Хэлло, дорогая - Снежинская

ехать? У Хэла стала мокрой спина, когда он об этом подумал, но вдруг уловил мелькание знакомых лиц в толпе. У него была хорошая память, и он мог узнать человека, даже единожды взглянув на фото. Он безошибочно выделил четвёрку возле огромной «Ладьи Одина» в духе викингов, раскачивавшейся по принципу маятника взад и вперёд. Хэл воспрял духом. Если они здесь, значит, где-то может быть и Конни.

Двое уткнулись в телефоны. Ещё двое отошли в сторону и, кажется, ругались. Хэл покосился на них. Он знал, что его запросто узнают даже те, кто не обладал фотографической памятью, потому что он был, чёрт возьми, слишком приметным. Хэл пошарил взглядом по толпе и выудил из неё несколько человек в масках. Затем склонил набок голову и что-то обдумал.

Ларёк с масками, светящимися флуоресцентными палочками, трещотками, флажками с надписью «Луна-парк Мыс Мэй», шутихами и пистонами нашёлся сразу. Хэл не раздумывая купил одну из масок и молча надел её на лицо. Мир сразу стал тесным и тёмным. Это была очень плотная, чёрная тканевая маска палача с каплевидными прорезями для глаз, острым колпаком, заломленным на затылок, и красным вышитым крестом во лбу. Хэл отошёл в сторону и вывернул свою чёрную куртку наизнанку. С изнанки она была тёмно-синей, в толкучке швы были незаметны. Края маски спускались ему на грудь, прикрывая часть рубашки. Хэл наглухо застегнулся и побрёл вперёд.

Как ни странно, толпа перестала шарахаться и приняла его легче. Он спрятал лицо бога и стал невидимкой.

Хэл пошёл прямо к ребятам и остановился недалеко от тех, что ссорились. Он сунул руки в карманы и разглядывал афишу «Предсказаний мадам Зофрины», хорошенько прислушиваясь.

— Ты думал, я не узнаю? — с упрёком спросила девушка, которую Хэл хорошо помнил. Смуглая, с андеркатом, подруга Констанс. Она нравилась ему больше остальных, приговорённых на смерть. Он с самого начала знал, что убьёт её быстро и не мучительно. — Ты думал, не пойму?

— Это было только один раз, Господи.

— Поцелуй — да. Но дальше — нет. Ты не один раз предпочёл её мне, Ричард. Не один раз уступил ей, а не мне. Не один раз решил, что ей должно быть удобнее…

— О чём ты говоришь, только подумай, — сказал парень и убрал руки в карманы. До этого они были у девушки на плечах

Хэл с сожалением опустил взгляд к золотым буквам афиши, пляшущим на фиолетовом фоне. Он хорошо знал, что всё это значит. Это значит, девчонке попался кобель, а она его поймала с поличным. Была измена, но не только плотская, скорее всего. Изменить в мыслях порой даже страшнее, чем просто переспать.

Он грезил о ком-то другом. Заботился, но не о той, о ком должен был. Хэл вздохнул и прищурился. Он слушал дальше, но мысленно с методичностью патрульного инспектора уже выписал парнишке штрафной талон.

— Ты не спускаешь с неё глаз столько дней, сколько мы здесь, — горько сказала девушка. — Рич, зачем ты так со мной поступаешь? Ну, просто ответь мне. Если ты что-то решил иначе…

— Меня это бесит, потому что ты придумала всё эту хрень, Ливи.

«Оливия. Ах, да».

— Мне плохо. Я так тяжело переболела два месяца назад, Рич. А теперь у меня снова болит горло. Потому что она открыла настежь окно в…

— Чёрт подери! — яростно перебил Ричи. — Дело не в тупом горле, а в том, что ты — ревнивая истеричка. Ты это знаешь, я это знаю, теперь все вокруг это знают! — и он широко обвёл руками толпу. Всем было плевать на их разборки, никто даже головы не повернул. — Карл сказал тебе о том поцелуе, и у тебя сорвало крышу. Ты не смогла сдержаться час в одной машине и нагрубила Сондре, а хочешь скажу, почему?

— Ты меня не слышишь.

— Потому что завидуешь ей. — Верно, ссорились они уже долго, и Хэл попал под финал разборок. Он заметил, что Оливия отшатнулась от этих слов, как от пощёчины. — Да, крошка, завидуешь. Её манере держаться. Её улыбке. Походке. Сиськам. Лёгкости. Всему. Ты завидуешь, потому что сама не умеешь быть такой.

— Какой? Шлюхой?

Хэл довольно проглотил это слово. Оно было как красный флажок для бегуна, который готовился начать марафон.

— Сондрой.

Ричард резко развернулся и пошёл прочь. Его долговязая фигура быстро затесалась в толпе, он исчез между палаток и надувных платформ «Джунгли» и «Цирк», где на батутах увлечённо прыгали дети. Оливия заломила руки, крикнула вслед по имени, но Ричард не остановился. Он просто ушёл, но Хэл знал, что так уходят те, кто думают: вот сейчас за ними побегут вслед.

Оливия замешкалась и расплакалась, прижав ладонь ко рту, затем спрятала лицо совсем, чтобы никто не видел этого. Она притёрлась к палатке с мороженым и газировкой, сжав плечи. Всё, чего хотелось Хэлу, когда он смотрел на неё — убивать.

Он равнодушно взглянул на двух других. Они делали вид, будто им было всё равно, а может, им действительно было плевать. Они устроились за деревянным столиком и ждали конца ссоры, не глядя на пару. Сондре Хэл моментально припечатал: типичная шлюха.

Эффектная, как бенгальский огонёк. Прогорит так же быстро. И Хэл ускорит этот процесс, но не сегодня.

Он опустил плечи, исподлобья взглянул в полумрак шатров и тентов и шагнул туда, как в другой мир. Мир, который был ему по вкусу. Яркий и дружелюбный, манкий, как конфетная обёртка, Луна-парк остался позади. Шум толпы стал ровным гулом. А он сам стал совсем не Хэл Оуэн. Надев перчатки и маску — ту, что предложил ему Хэллоуин на этот раз — он стал тем, кем его шёпотом прозвали в здешних краях, и в городах подальше от Мыса Мэй и Смирны. Имя не говорили в газетах, по телевидению, в официальных новостных сводках. Его преступления приписывали другим. Делали вид, что люди пропадают без вести просто так, а не прячутся в чьих-то чемоданах, наподобие того, что лежал сейчас в багажнике его Плимута. Но кто-то из местных понимал, что дело нечисто, и в своих тихих сплетнях и пересудах убийце дала особое имя девочка, выжившая семь лет назад в кровавой резне. Сначала это имя всех позабавило, потом встревожило, затем дьявольски перепугало.

Он был для них мистер Буги.

Мистер Буги словно растворился в тенях. Несмотря на свой рост и внушительные размеры, он скользил между людей, никого не задевая, никому не бросаясь в глаза. Парадоксально. В полутьме лотков и торцом поставленных аттракционов был свой мир. Так сказать,