День похищения - Чон Хэён

короткими рукавами не скрывала крепкие мускулистые предплечья. Даже после выхода на пенсию он старался вести жизнь по-молодому. И на сухое формальное приветствие полицейских ответил приятной улыбкой. Когда к нему по полу подполз годовалый карапуз, то бизнесмен засмеялся так широко и радостно, словно был самым счастливым человеком на свете. Он схватил малыша на руки и поднял его высоко вверх.

– Эх, слишком поздно я стал с внучатами нянчиться… А вы ко мне по какому вопросу, говорите?

– Вам знаком человек по имени Чхве Чжинтхэ? Возможно, в новостях о нем слышали?

Едва Санъюн упомянул имя профессора, как улыбку с лица Пак Кисуна словно стерли. Он позвал кого-то из кухни; оттуда быстро выбежала женщина – судя по всему, невестка. Она взяла ребенка на руки и отнесла в другую комнату. Как только дверь за ней закрылась, хозяин горестно вздохнул:

– Да уж, слышал… И как только такое случиться могло? Но постойте, я-то к этому делу каким боком?

Кисун сделал вид, что действительно не понимает, почему к нему пришли из полиции, – вот только получалось у него это не очень убедительно. Инспектор протянул распечатку со счета профессора, где значился перевод на миллиард вон. От этих цифр у хозяина дернулось лицо. И это не укрылось от полицейских.

– Очень хотелось бы услышать, за что вы перевели профессору такую значительную сумму.

– А, это… Ну… Можете считать, что это были инвестиции.

– Инвестиции? Во что?

– Таких ученых, как Чхве Чжинтхэ, у нас в стране по пальцам пересчитать можно. Светило! Он сказал, что разрабатывает уникальный метод операции, который до этого в мире никогда не применялся. Вот я и решил проинвестировать исследования профессора.

– И в чем уникальность этого метода?

Кисун гневно вскинулся, изображая обиду:

– Ну так профессору виднее! Он меня лично заверил, что это исследование перевернет весь мир. Всех объяснений я не понял, но Чхве Чжинтхэ я доверял, поэтому и вложился в инновацию.

Поверить Пак Кисуну было никак невозможно: перевести такие деньги, полагаясь только на талант и репутацию профессора? Хотелось задать ему еще много вопросов, но Пак раздраженно сказал, что больше ничего не знает, что он устал и что полицейским уже пора уходить. Он поднялся с места, махнул на прощание рукой – мол, ступайте – и сам тоже вышел из комнаты.

* * *

Со следующим фигурантом из списка, профессором Ма Сокчином, они встретились в университете. Его кабинет и рабочий стол были завалены горами книг, документов и отчетов. Но настоящим украшением стола, сразу бросающимся в глаза, было другое – семейная фотография. На ней он с радостной улыбкой обнимал своего ребенка, рядом стояла жена, и все были счастливы.

Профессор устало протер глаза, потом надел очки и поприветствовал полицейских. Но едва речь зашла о переводе миллиарда вон, его настроение изменилось так же стремительно, как у Пак Кисуна до этого. Профессор Ма заявил, что перевод денег от одного частного лица другому частному лицу является личным делом, и от дальнейших объяснений уклонился, сославшись на то, что ему надо на лекцию. После чего довольно грубо заявил, что если полиции нужна от него еще какая-то информация, то пусть приходят с ордером или вызывают повесткой.

«Смотри-ка, становится все интересней и интересней… Что ж они все так резко реагируют?» – подумал Санъюн.

C Ким Сокнамом, управляющим компанией по производству диспоузеров, встретиться не получилось – он был в Китае. Его направили в командировку в Шанхай: там проходил тендер на поставку оборудования для масштабного проекта по строительству жилого комплекса на 3000 квартир. С Кимом, правда, удалось связаться по телефону, но никакой существенной информации он не сообщил: с профессором Чхве Чжинтхэ он-де познакомился через каких-то случайных знакомых, деньги перечислял как инвестиции в научное исследование, но в чем конкретно оно заключается, так до конца и не разобрался. Полицейским показалось, что управляющий уже знал о том, что их интересует этот перевод и что они будут о нем расспрашивать. Это, впрочем, было неудивительно: если все пятеро знакомы друг с другом, то Пак Кисун мог предупредить остальных.

Что касается Пан Чонсопа, то у него были переговоры с поставщиком строительных материалов для его фирмы. Он сказал, что больше 10 минут уделить Санъюну не сможет, но инспектор клятвенно заверил, что им этого времени хватит. Взгляд Чонсопа был колким, словно он тоже понимал, зачем они к нему пожаловали. Да и говорил он ровно то же самое, что и остальные инвесторы-миллиардеры. Санъюн тяжко вздохнул.

– Я вас очень прошу, пожалуйста, будьте со мной откровенны.

– Больше мне вам сказать нечего, хоть откровенно, хоть нет.

– Там же не только убийство: еще и ребенок их пропал. Любое промедление может быть крайне опасно.

Чонсоп испуганно дернул плечом.

– Что? Пропал ребенок?

– Мы пока не предавали данный факт огласке. Но если это преступление хоть как-то связано с исследованиями профессора, то нам нужно знать об этом все.

Со свинцовым лицом Чонсоп погрузился в какие-то свои мысли, но потом, словно прогоняя сон, потряс головой, проморгался и произнес:

– У меня самого внук маленький. Если дело касается детей, то я все готов рассказать. Но я действительно ничего не знаю. И давайте на этом закончим.

Затем он стремительно, будто спасаясь от погони, поднялся и вышел из комнаты.

* * *

Теперь надежда оставалась только на Мо Ынсон. Ей позвонили в больницу, но она была на операции; когда освободится – неясно: сказали, что точно не раньше, чем через два часа. Пользуясь случаем, Санъюн и Чонман решили устроить себе поздний обед и зашли в сетевой фастфуд. Сдвинув несколько столов в ряд, семь женщин лет тридцати-сорока шумно обсуждали детские книжки. Полицейские сели за столик у окна подальше от них. Санъюн впился зубами в принесенный напарником гамбургер – рот наполнился сладковатым соусом. «Ну вот, снова жить можно!» Старший инспектор вдруг понял, что в последнее время совсем не ел гамбургеров. Он же все время вместе с Чонманом, а тому каждый день другое меню подавай, всего перепробовать хочется. Вот и ему приходилось есть всякое-разное за компанию с молодым. «Ворчу… Видать, совсем старпером становлюсь», – с горечью подумалось детективу.

За стеклом окна была видна клиника, в которой работала Мо Ынсон. Санъюн считал, что встреча с ней будет самой важной. Из всех пятерых она одна окончила тот же университет, что и Чхве Чжинтхэ, разница в возрасте у них была всего шесть лет, так что вести свое знакомство они вполне могли еще с Америки. Кто еще мог найти всех