Когда мое сердце станет одним из Тысячи - Аманда Дж Стайгер

вещах Стэнли. Они пахнут, как он: этот мягкий теплый запах корицы и старых книг. Я снимаю их с себя, сворачиваю в комок и запихиваю в дальний угол шкафа. Голая, я растягиваюсь на кровати и дышу, но этого недостаточно. Мне продолжает казаться, что я задыхаюсь. Обогреватель гремит, он старый и работает наполовину, воздух ледяной, но я лежу в поту. Если бы я могла снять кожу, как мокрую одежду, я бы сняла.

Трясущимися руками я беру телефон и включаю. От Стэнли один пропущенный звонок, он оставил голосовое сообщение. Дрожащим пальцем я нажимаю на кнопку, подношу телефон к уху и слушаю сообщение:

«Элви, я… когда ты получишь сообщение, перезвони. Мы можем поговорить об этом. Что бы ни происходило, как бы я тебя ни ранил…»

Я нажимаю на кнопку, удаляя сообщение.

Я не могу вернуться. Если я останусь со Стэнли, я могу серьезно его покалечить. Любая глупая мелочь выводит меня из равновесия и может вызвать срыв, он в два счета попадет из-за меня в больницу. Но даже тогда он сквозь боль будет улыбаться и прощать, потому что он не понимает, что я чудовище. Он будет кормить, оберегать и любить чудовище, пока оно не сожрет его по кусочку.

Как мама.

Я закрываю глаза и медленно вдыхаю. Странное, холодное спокойствие снисходит на меня, и в нем я знаю, что мне нужно делать. Я должна его отпустить. Для его же блага. Если я уйду от него сейчас, его это ранит, но он переживет. Если останусь…

В голове вспыхивает яркое и ясное воспоминание — холодная рука, выскальзывающая из моей.

В глубине души я всегда знала, что у нас со Стэнли ничего не получится. Я просто фантазировала и была слишком эгоистичной и наивной, чтобы это признать. Мне хотелось испытать, пусть даже на один миг, каково это — быть нормальной. Это был сон, и теперь он закончился, Стэнли мучается из-за моей глупости. Я не могу изменить то, что натворила, но могу сделать так, чтобы не было хуже. Быстро и навсегда перерезать пуповину.

Я отправляю ему сообщение: «Лучше нам больше не видеться».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

В следующие несколько дней Стэнли продолжает оставлять голосовые сообщения, которые я удаляю, не слушая.

Сначала боль ощущается постоянно, гирей повиснув в груди. Из-за нее мне сложно дышать. Но я продолжаю выполнять привычные действия — езжу на работу, читаю книги, гуляю, хотя в парке больше не появляюсь. Постепенно мои старые привычки восстанавливаются, и боль начинает стихать.

Пока я могу быть рядом с животными, я смогу выжить. В них — смысл моей жизни. Я всегда это знала. Я не принадлежу к миру людей. Но я научилась на своих ошибках и не повторю их.

Телефон звонит, я подскакиваю. Я начинаю его искать, чтобы выключить, но останавливаюсь. Это не номер Стэнли, — мне звонит доктор Бернхардт. Трясущейся рукой я подношу телефон к уху:

— Алло.

— Привет, Элви. Звоню удостовериться, что ты готова к встрече с судьей Грей завтра утром.

От этих слов я чувствую мощную встряску. Я только и думала каждый день, как бы выжить, на этом было сфокусировано все мое внимание, и я почти забыла про встречу с судьей. Рот пересох. Слышу, как произношу слова:

— Я готова.

— Хорошо. Встретимся у здания суда в семь тридцать.

Пауза.

— Вспомни все, о чем мы говорили.

— Хорошо.

Я вешаю трубку.

Я соврала ему — я совсем не чувствую себя готовой. Но отступать слишком поздно. Это то, чего я хотела.

Я представляю, как собираю всю свою боль и смятение, складываю в ящик на задворках сознания, рядом с Хранилищем. Завтра на встрече с судьей Грей я натяну на себя маску нормальности. Мне нельзя отвлекаться.

Я запираю ящик, решительно оставляя Стэнли в прошлом.

Здание суда находится на другом конце города, в пятнадцати минутах от меня на машине. Оно выглядит ровно так, как я его запомнила: огромное квадратное здание из темных каменных блоков, отполированных до блеска, с широкими ступенями, ведущими к тяжелым двойным дверям серого цвета.

Доктор Бернхардт ждет меня наверху лестницы у входа, щеки у него горят от холода, шея обмотана вязаным шарфом. В руках он держит пакет из магазина, который протягивает мне:

— Надень вот это.

Я открываю пакет и нахожу в нем темно-серый брючный костюм в тонкую белую полоску.

— Зачем.

— Потому что ты хочешь выглядеть профессиональной и зрелой.

Я окидываю взглядом свою юбку, черно-белые чулки и футболку. На ней переливается блестящая надпись «HEAVY METAL», под которой изображена женщина в доспехах, сидящая верхом на чем-то вроде птеродактиля.

— А что не так с моей одеждой.

Он смеется и качает головой. Я напрягаюсь.

— Прости, — говорит он. — Я не над тобой смеюсь. Просто доверься мне в этом, ладно?

Мы заходим внутрь. Охранник просит выложить содержимое наших карманов в пластиковую корзину и пройти через рамку металлодетектора. Я задерживаю дыхание, ожидая, что кто-нибудь захочет меня обыскать, но, к счастью, ко мне никто не прикасается. Я переодеваюсь в уборной, складывая свою одежду в магазинный пакет. Костюм сделан из полиэстера, материал кажется жестким и неприятным коже, но мне нужно продержаться в нем всего несколько часов.

Снаружи меня ждет доктор Бернхардт.

— Так-то лучше, — улыбается он. — Просто запомни: будь честна, но не слишком. И сохраняй спокойствие.

— Попробую.

Я чувствую боль в животе. А вдруг что-то пойдет не так? Нет, я не могу себе позволить так думать, иначе начну паниковать.

— Ты справишься, — говорит он.

Я задумываюсь.

— Если судья удовлетворит наш запрос, это значит, что вы больше не будете ко мне приходить.

— Да, тебе больше не придется терпеть мое ворчание, — улыбается он.

Я пытаюсь ответить, но отчего-то в горле стоит ком. «Это то, чего ты хотела», — напоминаю я себе.

Он протягивает мне руку:

— Удачи, Элви!

Я концентрируюсь, беру его руку и пожимаю. У него нежная сухая кожа, физический контакт не настолько неприятен, как я представляла.

— Спасибо, — отвечаю я.

Я отпускаю его руку, он разворачивается и уходит.

Я оглядываю коридор, тянущийся передо мной. Зал суда в самом конце. Я чувствую себя очень маленькой и одинокой, и внезапно меня наполняет уверенность, что все провалится. Ноги не хотят двинуться с места, я заставляю их идти вперед… медленно, потому что колени подкашиваются.

Зал суда небольшой, он кажется мне закрытым и интимным, как комната для допросов. На полу грязный синий ковер, а стены обиты деревом. Судья Грей, женщина лет пятидесяти, с