Свидетели самоизоляции - Юрий Беккер

отстранилась, что-то сказала, развернулась и бросилась прочь. Виктор помчался следом, догнал, заставил остановиться – в этот момент я насторожился, но все обошлось без агрессии, – вновь принялся что-то говорить и, кажется, плакать, а Саша смотрела себе под ноги. И я понял: без вариантов. Потом она что-то сказала, встала на цыпочки, поцеловала мужа в щеку и пошла к башням.

А он остался на набережной.

Убедившись, что девушка скрылась меж домов, а преследовать ее Виктор не собирается, я покинул парковку, объехал Сити и подхватил заплаканную Сашу на Первом Красногвардейском. Откровений не ждал, ни о чем не спрашивал, даже о том, куда она дела букет. Думал, вернемся домой в молчании, но Саша неожиданно сказала:

– Он меня предал.

И сказала так, что я понял, что не могу промолчать.

– Люди слабы.

В конце концов, мужик так устроен – случается, бежит налево. Подло и некрасиво, но не всегда это предательство.

– Он умолял простить.

– По тебе видно, что муж до сих пор тебе дорог.

– Как может быть иначе? – срывающимся голосом ответила Саша. – Я его люблю… любила… я… Мы вместе почти пять лет. Он не был моим первым мужчиной, но я считала его своим первым мужчиной, потому что сильно любила. Я думала о нем как о своем первом и единственном. А он…

Я не стал ее подбадривать. Понимал, что Саша хочет рассказать о чем-то очень личном и одновременно – страшно болезненном, а делать это нужно только по собственному желанию. Никаких исключений: или она захочет обо всем рассказать, или нет.

Захотела.

– Виктор поделился мною с приятелем… – выдохнула она вдруг. И я вздрогнул, потому что никак не ожидал этого услышать. Ну не входило такое в мое понимание «предал». – Твою мать, они ведь даже не друзья! Просто, блядь, приятели, ты представляешь?! Близкие приятели! – Саша вцепилась в мою руку и заговорила быстро-быстро, сбиваясь, понимая, что если не выговорится сейчас, то больше не наберется храбрости, никогда и никому об этом не расскажет. Будет носить эту историю в себе, а история будет жрать ее изнутри. И чтобы этого не произошло – нужно выговориться, выкинуть из себя накопившуюся отраву. Она понимала и потому говорила очень быстро. – Месяц назад мы вшестером отдыхали в Тае, три пары, мы с Витей женаты, остальные просто пары. Денис приехал с Соней, она очень красивая, стильная, но Денис запал на меня. Я знала, что нравлюсь ему, от женщины такое не скроешь, ты ведь понимаешь, нас не обмануть… Но я сразу дала понять, что не собираюсь изменять мужу. Денис подкатывал, я все переводила в шутку. Однажды дала ему по рукам, но тогда он все перевел в шутку. В общем… в общем, у него не получилось, и Денис подкатил к Вите, а этот дурак… Этот дурак… – Саша сбилась, пошла красными пятнами, стала хватать ртом воздух, я испугался, что у нее начнется полноценная истерика, но обошлось. – Знаешь, что Витя потом сказал? Он завелся от мысли, что сам отдал меня другу! Представляешь?! Он, блядь, от этого завелся! Будто я вещь! Будто я, блядь, проститутка! Будто он меня купил и сдал в аренду! Будто не клялся мне в любви! Завелся! Блядь, он завелся! Завелся!!!

Саша разрыдалась. В голос. Отчаянно. Даже не разрыдалась – завыла. Сидела на переднем сиденье, вцепившись одной рукой в меня, второй – в подлокотник, и кричала от обиды и боли. А я сидел, ждал, чем все продолжится, и думал… Нет, не думал, ни о чем не думал, о чем тогда можно было думать? Просто поймал себя на мысли, что если кто-нибудь еще доведет Сашу до такого состояния – переломаю ноги.

Потом Саша увидела, что я съехал на обочину, остановил машину и внимательно смотрю на нее. Увидела, что держит меня за руку. Держит так крепко, что останутся синяки. Но не отпустила. Продолжила держать так, словно от силы, с какой она сдавливала мое предплечье, зависела ее жизнь. И продолжила рассказ:

– Они нас подпоили: Соня получилась в хлам, а я набралась очень прилично. Я понимала, что происходит, но с тормозами стало очень плохо, хотелось веселиться. Витя отвел меня в нашу комнату, раздел, уложил на кровать, стал ласкать: руками, языком. Когда увидел, что я готова, завязал мне глаза, попросил… попросил возбудить его ртом, я послушала, а потом вдруг почувствовала, что в меня кто-то входит. Но не сразу… Почувствовала не сразу – я увлеклась… И пьяная была… А когда почувствовала – остановилась. Потом продолжила ласкать Витю. Хотя уже тогда мне стало плохо. Ты не представляешь… ты представить не можешь, как мне стало плохо! Я… Ты не представляешь, что я почувствовала, когда поняла, что Денис ебет меня на глазах Вити. Я чуть сознание не потеряла! Мне кричать хотелось, а потом… Потом я поняла, что Витя это сделал: продал меня. Я лежала между ними и чувствовала себя вещью… И стала подмахивать. Я могла вскочить и устроить скандал, но я стала подмахивать Денису, а когда застонала, услышала, как он сказал Вите: «Я ведь говорил, что ей понравится!» И знаешь, что сделал этот дурак? Он засмеялся. Он засмеялся, Юра, представляешь?! Он меня продал и смеялся тому, что меня назвали блядью! И они меня обсуждали, ты понимаешь?! Денис рассказывал, как будет ебать меня на его глазах, что мне понравится, а Витя соглашался! Соглашался с тем, что я – блядь! Я! Его жена! А еще Витя действительно завелся, потому что когда он разрядился, я едва не захлебнулась. Ему понравилось смотреть на то, как меня имеет другой мужик. Он протащился от этого, и знаешь, что я тогда сделала? Я сглотнула все, что он в меня спустил, обняла Дениса за шею и сказала, что мне охуительно понравилось, как он меня выебал. И стала ласкать его член рукой. И этот самодовольный мудак заулыбался, увидев, что Витя обалдел от моей выходки. Денису было важно поиметь не только меня, но и моего мужа. А может, ему было важно поиметь только Витю – я не знаю. Но я точно знаю, что если бы Витя набросился на Дениса с кулаками, то сегодня, возможно, он бы сумел вымолить прощение. Но он не набросился. Сидел, раскрыв рот. А я… Я ласкала член Дениса до тех пор, пока он не затвердел, села сверху и отдалась ему снова – на глазах мужа. Потому что так решила. Потому что я, блядь, не вещь! И знаешь что? Витя больше не заводился. Он понял, что между нами все кончено, но не