Головнин. Дважды плененный - Иван Фирсов

— Сие похвально, усердие их к благу отечества.

— Позволительно, ваше величество, доложить… Александр благосклонно кивнул.

— В традициях наших прежних отправить на выучку в Англию наилучших наших офицеров. По скудности нашей и отсутствию необходимости эскадры наши не плавают дальше Ревеля. А моряку надобно весь свет изведать по многим морям и океанам.

— К чему это?

— Ваше величество, вспомните о наших колониях в Америке, на Великом океане. В Охотске и на Камчатке опытные капитаны потребны. Умельству же моряки набираются лишь на кораблях. У англичан, по справедливости и нужде ихней, флот первейший в Европе. Там учеба знатная.

Александр рассеянно вертел в руках гусиное перо.

— Сие предприятие, видимо, денег стоит, и сколь человек ты думаешь послать?

— Средства казне вернутся с лихвой, ваше величество. Желательно первую партию хотя бы дюжину офицеров направить.

— Хорошо, я согласен, только опиши мне все это подробно и обстоятельно, всего я не упомню…

После окончания кампании Мордвинов добился назначения в Адмиралтейств-коллегию вице-адмирала Макарова. В высшую морскую иерархию попасть было не так просто, часто только по протекции. Иногда практиковали зачисление опытных флагманов, здоровье которых хромало. Мордвинов знал Макарова еще с молодых лет, со времен Чесмы, когда помогал отцу снаряжать в Средиземное море эскадру Спиридова.

— Ты, Михаил Кондратьевич, только что с кораблей, глаз у тебя наметанный. Присмотри из толковых офицеров корабельных дюжину молодцов. Подай мне реестр к Рождеству, кто, откуда, с аттестацией командиров. По весне пошлем их волонтерами в Англию, набираться опыта. У нас, сам видишь, покуда добрая половина кораблей ветхая, дай Бог до Ревеля плавать. А людей учить надобно, школа у британцев отменная, нам с тобой знакомая.

Адмирал Мордвинов как мог радел о пользе для отечества. Он деятельно помогал недавно созданной Российско-Американской компании стоять на ногах, вовлек в число акционеров Александра I, задумал отправить на Камчатку корабли. Правление компании охотно откликнулось, просило помощи у моряков. Россия не располагала торговым флотом, на купеческих судах зачастую плавали случайные, доморощенные мореходы, без должной подготовки.

Рьяным зачинателем дальних плаваний на Камчатку выступил капитан-командор Гаврила Сарычев. Добрый десяток лет провел он в странствиях по Ледовитому и Великому океанам от Колымы до Алеут и Америки. В начале 1802 года докладывал свои соображения Мордвинову:

— Вашему высокопревосходительству известно, что нынче Охотск поступил в ведение нашей Адмиралтейской коллегии в весьма расстроенном положении, новых судов там изготовить невозможно, в Иркутске все втридорога, каждый пуд перевезти, золотым становится.

Мордвинов всегда по достоинству оценивал доклады, подкрепленные расчетами.

— Ты, голубчик, изложи мне все сие подробно, дабы государю было вразумительно.

Спустя две недели Сарычев представил обстоятельный доклад. «Донеся вашему высокопревосходительству о затруднениях и великих издержках предполагаемого в Охотске построения транспортных судов, осмеливаюсь объяснить мнение мое о выгоде отправления морем кругом мыса Доброй Надежды построенных здесь судов или купленных в Англии готовых: 1. сии суда обойдутся в несколько крат дешевле предполагаемых строить в Охотске; 2. что они через один год могут быть уже в сем порту, а те и в три года не придут к окончанию; 3. что на оных можно отправить все нужные для Охотского порта материалы и снаряды с таковой выгодою, что в десять раз дешевле будет строить против доставления берегом».

Читая доклад, Мордвинов радовался уверенности капитан-командора в способности россиян осуществить задуманное.

«С первого виду представиться должны опасности и затруднения в переходе великого пространства морей, по коим россияне в первой еще раз должны совершать плавание, но когда взять к примеру, что в самые непросвещенные времена мореплавания Васко де Гама и его последователи безопасно ходили по сим неизвестным еще тогда морям, то можно ли усумниться плавать по оным ныне, когда навигация доведена до совершенства и когда всем тем морям есть вернейшие карты с полными наставлениями для плавателей.

Я уверен, что многие морские российские офицеры с великою охотою примут на себя управление теми судами, кои отправятся сим путем, и докажут примером, что для них плавание в Ост-Индию не опаснее, как и в Балтике. Для защищения сего транспорта нужно, чтобы одно вооруженное судно прикрывало его от нападения корсаров, или можно отправить оное под защитой Ост-Индских иностранных судов, идущих в Контон».

«Отменно печется Сарычев о наших делах, все предусмотрел, — поднималось настроение у Мордвинова. — А вот и свежие мысли его о торговле с японцами: кроме всех выгод для государственной казны, также откроется путь к торговле в Ост-Индии и доставится удобный случай к утверждению коммерции с Япониею по поводу сделанного уже к сему начала в 1793 году россиянами, отвозившими японцев на остров Матсмай. Японский император показал на сие свое соизволение данною от себя грамотою, которою позволяется одному русскому судну входить для торгу в гавань Нангасаки».

На первом же заседании правления Российско-Американской компании Мордвинов сообщил о мнении Сарычева. Адмирала поддержали все присутствующие и в первую очередь фактический заправила всех дел в компании Николай Резанов. Оставив в молодости, в чине капитана, военную службу, обладая живым умом и кипучей энергией, Резанов довольно быстро делал карьеру. Начав службу у графа И. Чернышева, он стал потом правителем канцелярии Г. Державина, служил обер-секретарем в Сенате. Наезжая в Иркутск, где служил его отец, он познакомился с семьей Шелихова, женился на его дочери-красавице. После кончины Шелихова стал фактическим хозяином компании. Недавно похоронил страстно любимую жену. Он-то первым и поддержал предложение Сарычева.

— Но для той задумки, — высказался он Мордвинову, — потребны люди, а они только в вашем ведомстве на военной службе состоят.

Его поддержал и президент Коммерц-коллегии граф Николай Румянцев:

— Верно сказывает, нам без вашей поддержки не обойтись.

У Мордвинова, оказывается, уже выработалось определенное мнение:

— Не сегодня завтра доложу государю предложения нашей коллегии Адмиралтейской, в коих уважим просьбу компании…

Вскоре вышел именной указ императора, по которому «позволено морским офицерам, кто пожелает, не выходя из флотской службы, вступать в Российско-Американскую компанию»…

В самом начале весны в экипажах кораблей Петербурга и Кронштадта огласили царский указ о разрешении переходить на службу в компанию. Первыми добровольцами через неделю в контору компании у Синего моста явились два закадычных друга, лейтенант Николай Хвостов и мичман Григорий Давыдов, заключили контракт с директорами.

Не задерживаясь, в распутицу покинули они Петербург, отправляясь по сухопутью к Великому океану, для службы на судах.