Кир Великий - Жерар Израэль

В своем оазисе Тейма Набонид находил, по-видимому, вдохновение и любовался величием этого народа, чью историю и чьи верования он хорошо знал.

Переворот Набонида

Вавилон переживал много трудностей: нехватку продуктов питания, не поддающиеся контролю волнения в обществе, симпатизирующем Киру, слухи о щедрости которого распространились по всему Ближнему Востоку. Ко всему добавилось чувство обиды последователей бога Мардука, которым стало невозможно справлять Новый год, самый популярный в общественной жизни праздник Акиту. Годы проходили, а вавилоняне не могли выполнять обряды, которые принесли бы родному городу благословение богов. Недовольство переросло в кризис.

А Набонид, со своей стороны, пренебрегал этим обрядом: «Чтобы иметь возможность делать то, что я задумал, и выполнить то, к чему стремлюсь, позвольте мне отказаться от этого важного праздника и отказаться праздновать Новый год». Он по-прежнему стремился превратить Тейму в столицу, подобную Вавилону, и начал со строительства роскошного дворца, мало гармонирующего с пустыней, где бродили кочевники, а вавилонян царь просил оставить его в покое.

По сравнению с двумя другими городами, где поклонялись богу Луны, Тейма имела то преимущество, что находилась всего в нескольких днях ходьбы от знаменитой горы Полной Луны, которую почитали арабские народности. Еще древние евреи, согласно библейской легенде, выйдя из египетского рабства, после сорока лет скитания по пустыням получили свой Закон из рук пророка Моисея, у подножия святой горы Синай, посвященной богу Сину. Конечно, будущие израелиты не отвергли Бога, открывшегося перед ними в этом месте. Но они помнили, что Авраам родился в городе Ур, также посвященном культу Сина. Древние евреи не могли смириться с признанием, даже чисто символическим, бога, которому поклонялся Набонид. Но обычай требовал, чтобы перемещенные народы почитали местных богов. Так, получая Тору в том месте пустыни, где особенно горячо преклонялись перед богом Сином, последователи Моисея должны были убедиться в благих намерениях народов, обитавших в данном регионе, и при этом заявлять, что нет иного бога, кроме того, чью волю они исполняли.

Гора Полной Луны была вулканом. Древних евреев привлекло сюда то, что столбы огня и дыма в пустыне привели их к святому месту. «Господь же шел пред ними днем в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днем, и ночью»[69].

В своих молитвах они долго поминали о луне, в нежном свете которой они жили во время перехода через пустыню. В псалмах упоминается о покорности «освещенных» божьей воле:

«Аллилуия! Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних. Хвалите Его все Ангелы Его, хвалите Его все воинства Его. Хвалите Его, солнце и луна, хвалите Его все звезды света. Хвалите Его, небеса небес, и воды, которые превыше небес. Да хвалят имя Господа, ибо он повелел, и сотворились. Поставил их на веки и веки; дал устав, который не прейдет»[70].

В Тейме, над алтарем Сина, воздвигли нагромождение камней, на котором лежала голова быка. В стародавние времена бык символизировал бога Луны. Во времена Набонида полумесяц выражал образ, более соответствующий внешности ночного светила. Эти два символа не противоречили друг другу. Ведь рога быка напоминают полумесяц, не правда ли? И сами древние евреи, пока их вождь получал Скрижали Закона на горе Синай, успокаивали свою тревогу, создавая тельца с рогами в виде полумесяца (по существу — золотого тельца), двойной лунный символ, которому они тотчас стали поклоняться…

Для Набонида было очевидно, что между Сином и Аравийской пустыней существует некое родство и закономерная связь. Он был убежден, что все несчастья Вавилона были вызваны отказом в Харране от культа Сина, и полагал, что единственный способ сохранить империю было восстановление храмов, посвященных богу Луны. Он установил связь между жизнью народа и культом Сина, поэтому полагал, что цари должны подчиняться богу, сделавшему их власть законной. Так было с царями Ассирии. Сам Ашшурбанипал, празднуя очередную победу, заявлял: «Спасибо за помощь великим богам и Сину, пребывающему в Харране». Или еще: «Син создал для меня царство и провозгласил мое имя». А цари Вавилона, Шумера и Аккада, как и более близкие к нам, прежде всего Навуходоносор, разве не преклонялись они перед Си-ном, не строили храмы в честь его и не восстанавливали те, что время и людская глупость привели в разорение?

Так что Набонид был убежден, что он представляет в своем лице потомка и царей ассирийских, и царей вавилонских и воплощает, под покровительством Сина, единственную законную власть между двумя великими реками. Его амбиция сталкивалась с амбицией Кира. Если новый повелитель персов отдавал предпочтение светскому правлению на Ближнем Востоке, объединенном под его властью, то царь Вавилона безоговорочно предпочитал религиозное построение мира. Эра бога Луны началась, в его представлении, с династий Аккада и Шумера, восходящих к началу времен. Для Набонида Ниневия и Вавилон, ассирийцы и вавилоняне имели общие верования и установления. Несмотря на войны и восстания, разыгрывавшиеся между ними на протяжении веков, они были едины и по общему происхождению, и по культу бога Луны. Совокупность верующих с их силой и распространенностью во всей империи должна была облегчить ему задачу по религиозному восстановлению.

Но не ошибался ли Набонид в самом главном, в том, как он представлял себе власть царя в обеих странах?

В Ассирии царь был прежде всего главным жрецом бога Ашшура. Он лично участвовал в ежедневных жертвоприношениях, а власть его требовала ежегодного возобновления. Чтобы подчеркнуть, что власть божественная и царская имела общие корни, в ходе этих ежегодных коронаций провозглашалось: «Ашшур есть царь». Лекари и прорицатели ухаживали за монархом. Если кто-нибудь из оракулов обнаруживал угрозу для царя, устраивалось фиктивное коронование подставного лица и его предавали казни, чтобы отвлечь опасность от истинного владыки. В Ниневии царь был буквально в руках Ашшура.

В Вавилонии, наоборот, царь и Мардук были лишь частично связаны. Монарх имел право войти в жилище главного бога лишь один раз в году, он был его слугою, но никак не другим богом. Поэтому царь мог передать свои полномочия администраторам, чиновникам, целой канцелярии, начальником которой был великий визирь.

Пытаясь придать власти царя некую религиозную составляющую, Набонид был ближе к ассирийцам, чем к своему собственному двору и к своему народу. Но было в Вавилоне нечто, где религиозное начало имело огромное значение и что Набонид недооценивал; празднование Нового года. «По случаю этого праздника царю разрешалось войти в Святая Святых. Но сделать это он мог лишь после того, как великий Жрец лишал его всех знаков… монарха и унижал его, ударив по лицу и надрав ему уши. Царь должен был после этого лечь на живот, а затем в жаркой молитве богу Белу заверить бога города, что он в течение прошедшего года не совершил ни одного греха, не проявлял безразличия к святым предметам и, больше того, не обидел ни одного равноправного человека, ударив его по лицу»[71].