Сад Иеронима Босха - Тим Скоренко

А вот другие книги. Это воспоминания о Мессии. Их написали водители, которые подвозили Джереми. Продавцы магазинов, в которых он что-нибудь покупал или воровал. Вокзальные билетёрши и полицейские чины, буфетчицы и охранники, клубные тусовщики и домохозяйки. Ты видел, как Джереми проходил под твоими окнами? Пиши книгу. Тебе есть что рассказать публике. Есть на чём поднять бабла. Джереми проходил под окнами твоего соседа? Расспроси соседа — и пиши книгу. Твой сосед слышал о том, что Джереми однажды был в твоём городе? Пиши книгу о городе, в котором бывал Мессия.

Это поняли даже африканцы. Эти тёмные, едва умеющие говорить люди, неожиданно научились писать. «Джереми Л. Смит в Африке». «Война Смита». «Мессия против чумы». Они пишут и надиктовывают на своих суахили и прочих обезьяньих наречиях, а вы перевариваете весь этот мусор. Вы читаете это и восторгаетесь. Вы ждёте каждую новую книгу о Джереми Л. Смите.

Впрочем, вы тоже можете написать книгу. Вы же видели Джереми Л. Смита по телевизору? Чувствовали энергию? Значит, вы знаете, о чём писать. Я уж не говорю о тех, кто присутствовал на проповедях. Эти пишут по нескольку книг. Они ведь видели и слышали. Это живой звук, Dolby Surround в каждой голове. Это объёмное изображение. На базе этого можно рекламировать телевизоры. «Мессия как живой» — новый слоган Philips. Джеймс Бонд с его жалкой рекламой «Астон-Мартинов» и Sony Ericsson отдыхает.

Сколько стоит рекламная полоса с участием Мессии? Вы никогда не задавались этим вопросом? Как дорого обходится рекламный ролик с упоминанием его имени? Джереми Л. Смит выбирает на завтрак Danone. Джереми Л. Смит предпочитает Dolce&Gabbana. Джереми Л. Смит пользуется Nokia. Ватикан разрешает ему участвовать в такой рекламе с одним условием. Снимаются одновременно два или несколько роликов. В одном Джереми Л. Смит говорит по Nokia. В другом — защищает от вырубки леса Амазонии. За деньги Nokia, разумеется. В этом весь смысл. К вашим услугам лучшие режиссёры и актёры. Голливудские блокбастеры отдыхают перед стоимостью роликов с участием Джереми Л. Смита.

Я ушёл далеко от темы, простите меня. Я слишком ненавижу эти книги. Эту рекламу. Слишком ненавижу Джереми Л. Смита. Нет, это уже ложь. Мне просто хочется, чтобы его ненавидели вы.

Итак, Джереми выволакивают из обезьянника и подводят к кардиналу Спирокки. Они смотрят друг на друга — убелённый сединами кардинал и молодой идиот с наглой ухмылкой. В этот момент кардинал выше Джереми. Позже он станет ему равным. А ещё позже — окажется подстилкой под подошвами Мессии.

Спирокки смотрит внимательно. Он пытается понять, что за материал попал ему в руки, что это за глина, что за шамот. Что можно слепить из него и возможно ли это вообще.

Спирокки ещё не понимает, кто такой Джереми Л. Смит. Он просто видел, как поднялся из гроба Бенедикт XX, и связал это с поцелуем Джереми, как и тысячи других зрителей. Но у Спирокки есть власть развить тему. Превратить эссе в роман.

Поэтому он молча кивнул людям, пришедшим вместе с ним. Полицейские без возражений передали Джереми. Но возражения были у Джереми. Он вырвал руку и заехал одному из охранников в глаз.

«Не повредить», — бросил Спирокки.

Джереми повалили на пол, скрутили ему руки за спиной и надели наручники. Пока его тащили через комиссариат, он дико лягался и выкрикивал ругательства.

Знаете, что я вам скажу? Джереми было хорошо тогда. Он пребывал практически в идеальном для себя состоянии. Насилие, ругань и осознание собственной значимости. Это раззадоривало его, возбуждало. Доброе утро, Джереми Л. Смит, новый Мессия. Мы рады встретить вас.

Репортёров отгоняли от входа щитами и резиновыми дубинками. У самых дверей Джереми и четверых охранников накрыли чем-то вроде чёрного савана. Они стали похожи на большую высокую черепаху. Просто никто не должен был видеть Джереми Л. Смита. Его мерзкие рожи и кривляния, его жесты. Рот ему заткнули кляпом, чтобы он не ругался. Этого тоже никто не должен был услышать.

Они успешно миновали толпу. Джереми затолкали в лимузин, и дверь за ним закрылась. Репортёры не увидели ничего, не поймали ни кадра. Тонированные стёкла — и всё. Они рвались к кардиналу Спирокки, к охранникам, к полицейским. «Без комментариев», — было единственным ответом. Поэтому все утренние статьи были выдумкой. Все без исключения.

Прежде Джереми никогда не ездил в лимузине. Теперь он смотрел по сторонам, разглядывал дорогую кожу и электронику. В открытом баре была бутылка бордоского вина. Как только изо рта у Джереми вынули кляп, он указал на неё подбородком и сказал: «Хочу пить». Эта примитивность примата неожиданно успокоила кардинала Спирокки. Именно тогда он понял, что из этого теста можно слепить практически всё что угодно. Он не учёл лишь распространённого варианта развития событий, когда творение пожирает своего творца. Такое случается сплошь и рядом. Даже детский «Колобок» — это тот же случай. Правда, у круглого пирожка нет сил одержать верх над создателями, но он по меньшей мере уходит от них в вольное плавание. История о Франкенштейне — то же самое. Классические рассказ и фильм «Муха». Всё это — конфликт творца и творения.

Кардинал кивнул, и Джереми налили вина. Рук ему не развязали, поэтому арестованного поил один из охранников. Джереми выпил вино двумя глотками и попросил ещё.

«Вино так не пьют», — сказал Спирокки.

В ответ Джереми послал кардинала в задницу и сказал, что будет пить то, что захочет, и так, как захочет. Спирокки кивнул — и Джереми получил болезненный удар в живот. Так началось их знакомство.

* * *

Поймайте на улице шелудивого пса. Пригрейте его, накормите, отмойте и расчешите. Он окажется вполне милой собакой. Более того, он будет умнее и вернее любого аристократа-пуделя, купленного за бешеные деньги. Человек — сложнее. Перевоспитать дурного человека практически невозможно. Его почти нереально переучить, заставить любить и уважать окружающих. В человека зло втемяшивается гораздо глубже, чем в собаку. В тысячу раз глубже.

Но кардинал Спирокки знал, что Джереми нужно выдрессировать. Превратить из беспородной шавки в циркового пса. Это вовсе не случай «Майкла, брата Джерри» из Джека Лондона. И не случай Каштанки. Я не знаю, какой пример привести, чтобы он оказался к месту.

Джереми выделили временные пятикомнатные апартаменты на четвёртом этаже. Окна в них были забраны решётками, а тяжёлую дверь не выломала бы и разъярённая толпа. С Джереми сняли наручники, втолкнули в комнату и закрыли за ним дверь. Спирокки поспешил к экранам видеонаблюдения. Теперь это было важнее всего: поместить зверя в непривычную обстановку и посмотреть на его реакцию.

В это время Папа Римский Бенедикт XX лежал в ванне. Его уже осмотрела целая толпа врачей. Он был здоров как никогда. Единственным врачом, которого не допустили к Карло Баньелли, был психолог. «Я сам — врачеватель человеческих душ!..» — с этими словами воскресший Папа отказался от его услуг. Он сидел в тёплой ванне и смотрел на стену, облицованную изразцами ручной работы. На одной из плиток был изображён Лазарь, восстающий из гроба. Карло Баньелли с каждой минутой находил в его чертах всё больше сходства с самим собой.