Убийство в Кантоне - Роберт ван Гулик

Судья допил чай и, подождав, пока Таю Гань вновь наполнит чашку, продолжал:

— Если градоправитель и есть ваш злодей, мне придется отвергнуть вывод, что госпожу Пао убили по ошибке. Пылая гневом после неудачной попытки двух арабов убить Чао Тая в усадьбе морехода Ни, градоправитель тотчас послал душителя танка в домик Яо Тайцая, дабы покончить с неверной женой и мореходом. Госпожу Пао и в самом деле задушили, но посчитаться с мореходом не удалось. Ты заметил, что во время вчерашнего заседания Пао принесли письмо? Возможно, там говорилось, что нападение в доме морехода Ни потерпело неудачу.

Таю Гань явно испытывал сомнения.

— В таком случае, господин, у Пао тут должна быть крупная, хорошо подготовленная тайная организация.

— А почему бы и нет? Ведь он управляет всеми делами города, а это представляет немалые возможности для тайных сношений как с Мансуром, так и с ханьскими разбойниками. В конце концов, оба они — и Пао, и наместник — люди образованные, умудренные опытом и достаточно умны, чтобы организовать сложный заговор и следить за ходом событий с помощью мелких подручных вроде Мансура, оставаясь при этом в тени и лишь дергая за веревочки.

Образование, опыт и тонкий ум отличают также третьего подозреваемого, Лян Фу. Лян, кстати сказать, лучше всего отвечает описанию Зумурруд своего покровителя: богатый господин, не занимающий государственного поста. А его частые посещения Цветочной пагоды якобы для игры в шашки с настоятелем — очень удобный предлог, чтобы видеться с танцовщицей в доме за храмом. Эти соображения, однако, не слишком существенны, как я объясню чуть позже. Что касается побуждений Ляна, то он, будучи человеком богатым, пользуется тут большим уважением, однако, возможно, не удовлетворен ролью торговца и мечтает о высокой должности в столице, ведь как-никак его покойный родитель командовал флотом и стяжал великую славу. Поскольку Лян родился и вырос в Кантоне и хорошо осведомлен в делах арабов, ему не составило бы труда поддержать тайные сношения с Мансуром. А то, как Лян пытался привлечь внимание к разбойничьим планам араба, можно толковать как попытку свалить все на него, как я уже объяснял, обсуждая версию о наместнике. Сверчками Лян не увлекается и никак не связан со слепой девушкой, но к этим двум вопросам я вернусь чуть погодя, так как есть еще третье, более серьезное возражение. Трудно представить, как этот Лян Фу, ханьский господин благородного происхождения, с ранних лет воспитанный в предубеждении против местных изгоев, мог связаться с арабской танцовщицей, по крови — презренной танка. Чтобы разрешить этот вопрос, нам нельзя упускать из виду, что, как и в случае с наместником, у Лян Фу есть двое подручных. Один из них — Мансур, другой — подданный Поднебесной. Судя по всему, это наш второй знаток арабов, господин Яо Тайцай. Все, что не вяжется с личностью Ляна, вполне подходит к нему.

Но Яо не может быть главой заговора! Он сам добился успеха, хорошо известен у себя в городе, но не имеет связей в столице, а уж тем более при дворе! Более того, Яо — ловкий торговец, но совершенно не пригоден для такого серьезного дела, как тайный заговор. Зато он погряз в разврате и в ненасытной погоне за новыми ощущениями мог отбросить предрассудки против изгоев. Опять-таки он как нельзя лучше отвечает описанию Зумурруд, Чао Тая возненавидел после его свидания с девушкой, а морехода Ни — зато, что тайно водил в его дом госпожу Пао, красивую знатную госпожу, которая никогда не опустилась бы до связи с торговцем. Яо спрятали слепую девушку, но, узнав, что она слишком много выведала и может донести на него главе заговора Лян Фу, решил устранить опасность. А когда попытка убить девушку провалилась, послал за ней душителей танка в Экзаменационный дворец. Только человек, близко знавший Ланьли, мог угадать, что она прячется именно там.

Тао Гань подергал три длинных волоска, растущих из бородавки на щеке.

— Яо и вправду как нельзя лучше подходит на роль хозяина Зумурруд, — согласился он.

Судья Ди кивнул:

— Наконец, я возвращаюсь к утреннему происшествию. Мансур прячется и не посмел бы пойти следом за танцовщицей. Я думаю, девушку выследил либо сам хозяин, либо его ближайший приспешник, какой и послал метателя копья, чтобы расправиться с ней. Боясь, как бы девушка его не выдала, злодей принес ее в жертву.

А теперь я изложу тебе практические выводы. Опираясь на имеющиеся в вашем распоряжении факты, мы не вправе предпринять какие-либо меры против наместника, градоправителя или господина Ляна, поскольку ни один из них не связан с совершенными здесь преступлениями достаточно явно. Тем не менее мы можем навести удар преступнику, кем бы он ни был, задержав его подручного. Мансур исчез, но у нас остается Яо. Я немедленно прикажу взять торговца как замешанного в убийстве госпожи Пао. Я пошлю четверых своих стражников, и они выполнят это, не поднимая шума. А тебя с двумя помощниками отправлю выполнять несуществующее задание, чтобы отвлечь преступника, который неусыпно следит за каждым вашим шагом. А как только Яо окажется под замком, мы обыщем его усадьбу…

Дверь распахнулась, и влетел запыхавшийся Чао Тай.

— Ее тело исчезло! — крикнул он.

Судья Ди встал с кресла.

— Исчезло? — в недоумении повторил он.

— Да, господин. Открыв замок, я увидел пустую комнату. Между лежанкой и окном осталось несколько капель крови, а на подоконнике — широкий смазанный след. Должно быть, кто-то залез в окно и унес тело, перебегая по крышам, в арабский квартал. Мы обшарили все дома, расспрашивали соседей, но никто ничего не видел и не слышал. Это…

— А как насчет ее служанки и людей с ее лодки? — перебил судья. — Им известно, кто был покровителем девушки?

— Тело служанки выловили из реки, господин. Ее задушили. А прочие обитатели не знали хозяина Зумурруд — он всегда приходил и уходил ночью, плотно прикрыв лицо. Этот мерзавец… — Чао захлебнулся словами.

Судья откинулся на спинку кресла.

— Полная нелепость! — пробормотал он.

Чао Тай тяжело опустился на стул и деловито вытер мокрое лицо краем рукава. Таю Гань бросил на него задумчивый взгляд, хотел что-то сказать, но, передумав, повернулся к судье Ди. Однако тот не проронил ни слова, Тао налил другу чаю. Тот осушил чашку одним глотком и снова сел, неподвижно уставясь в пространство. Повисло неловкое молчание.

Судья вдруг встал с кресла, вышел из-за стола и, сурово сдвинув густые брови, принялся мерить шагами комнату.

Тао Гань обеспокоено смотрел на лицо господина всякий раз, как тот оказывался рядом, а Ди, казалось, напрочь забыл о своих помощниках. Наконец юн застыл возле узкого окна, да так и остался стоять, заложив руки за спину и разглядывая двор, залитый ярким утренним солнцем. Таю Гань, потянув Чаю Тая за рукав, шепотом сказал о предстоящем аресте Яо Тайцая. Тайвэй рассеянно кивнул.

Внезапно судья обернулся и, приблизившись к обоим друзьям, торопливо бросил:

— Кража тела — первая ошибка преступника. Она же и последняя. Теперь мне понятна его извращенная натура. Отчасти я был прав, но самая главная черточка от меня ускользнула. Теперь Я вижу все, что здесь произошло, в истинном свете. Я немедленно брошу в лицо негодяю все его подлые преступления и заставлю сказать, кто из придворных за этим стоит. — Судья немного помолчал. — Я не могу задержать его прямо сейчас, — хмуро добавил юн. — Преступник весьма находчив и решителен, а потому способен убить себя раньше, чем выдаст мне сведения, в которых я так отчаянно нуждаюсь. Однако под рукой у него могут оказаться приспешники, поэтому следует принять кое-какие меры. Ты будешь сопровождать меня, Таю Гань. А ты, Чаю Тай, кликни моих четырех дознавателей и начальника сотни дворцовой стражи!