Сандэр. Убийца шаманов - Валерий Теоли

Анг-Джин проявил себя спустя секунду, обрушившись на третью бестию. Он приземлился с крыши рядом с ней, и смоляная туша с хрустом сплющилась, точно ее приложили гигантским молотом. Бывший учитель верховного резко рубанул ладонью воздух, направив жест на врага, и тот с визгом согнулся пополам. Нет, не согнулся. Его сложило вдвое, книжкой. Перелом позвоночника гарантирован. Живое существо парализовало бы, однако тварь полосовала пространство когтями и на парализованную ничуть не походила.

Ну, старый, ну, даешь! Нам бы твое умение в ту весеннюю ночь, и не пришлось бы Водяным Крысам хоронить стольких троллей.

– Повеселимся, Шор-Таз?

Оскал Полга напугал бы любого грабителя из подворотен Саурума. Вяленый Бык в ответ пренебрежительно хмыкнул, удобнее перехватив копье со стальным заговоренным наконечником, приобретенное у магов-кузнецов в бытность имперским наемником.

Подбирающаяся к нам двойка атаковала. Оба черныша одновременно прыгнули в разные стороны. Один ко мне, второй – к отшельнику, намереваясь напасть со спины. Действий старикана я уже не видел, поглощенный боем с моим врагом.

Отклонившись, пропускаю замахнувшуюся когтями тварь и тычу в нее паладинским копьем. Ловкая, зараза. Металл бьет мимо. Она, подняв облако пыли, разворачивается ко мне. В нее метит Змеиная Шкура, пользующийся задержкой от ее торможения. Попал синька, пересчитав ей ребра зазубренной сталью.

Бестия, несмотря на рану, продолжила атаку. Проклятье, не успеваю увернуться! Выставляю перед собой оружие. Она врезается в обитое бронзой и испещренное магическими знаками древко, выворачивается штопором, раскрыв веером когтистые пальцы.

Шор-Таз пригвоздил ее в полете скорее случайно, чем намеренно. Продырявленное плечо прибило к земле, черныш взвизгнул, с треском разрывая скользкое мясо и кости, и освободился ценой развороченной ключицы. Безглазый завертелся волчком, подняв тучу пыли, из которой скакнул на меня. У кого я читал о боязни лоа и одержимых лунного серебра, намоленного пресветлыми паладинами? Неправильный одержимый попался, наверное.

Время вновь тянулось бесконечной резиной, позволяя оценить ситуацию и отреагировать. Замедленная затягивающейся раной тварь закрутилась в прыжке, распарывая когтями-бритвами воздух. Ей бы в гимнасты податься – медали все были ее. Какая смышленая, знает, чего опасаться и как защищаться. По ней прямой удар не пройдет, и метательный топор не поможет.

От рывка на максимально доступной мне скорости заныли мышцы. Волокна рвались от перенапряжения. Паладинское копье блеснуло оранжевым светом, прежде чем врезаться в бестию на уровне поясницы и войти в скользкую черноту на добрую пядь.

Полет прервался. Рухнувший безглазый взвизгнул, вцепившись зубами и когтями в древко. На бронзе отпечатались когти и зубы, глубоко вдавившие и оцарапавшие металл. Перегрызть и перерубить оружие не получится.

За порчу ценного имущества ты мне заплатишь, гадина такая. Оно же уникальное, нигде не купишь.

Усиливаю нажим, погружая наконечник в живот черныша, и веду лунное серебро вверх, к груди. Моя цель – твое сердце, брунетистый. Враг царапает землю, визжит, сучит лапами. Потерявшую резвость тварь протыкают Полг с Шор-Тазом, она потихоньку успокаивается. А нечего кидаться на моих товарищей.

Паладинское оружие все-таки действует. Чернильная жидкость вытекает из раны зловонным потоком, скапливаясь в лужу. Тело уменьшается. Жижей сползает с костей мясо, обнажая детский скелет.

Ясно, в кого вселились лоа и кто призвал их. Сэкка.

Грохот развалившейся хижины заставил нас отвести взгляд от чудовищной трансформации. Из-под обломков с криками выскочили женщины и престарелый тролль, за ними вылезла смоляная бестия. Вторая нависла над отшельником, фонтанирующим айгатой, и с размаху впечаталась в основание тотемного столба, аккурат на жертвенный камень, пролетев метров десять.

Анг-Джин увеличил астральное тело за счет магической энергии, преобразуя его по своему желанию. Зеленоватая аура выдавала принятую им форму – длиннорукий гигант с пальцами-хлыстами. Из носа и ушей старика текли алые струйки. Он их, кажется, не замечал, с энтузиазмом расшибая в лепешку противников.

У верховного дела обстояли хуже. Раковина из айгаты рассеялась, сам он неподвижно лежал у ног сэкки. Равнодушно переступив через него, женщина склонила голову набок. Ограду Великого Панциря она наградила долгим изучающим взглядом, затем закрыла глаза и замерла.

Ох, чую, опять задумала плохое.

Ощущение близости обитателя Серых Пределов ослабло. Двое из четырех лоа развоплощены. Если они – часть одного, то он ослаблен. Отшельник приканчивает третьего, запустив в него заостренные астральные пальцы обеих рук и продырявив. Разведя ладони, старик разорвал безглазого на куски.

Четвертый, последний миньон сэкки сполз с жертвенника, но в бой не рвался. С ним происходили странные метаморфозы. Туловище и конечности раздувались от нарастающих мышц, голова увеличивалась, обретая форму тролльего черепа, облепленного полусгнившим черным мясом и клочками темных волос.

Твою же дивизию! К чудовищу потекли струи чернильной жидкости, натекшей с убитых мною одержимых. Они впитывались в стопы, жилами поднимались к туловищу и распространялись по всему телу, набухая и пульсируя.

Блин! Слияние духов! Могущественный лоа способен управлять своей свитой как угодно, в том числе объединять ее в целое, подвластное его воле. По сути, оно продолжение его сущности. Эдакий отросток наподобие «загонщиков» крабопаука-стража. Для нас соборный дух-миньон, так величают слившихся лоа маги империи, большая проблема. Он сильнее чернышей, и ликвидировать его на порядок сложнее.

Подувший ураганный ветер едва не снес крыши с хижин, возвещая постановку Тюрьмы Четырех Ветров. Воздушный барьер образовался вокруг нашей хижины и дома вождя, заключив выживших телохранителей и Гража с Крамом внутри. Алисия с морлоками и Бал-Аром обезопасили себя. Мне же придется разбираться с помощником сэкки.

Одержимость – штука крайне опасная, прежде всего для носителя злого духа. Шансов остаться в живых у него практически нет, ибо он средоточие айгаты лоа. Разум его и дух поглощаются, и спасти беднягу почти невозможно. Уничтожь носителя – и дух с большой вероятностью уйдет в Серые Пределы, такова простейшая формула борьбы с одержимостью. Поэтому духовные сущности изо всех сил стараются сохранить целостность физического тела носителя. Исключение – специально созданные одержимые, чьи жизни принесены в жертву. Плоть преобразована в магическую энергию, и убить их труднее всего.

Духи вселились в детей. В жертву ребятишек не приносили, следовательно, уязвимое место у соборного духа-миньона имеется, и оно уничтожимо физически.

Вытащив из пояса футляр, я вынул и развернул свиток. Съешь-ка это, малыш! Все для тебя.

Чудовище тряхнуло башкой и с оглушительным ревом понеслось на отшельника. Тот кровожадно, радостно засмеялся ему навстречу. Ни дать ни взять – долгожданное свидание двух маньяков.