Чудо-чадо и чудовище - Татьяна Любимая

Молчит.

И у меня сносит башню окончательно.

Впиваюсь в пухлые девчачьи губы, раздвигаю зубки языком. Лена потрясенно мычит, а я исследую сладкий ротик, танцую с ее язычком. Кайф. Ладонью держу затылок, не даю отстраниться, другой рукой притягиваю к себе за талию, вжимаю в себя. Чувствуешь, милая, что ты со мной делаешь?

Тяну ее в сторону, прижимаю к стене, не переставая целовать. И Лена отвечает. Зарывается пальчиками мне в волосы, плавится подо мной, стонет. Отлипаю от губ, спускаюсь поцелуями по шейке ниже. Так хочется слегка прикусить нежную кожу, оставить метку, чтобы знала – моя!

Сжимаю упругие полушария в кружевах руками – все, как я мечтал. А еще подхватить под попу и усадить на рабочий стол, смахнув с него все к чертовой матери, и...

– Дима, Дим, остановись…, – полустон–полушепот.

Как? Как остановиться?

...

– Дима, Дим, остановись…, – полустон–полушепот.

Ни за что, милая!

– Дима!

Вздрагиваю, моргаю.

Лена все еще стоит в своей заляпанной кофе блузке, смотрит на меня, ожидая чего–то. В руках моя рубашка...

– Что? Прости, задумался.

– Я говорю, выйди, пожалуйста, я переоденусь.

– Да, конечно.

Выхожу из кабинета, прислоняюсь к стене спиной, закрываю глаза. Вот это меня торкнуло. И не холодный душ нужен теперь. Ледяной!

– Можно, – слышу через минуту.

Лена уже оделась. Закатала рукава, подвязала на талии концы рубашки, заправила подол и опа – деловой стильный верх готов.

– Нормально? – покрутилась перед стеклянной дверкой шкафчика.

– Круто! Тебе определенно идут мужские рубашки! Хочешь, принесу из дома еще парочку?

– Дима, не смешно. Ты представляешь, сколько сейчас будет вопросов? Я в твоей рубашке! И что мне говорить?

Медленно приближаюсь к колдунье. Заворожила, опьянила, морок нагнала, да? Я же только что целовал эти губы, запах цветов в ноздрях, в легких до сих пор колыхается. Время назад отмотала?

– Ничего не говори, – голос хрипит, потеряв силу. – Это никого не касается.

Еще шаг. Глаза в глаза. Отступает.

– Тебе легко. Ты мужчина. Вам все как с гуся вода.

Упирается спиной в шкаф. Сзади тоненько звенит стеклянная дверца. А Лена не боится. С огнем играет, глазищами сверкает.

– Не переживай. Если что – переводи стрелки на меня.

– И что ты сделаешь? – тихо, одними губами.

– Скажу, что это никого не касается.

Кладу руки по обе стороны от ее головы, купаюсь в синих–синих бездонных озерах со своим отражением в черных, на глазах расширяющихся, зрачках. Хорошо–то как, уютно, пьяно.

– Дима, – рассеяно бормочет, бегая глазками по моему лицу, – я очень рада тебя видеть. Ты даже не представляешь как. И Марина… она ждет тебя, дни считает, в календаре числа зачеркивает… но...

– Но?

Теперь моим вниманием завладели полные губки. И я точно знаю, что любые подводные камни, что приведет сейчас в качестве аргументов Лена, будут просто мелкой безопасной галькой, если не речным песком. 

– Но мы не можем продолжать общаться… ближе…

– Почему?

Приближаю лицо к ее. Вдыхаю полной грудью знакомый цветочный аромат, чувствую волнение этой сумасводящей женщины. Моя близость заставляет ходить ходуном прелестного объема грудь, спрятанную в так кстати пригодившуюся рубашку.

– Потому что оказалось,  что мы работаем в одной компании. Отношения здесь запрещены, а я не хочу потерять эту работу! Мне здесь нравится...

– У нас несколько человек поженились, познакомившись здесь, еще несколько встречаются, – говорю ей практически в губы.

Лена вскидывает брови.

– Да–да, я близок к народу, знаю некоторые секреты. Не вижу проблемы и нам попробовать... сблизиться.

Лена машет головой, приседает в тот момент, когда я хочу впиться в ее губки, и выскальзывает из–под руки. Отбегает к противоположной стене, к окну. Солнечный свет подчеркивает сияние белокурых волос, оглаживает стройную фигурку теплыми лучами. Красиво. 

– Лена, давай начистоту, – прочищаю горло, ерошу волосы двумя руками. – Ты мне нравишься. Очень. С того первого дня после поцелуя в кафе я только о тебе и думаю. И я считал… нет, я надеюсь, что я тебе тоже нравлюсь.

– Ты мне очень нравишься, Дима. Правда! Но я боюсь. У нас все так быстро закручивается, и здесь ты... я...  Давай хотя бы на время сделаем вид, что мы не знакомы. Пожалуйста!

Этот умоляющий взгляд… Я не понимаю девичьи страхи, но сдаюсь. Временно сдаюсь. У нас еще все впереди.

– Хорошо. Сделаем вид, что мы не знакомы.

– Спасибо, Дим...

Лена выдыхает с облегчением, бросает взгляд на настенные часы позади меня и вскрикивает:

– Господи, 15.15! Олег Дмитриевич без кофе!

Срывается на выход из моего кабинета.

Олег Дмитриевич без кофе, а мне вообще ничего! Даже поцелуй был виртуальный! Наверное действительно идея работать вместе была поспешной. Двадцать минут как встретились, а меня колбасит не по–детски рядом с Семирановой. А что ждет нас дальше?

– Стой, подожди, я с тобой.

– Зачем? Не надо!

– Надо. Мне к шефу нужно зайти, отчитаться за командировку. Или от того, что мы будем делать вид, что не знакомы, я и к директору не должен ходить?

– Извини. Да, конечно, это работа.

– К тому же в моем присутствии он ругать не будет.

– Надеюсь... Блин. Первый косяк за две недели.

– Не переживай, ничего страшного не случилось. Идем.

Еще несколько минут тратим у автомата – готовим боссу кофе. Лена волнуется, руки трясутся. Забираю горячий стаканчик у нее из рук, чтобы опять не опрокинула.

– Все. Будет. Хорошо. Веришь?

Синие как небо глаза смотрят на меня как на нечто невероятное.

– Ле–на?

– Я до сих пор не верю, что ты здесь, – взмахивает рукам, описывая круг, – работаешь. Что мы будем работать вместе. Это...  это неправильно!

– Это нормально. К тому же наши кабинеты далеко друг от друга. Обещаю, тревожить твое спокойствие и компрометировать не буду.

Лена делает глубокий вдох, забирает из моих рук кофе.

Мы вместе заходим в приемную. Лена тормозит уже на входе.

Олег сидит за ее столом, крутится на кресле из сторону в сторону. Показательно смотрит на циферблат наручных часов, постукивает пальцем по стеклышку.

– Елена Владимировна, – нервно, – где мой кофе?