Кодекс надежды - Наталья Александрова

Муж взял тетрадь, взглянул на нее довольно равнодушно и тут же перевел взгляд на кота.

– Ты говоришь, Бейсик сбросил ее с книжного шкафа? А как он туда попал?

Надежда беспокоилась, что он будет недоволен из-за того, что она листала тетради покойной жены, однако оказалось, что его волнует совсем другое.

– Как попал? Да просто вскочил на шкаф… – ответила она, не придавая своим словам большого значения.

– Правда? – лицо мужа посветлело. – Он сам туда вскочил? Но это же замечательно! Значит, он в хорошей спортивной форме! Мы беспокоились, что он потолстел, а он сумел запрыгнуть так высоко! Ты сама видела, как он туда вспрыгнул?

– Ну, не то чтобы видела, – Надежда пошла на попятную. – Я вошла, а он там уже сидит…

– Ну, значит, вспрыгнул – как еще он мог туда попасть? Летать он пока не умеет.

Муж взял кота на руки и принялся чесать его за ухом, ласково приговаривая:

– Молодец, Бейсинька! Хороший котик! Спортивный котик! Настоящий чемпион!

Кот удовлетворенно урчал, поглядывая на Надежду. Надежда с грустью подумала, смотрит ли муж с такой любовью на нее.

– Значит, напрасно мы ограничиваем его в еде! – заявил вдруг Сан Саныч.

– Ну, это вряд ли! – фыркнула Надежда. – Ты видишь, как он поправился за последний год?

– Да что ты говоришь! – муж оценивающе взглянул на кота. – Ничего не поправился, просто он стал более пушистым!

– Ага, но весы почему-то показывают на килограмм больше! Вряд ли это от шерсти…

– Наверное, у них батарейка разрядилась, и они стали барахлить! Нужно поменять батарейку!

Надежда решила, что пора сменить тему, и перешла к тому, что ее интересовало гораздо больше, чем вес кота:

– А вообще, что это за тетради там, на шкафу? Я их пролистала – ты не против? Там такие интересные картинки!

– Это Ольгины записи, – спокойно ответил Сан Саныч, перелистывая тетрадь. – А я и не знал, что они сохранились. Может быть, Андрей их туда положил…

Как уже говорилось, Сан Саныч с Надеждой жили в квартире своего сына Андрея, который уже два года работал по контракту в Канаде.

– Она ведь работала в Институте этнографии и часто ездила в экспедиции. В Сибирь, на Алтай, на Дальний Восток…

– Интересная работа! – вздохнула Надежда. – Хотя, честно говоря, я бы долго не выдержала – ночуешь под открытым небом, питаешься черт знает чем, а самое главное – ни ванны, ни душа… бр-р! Трудно себе представить!

После разговора с мужем Надежда задумалась.

Значит, Ольга работала в Институте этнографии, по-видимому, там же служили Алиса Викторовна Горбоконь и третья женщина с фотографии – Татьяна Илюшина.

Алиса Викторовна была старше двух других коллег, она уже несколько лет как ушла на пенсию. Ольге, покойной жене Сан Саныча, было бы сейчас за пятьдесят. Судя по всему, они с Илюшиной были ровесницами. Значит, Татьяна Илюшина еще вполне может работать в институте. Так вот, хорошо бы встретиться с ней и расспросить про Алису Викторовну…

Знакомое покалывание в корнях волос говорило Надежде, что она находится на правильном пути.

Утром, едва Сан Саныч ушел на работу, Надежда на скорую руку привела себя в порядок и отправилась на Инженерную улицу – туда, где находится известный почти каждому в нашем городе Российский этнографический музей, а также не так широко известный одноименный институт.

Когда-то давно – в другой жизни, в детстве – бабушка приводила маленькую Надю в этот музей. На девочку неизгладимое впечатление произвел чукотский чум в одном из залов. На пороге этого чума сидел манекен в одежде из оленьего меха, рядом с ним – чучело лайки. И хозяин, и собака выглядели совсем как живые, а перед ними тлел костерок с искусственной подсветкой.

Маленькой Наде очень захотелось погладить лайку, но она была девочкой воспитанной и знала, что в музее ничего нельзя трогать, поэтому взяла себя в руки и перешла в следующий зал…

Сегодня Надежда шла не в музей, а в институт.

Поднявшись по широким ступеням музея, Надежда свернула налево, в служебный коридор института. Там она быстро нашла отдел кадров и негромко постучала.

– Войдите! – раздался из-за двери сухой, неприязненный начальственный голос.

Надежда толкнула дверь и оказалась в просторном, светлом кабинете. Здесь, за массивным антикварным письменным столом, сидела сухопарая дама с короткой стрижкой неопределенного цвета, в официальном темно-сером костюме.

Пока Надежда шла к ее столу, дама придирчиво оглядывала ее с ног до головы. Наконец Надежда подошла к столу и села, не дожидаясь приглашения.

– Нет, – сухо проговорила дама.

– Что – нет? – удивленно осведомилась Надежда.

– У нас нет для вас вакансии. Вы ведь по поводу места научного сотрудника в отделе лаптей, онучей и прочей традиционной крестьянской обуви? Так вот, мы никак не можем взять на это место сотрудника вашего возраста.

Надежда вовсе не искала работу, тем более в отделе лаптей и онучей, но такой избирательный подход к кадровому вопросу показался ей возмутительным.

– Постойте, почему это вас не устраивает мой возраст? У вас что – возрастная дискриминация?

– Вовсе нет! – возразила дама в сером. – Просто у нас в этом отделе есть только ставка молодого специалиста, а вы на молодого специалиста не тянете, у вас наверняка имеется большой опыт работы, и вы будете претендовать на соответствующую зарплату, а у нас фонд заработной платы и так превышен…

– Успокойтесь! – Надежда остановила кадровичку. – Я не претендую на ваш фонд заработной платы! Я к вам пришла вообще не по вопросу трудоустройства!

– А тогда по какому же? Здесь отдел кадров, и никакими другими вопросами я не занимаюсь.

– Я разыскиваю одну вашу сотрудницу и надеялась, что вы сможете мне помочь в этих поисках.

С этими словами Надежда достала из своей сумки блокнот и ручку, откашлялась и снова заговорила:

– Дело в том, что я пишу статью о своей родственнице, точнее – о двоюродной сестре. Ее звали Ольга Лебедева, и она работала в вашем институте.

Тут Надежда достала паспорт и положила его на стол:

– Вот, можете убедиться – я действительно ее родственница, у меня даже фамилия такая же!

Кадровичка по профессиональной привычке пролистала Надеждин паспорт и резко отодвинула его:

– Зачем вы показываете мне свой паспорт? Все равно Ольга Лебедева давно уже у нас не работает.

– Я знаю! Я прекрасно знаю, она никак не может у вас работать, потому что давно уже умерла.

– Тогда что вам от меня нужно?

– Я разыскиваю ее знакомую, можно даже сказать – подругу, Татьяну Илюшину. Она ведь тоже у вас работала?