Бояръ-Аниме. Романов. Том 9 - Владимир Кощеев

напитке. Под Романовыми много людей, и не удивительно, что некоторые предпочитают проверить крепость моей верности брачным клятвам. В среде аристократов она достаточно часто трактуется весьма вольно. Отсюда и то великое количество бастардов, которых то и дело признают в семьях аристократов.

Но я не для того женился, чтобы заводить отношения на стороне.

До конца полета Оксана была идеальной стюардессой и ни жестом больше не показывала своей заинтересованности в интрижке. Вылететь из Слуг можно легко, но кто ее после такого возьмет в другую семью? Да ни одна супруга не позволит мужу нанять вертихвостку. Не та эта строчка в резюме, которой можно гордиться.

Встречали меня не только люди Романовых. Рядом с внедорожником, на котором мне предстояло ездить по столице, рычала двигателем машина с гербом Царской Службы Безопасности.

Стоило мне выйти из салона и начать спуск по трапу, из машины опричников выбрался Ворошилов.

За минувшее с нашей последней встречи время Андрей Викторович исхудал, под глазами залегли темные мешки. И это ведь он с «Оракулом» работает, а каков бы был без моей помощи?

— Дмитрий Алексеевич, доброе утро, — первым поприветствовал меня глава ЦСБ.

— Утро доброе, Андрей Викторович, — ответил я с легким кивком. — Чем обязан столь раннему визиту?

Ворошилов указал на свой автомобиль, и я, махнув своей охране рукой, проследовал за ним в салон. Передо мной открыли дверь, и я нырнул внутрь. Сам полковник остался стоять снаружи. В машине меня ждал Емельян Сергеевич.

— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — с улыбкой произнес куратор ЦСБ, глядя на меня. — Говорю сразу, надолго не задержу, но прежде чем отпустить тебя вершить свои безусловно великие дела, хочу уточнить несколько моментов насчет завтрашнего приема у государя.

Я кивнул, спокойно кладя ладони на колени.

— Слушаю, Емельян Сергеевич.

— Мы с тобой прекрасно знаем, что детей у царя полно, — начал издалека Невский. — И завтра вас впервые всех соберут вместе. Ну, почти всех, — тут же поправился он. — Ты наверняка помнишь боярича, которого защитил на приеме в клубе ветеранов?

— Иващенко, — ответил я. — Раз вы о нем упомянули, полагаю, его присутствия не ожидается. Вряд ли он получил особые условия. С ним что-то случилось?

Куратор Царской Службы Безопасности кивнул.

— Ростислав Владимирович вызвался добровольцем в Британскую империю. Там проявил себя героически, но серьезно пострадал, — произнес мой собеседник. — Конечно, целители не дадут ему умереть, но и полноценной жизни у боярича больше не будет.

Я спокойно смотрел в лицо Емельяна Сергеевича, а тот внимательно наблюдал за мной, словно ища подтверждение, что это я лично отправился в Англию, где задал своему биологическому брату неслабую трепку.

— Я хочу попросить тебя о личном одолжении, князь, — объявил он.

— Я слушаю, — кивнул я.

— Парень спас немало жизней наших солдат, — не сводя с меня взгляда, проговорил Емельян Сергеевич. — И будет отличным ходом для всей русской армии, если твои наноботы поставят его на ноги. Ты ведь можешь это сделать, верно?

Я хмыкнул.

— Если мне не изменяет память, Ростислав Владимирович — одаренный. А такая модификация наномашин еще только на стадии расчетов, Емельян Сергеевич. И я даже не берусь утверждать, когда она будет готова.

— Мне об этом известно, — усмехнулся тот. — Однако Иващенко — больше не член боярской семьи.

— Вот как? — не стал скрывать удивления я.

— Его семья, зная о том, кем на самом деле является их сын, отпустила парнишку воевать, — пояснил Невский, покачивая головой с неодобрением. — И это как раз перед тем, как все остальные пошедшие на эту сделку рода будут получать награды за воспитание царских детей!.. В общем, нет больше бояр Иващенко. Есть просто семья царских людей с такой фамилией. А вот парню, после того как ты поставишь его на ноги, государь дарует титул.

— За боевые заслуги, — кивнул я, уловив мысль.

— Да, — кивнул Емельян Сергеевич. — И боевой дух в армии поддержим, и хорошему человеку поможем. Что скажешь, Дмитрий Алексеевич?

— Я обещал государю, что в первую очередь будут проходить лечение одобренные им лично люди, — произнес я.

— Этот вопрос я улажу самостоятельно, — поднял ладонь Невский. — Да и потом, ты правда думаешь, у царя поднимется рука запретить лечение собственного сына? Он, конечно, царь, но и человек.

Я несколько секунд обдумывал ситуацию. Откровенно говоря, ничего такого, казалось бы, Емельян Сергеевич не предлагает. Мне по большому счету все равно, кого конкретно лечить наноботами. Я знаю, что технология работает, так что уверен в своем продукте на все сто процентов.

Но тот факт, что это именно личная услуга для куратора Царской Службы Безопасности, губернатора Московского и великого князя Невского... Смущает всерьез. Он ведь не может плести интриги за спиной государя?

Впрочем, влезать в придворные интриги мне не хотелось.

— Почему об этом просите вы? — спросил я напрямую.

Невский улыбнулся в ответ.

— Буду честен, — произнес он, — мне нужна положительная репутация в глазах государя. Армейские очень сильно просчитались, и мальчишка выжил исключительно чудом. А мне важно показать, что именно с моей подачи о Ростиславе Владимировиче позаботились. Соответственно его происхождению.

— Ясно, межведомственная конкуренция, — кивнул я. — Не думал, что в такой период найдется время для соперничества. Впрочем, не мне вас судить. Если у вас будет разрешение государя, привозите Иващенко, мы его вылечим.

Великий князь протянул мне руку, и я ответил на его жест.

— Благодарю, князь, — сказал на прощание Емельян Сергеевич, когда я открыл дверь.

Кивнув ему, я перебрался во внедорожник с гербами Романовых.

Дорога до нашего московского особняка пролетела в один миг. А когда он показался, я вспомнил, что теперь это личное мое имущество, и усмехнулся.

Отец выкупил соседний, ведь Романовы могут себе позволить, так что теперь можно было сказать, что мы владеем целым кварталом в столице. Правильное на самом деле решение — у нас два князя в роду, и не дело ютиться под одной крышей. У каждого хозяина должны быть свои порядки. Это поможет избежать лишних столкновений.

Старшим, разумеется, остался глава рода, Алексей Александрович. Но по титулу мы с ним равны, и для нас обоих было бы несколько странно жить в чужом доме. Все-таки мы Романовы, а это обязывает. Иначе кто-нибудь в обществе обязательно решит, что в