Кириньяга. Килиманджаро - Майк Резник
Шрифт:
Интервал:
– Хорошо.
– И он прилежно учится?
– Очень прилежно.
– Ты никогда не сомневался в его верности?
– У меня ни разу не было к тому поводов, – ответил я.
– За что же ты вынуждаешь его семью страдать? – спросила она. – Наш скот ослабел, а урожай гибнет. Почему ты не навлек засуху только на поля Коиннаге?
– Засуха кончится, когда Мумби вернется к себе в шамба, – ответил я резко. – Она одна решит, когда закончится засуха, а не я. Попробуй с ней поговорить.
– Уже говорила, – сказала Шима.
– И?
– И она послала меня к тебе.
– Она навлекла засуху на Кириньягу, – сказал я. – Она и положит ей конец, когда пожелает.
– Она же не мундумугу, а ты – да.
– Я действовал так, чтобы сберечь нашу Утопию.
Она печально улыбнулась.
– Ты, мундумугу, слишком долго просидел тут на холме, – сказала она. – Спустись к нам в деревню. Посмотри на животных, урожай и детей, а потом будешь мне рассказывать, как это ты бережешь нашу Утопию.
Она развернулась и пошла прочь прежде, чем я собрался с мыслями для ответа.
С начала засухи прошло шесть недель, и старейшины совета поднялись ко мне в бома. Я учил Ндеми, как обычно.
– Джамбо, – приветствовал я их. – Надеюсь, у вас все в порядке?
– Нет, Кориба, у нас не все в порядке, – сказал старый Сибоки, взявший слово.
– Очень жаль это слышать, – честно ответил я.
– Нам нужно поговорить, Кориба, – продолжил Сибоки.
– Как вам будет угодно.
– Мы понимаем, что Мумби неправа, – начал он. – Как только женщина вырастила детей и похоронила мужа, она должна поселиться в шамба сына с его семьей, чтобы о ней там заботились. Таков закон, и глупо было бы ей жить в другом месте.
– Согласен, – сказал я.
– Все мы согласны с этим, – продолжал он, – и если ты считаешь, что она должна понести кару за презрение к нашим законам, то пусть будет так.
Он помолчал.
– Но ты наказываешь всех, хотя закон нарушила одна Мумби. Несправедливо, чтобы все мы страдали из-за ее проступка.
– Хотел бы я, – искренне произнес я, – чтоб получилось иначе.
– Значит, ты замолвишь за нас словечко перед Нгаи? – взмолился он.
– Сомневаюсь, что Он прислушается, – сказал я. – Лучше бы вы поговорили с Мумби и убедили ее вернуться к себе в шамба.
– Мы пытались, – сказал Сибоки.
– Так попытайтесь снова.
– Мы попробуем, – ответил он без особой надежды. – Но ты хотя бы попроси Нгаи прекратить засуху? Ты ведь мундумугу, Он тебя наверняка послушает.
– Я поговорю с Ним, – сказал я. – Но Нгаи – суровый бог. Он навлек засуху, потому что Мумби нарушила закон; Он почти наверняка не станет проливать дождей, пока Мумби не согласится вновь подчиниться закону.
– Но ты попросишь?
– Да, – заверил я его.
Больше им было нечего сказать, и, постояв немного в неловком молчании, они ушли. Когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы ничего не услышать, Ндеми подошел ко мне.
– Это не Нгаи наслал засуху, – сказал он. – Это сделал ты. Ты обратился к ящику у себя в хижине.
Я смотрел на него молча.
– И раз ты наслал засуху, – продолжал Ндеми, – ты можешь ее закончить.
– Да, я могу.
– Тогда почему ты не поступишь так, ведь страдает весь твой народ, а не только Мумби?
– Послушай меня внимательно, Ндеми, – сказал я, – и запомни мои слова, поскольку ты когда-то станешь мундумугу, и этот урок будет самым важным для тебя.
– Слушаю, – ответил он, опускаясь на корточки и внимательно глядя на меня.
– Из всего на Кириньяге, из всех наших законов, традиций и ритуалов наиболее существенным является вот какой: мундумугу – самый могущественный человек в нашем обществе. Не потому, что он сильнее всех физически, ибо, как ты видишь, я стар и покрыт морщинами, а потому, что он – хранитель нашей культуры. Именно мундумугу определяет, что правильно, а что – нет, и его авторитет не может подвергаться сомнению.
– Ты говоришь, что я не могу спросить, почему ты не вернешь дожди? – смущенно спросил Ндеми.
– Нет, – сказал я. – Я говорю о том, что мундумугу – это скала, на которой кикуйю возвели свою культуру, и раз так, то ему нельзя проявлять слабость.
Я помолчал.
– Жаль, что я пригрозил им засухой. День был длинный, меня выводили из себя, я устал, многие в тот день себя очень глупо вели… но я пообещал, что придет засуха, и теперь, если я проявлю слабость и если я пролью дождь, то рано или поздно все в деревне бросят вызов авторитету мундумугу и… а без авторитета нет основы для нашей жизни.
Я заглянул ему в глаза.
– Ты понимаешь, о чем я, Ндеми?
– Думаю, да, – неуверенно ответил он.
– Настанет день, и уже ты, а не я, заговоришь с компьютером. Ты должен понять все из сказанного мною, прежде чем придет этот день.
На третий месяц засухи. Ндеми однажды утром вошел ко мне в хижину и разбудил меня, коснувшись плеча.
– Что такое? – спросил я, садясь.
– Я не могу наполнить водой твои бурдюки, – отвечал Ндеми, – река высохла.
– Тогда мы выкопаем колодец у подножия холма, – сказал я, выходя из бома и плотнее заворачиваясь в одеяло, защищаясь от сухого и холодного утреннего воздуха.
Мумби как обычно что-то напевала себе под нос, разводя костер перед хижиной. Я мгновение смотрел на нее, потом обернулся к Ндеми.
– Вскоре она уберется отсюда, – уверенно сказал я.
– А ты? – отозвался он.
Я покачал головой.
– Я здесь живу.
– И она тоже, – сказал Ндеми.
– Ее дом у Коиннаге, – раздраженно бросил я.
– Она так не считает.
– У нее нет воды, а без воды не выжить. Вскоре она будет вынуждена вернуться к себе в шамба.
– Может, и так, – без особой уверенности ответил Ндеми.
– А что заставляет тебя думать иначе?
– Я прошел мимо ее колодца, когда поднимался на холм, – сказал он.
Мумби готовила себе завтрак; Ндеми покосился на нее.
– Она очень упрямая старуха, – добавил он с нескрываемым уважением.
Я не нашел ответа.
– Твоя акация умирает, Кориба.
Я поднял взгляд и увидел Мумби, стоящую у моего бома.
– Если ты не польешь ее в скором времени, она засохнет, и тебе тут станет очень неприятно. – Она помолчала. – У меня лишний тростник от крыши остался. Если хочешь, разложи его по ветвям акации.
– Почему ты его мне предлагаешь? – с подозрением спросил я. – Ведь именно ты ответственна за эту засуху.
– Я хочу показать тебе, что я твоя соседка, а не враг, – ответила Мумби.
– Ты нарушила закон, – сказал я. – Ты враг нашей культуры.
– Это – плохой закон, – ответила она. – Я уже больше четырех месяцев живу на этом холме. Я каждый день собираю хворост, сшила два новых одеяла, готовлю себе еду, носила воду от реки, пока река не высохла, а теперь ношу из колодца. Разве стоит выбрасывать меня из жизни, если я умею столько всего?
– Тебя не выбрасывают из жизни, Мумби, – сказал я. – Именно потому, что ты всю жизнь занималась всем этим многие годы и теперь ты наконец можешь отдохнуть и предоставить другим заниматься этими делами.
– Но я
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!