Рафаэль - Лорел Гамильтон

нет времени на разговорчики, но один из мужчин окликнул ее:

— Эй, Клодия, ты чего кошку в наш дом притащила?

Я затупила на секунду, а потом поняла, что он говорит о Пьеретте, или, может, он имел в виду нас обеих. Хотя, нет — тогда бы он сказал во множественном числе: «кошек». Клодия ответила ему на ходу:

— Рафаэль в курсе, что она придет.

Я ощутила, как энергия среагировала подобно потревоженной воде. Я знала, что кто-то из них двинулся в нашу сторону. Он был похож на неуклюжего пловца, который создает слишком много волн, или на парня, который пытается незаметно пробраться сквозь чащу, но по пути ломает кусты, как слон. Озвучивать свои мысли я не стала — просто развернулась и встретила его до того, как он смог коснуться Пьеретты. Она тоже к нему повернулась. Ему не удалось к ней подкрасться, а энергия вокруг нас будто бы заставила его двигаться медленнее, или, может, меня — быстрее.

Этот парень считал, что его скорость хороша, потому что он явно удивился, когда мы обе уставились на него. Роста он был такого же, как мы, и выглядел утонченно для мужчины, а его типаж напоминал скорее азиатский, нежели испанский, как у Рафаэля.

— Никаких драк у дороги, Денни, и ты это знаешь. — Произнесла Клодия, нависая над нами.

— Я ведь не достал нож. — Возразил он.

— Только попробуй, и отправишься в ямы на разогрев. Таковы правила. — Отрезала она.

Этого правила я не знала, но дождалась, пока Денни отойдет назад и присоединится к группе своих друзей, и только потом обратилась к Клодии, понизив голос:

— Есть еще какие-то правила, которые бросят нас на съедение волкам, крысам, или кому там еще? — Спросила я.

— Наказания только для тех, кто уже здесь бывал, а не для новичков.

— Приятно знать. — Заметила я, а Пьеретта добавила:

— Отрадно слышать.

Мы с ней переглянулись и обменялись улыбками. Это были скорее дружеские улыбки, но мы с ней были больше, чем просто друзьями.

Мы оказались в темном переулке между двумя амбарами, и я ощутила мягкие волны силы, но энергии все еще было слишком много. Что-то большое «плыло» в нашу сторону.

Я подвинулась к Клодии и шепнула:

— Впереди нечто сильное.

— Нева. — Громко сказала Клодия. — Ты почтила нас своим присутствием.

— Я знала, что ты меня почуешь, Клодия, но как обо мне узнала ты, Анита Блейк? — Из тени вышла женщина, или, может, тень расступилась, чтобы мы могли увидеть ее, но она, так или иначе, была выше Пьеретты, хотя все еще оставалась в пределах шести футов, так что, полагаю, рост у нее был средний. Ее кожа была глубоко коричневого цвета, и возраст отпечатывался на ней так, как это бывает у людей, которые провели всю жизнь на солнце, не особо парясь о защитном креме. Ее волосы все еще были густыми и черными, и мягко спадали на тонкие плечи. Осанка была чертовски прямой — ни единого намека на горб, но тело уже изнашивалось. Кости у нее были сильными, но мускулы истончались, как это бывает только после семидесяти.

— Я не знала. — И это была правда.

— Зачем ты привела к нам леопарда? — Спросила она, и я не очень поняла, к кому она обратилась — ко мне или к Клодии.

— Она со мной. — Сказала я, хоть это и не был ответом на поставленный вопрос.

Женщина улыбнулась мне, и вокруг нее будто бы сгустились тени — так, что ее глаза засияли, как черные бриллианты, а лицо практически скрылось во тьме, словно эти глаза висели в воздухе отдельно от тела. Я призвала свою силу — просто потянула за ниточку, и ощутила на другом конце этого метафизического провода Жан-Клода: он помог мне. Тьма истончилась, и теперь я могла четче видеть контуры лица этой женщины, но ее глаза по-прежнему поблескивали чем-то большим, чем ее внутренний зверь.

Пьеретта передвинулась, и это далось ей с некоторым трудом — она смотрела за наши спины, как будто там тоже была какая-то угроза. Я хотела спросить ее, в чем дело, но решила не упускать из вида женщину передо мной. Клодия просто стояла рядом, стараясь вести себя непринужденно, но не пыталась скрыть напряжение в своем теле.

Я вновь почувствовала, как что-то плывет сквозь поток силы. Что-то такое же большое, как и эта женщина, а может, больше нее, и это что-то как будто бы отделилось и поплыло самостоятельно, и…

— Нева, это гости нашего царя, а не злоумышленники. — Сказала Клодия.

— Ножей тут будет недостаточно, моя королева. — Послышался за моей спиной голос Пьеретты.

— Недостаточно для чего? — Не поняла я. Я чувствовала что-то, но не очень понимала, что именно.

— Ты разве не чуешь их?

— Нет. — Но как только она сказала «их», я поняла, что это была группа существ, которые плыли сквозь магию — их было так много, что они сформировали некую фигуру, подобно скворцам, летящим в воздухе, и я поняла, кто это, еще до того, как услышала клацанье когтей по мостовой.

Я повернулась медленно, как в фильмах ужасов, потому что была практически уверена в том, что увижу позади нас, и не хотела, чтобы это оказалось правдой. Крысы — тысячи крыс.

16

Я ждала, что они ринутся к нам, но они остановились в нескольких ярдах от нас, как будто наткнулись на барьер, которого я не видела. Некоторые из них поднялись на задние лапки и обнюхивали воздух, но большинство молча ждали, практически не двигаясь в замершем потоке темных, пушистых тел. Только поблескивающие в полумраке глазки и доказывали, что мы вовсе не спим под звуки колыбельной гамельнского крысолова. Крысы должны были попискивать, копошиться, чесаться — делать хоть что-нибудь. Их неестественная неподвижность нервировала меня больше, чем все остальное.

Я с трудом проглотила свой пульс, который пытался меня задушить, а может, это просто мое сердце пыталось выбраться наружу через глотку.

Пьеретта спросила:

— Что они сделают, если я вытащу нож?

— Все, что пожелает Нева. — Ответила Клодия.

Ее голос был тихим и осторожным, как будто она не хотела создавать лишние звуки или движения в пространстве. Приятно знать, что не только я одна чувствую, что мы стоим на пороге серьезной драки, и достаточно будет малейшего движения — любого движения, — чтобы случилось какое-нибудь непоправимое дерьмо.

— Это что, какое-то стремное посвящение, о котором меня забыли предупредить? — Поинтересовалась я, пытаясь шутить, но мой панический пульс был слышен в моем голосе: фраза прозвучала