Бриллиантовое бикини - Чарльз Вильямс

Мы вернулись домой, и папа с дядей Сагамором подсчиталиденежки в мешке, а потом дядя Сагамор их куда-то утащил. Шкуры по-прежнемуужасно воняли, и не было даже слабого ветерка, чтобы разогнать запах. Время ужешло к десяти часам, и солнце начало жарить вовсю. Шерифов громкоговорительбольше не шумел, и я припомнил, что он помалкивает с тех самых пор, как япроснулся. Неужели же парень в нем еще спит, удивился я, но тут увидел, что онсосредоточенно возится в своем снаряжении, как будто там что-то не в порядке.Если бы дядя Финли не долбил как оглашенный в своем ковчеге, было бы и вовсетихо. Все выглядело совсем как обычно, если не считать того, что буквальнокаждый акр вокруг был плотно забит машинами. Ну и еще, конечно, цирк. Но япокамест не успел туда заглянуть.

Я никак не мог взять в толк, почему же это они до сих пор ненайдут мисс Харрингтон. Папа сказал, что, если судить по деньгам, которые онисодрали за парковку, да посчитать, что в каждой машине сидело по два человека,да еще прибавить тех, кто оставил свои машины за воротами, здесь сейчассобралось около семи-восьми тысяч человек. Правда, около дома и брошенных машинпочти никого и не было, все рассыпались по округе.

Тут я вдруг припомнил, что шериф обещал часов в десятьвернуться обратно и хотел, чтобы я сводил его к папоротникам, где мы прятались.Странно все-таки, что его до сих пор нет. Решительно все жители этой частиштата собрались сюда помочь ее искать, а он даже приехать не потрудился. Ясвистнул Зигу Фриду, и мы с ним на пару отправились к опушке, что у края озера.Мы еще не успели зайти в лес, как услышали поднятую спасателями шумиху. Они тампросто-таки кишмя кишели, шарили под каждым кустом вокруг и постоянноперекрикивались, спрашивая друг друга, а не нашли ли ее уже. Некоторые из них,вконец обессилев, сидели на поваленных бревнах, а кое-кто понуро плелся всторону дома.

Просто в голове не укладывается, подумал я. Если вся лощинатак же битком набита народом, как этот склон, то за это время они запростоотыскали бы даже иголку в стоге сена. И я очень разволновался, потому как мнепришло на ум, что с мисс Харрингтон случилось что-то нехорошее. А поглядеть сдругой стороны, так даже если она вдруг не могла идти, то все равно услышала бывесь этот шум и гам.

Где-то к полудню я опять вернулся к дому. К этому временитам уже собралось прилично народу. Все большей частью толпились на холме задомом, со двора их, наверное, распугала вонь от корыт с дубящимися шкурами.Папа и дядя Сагамор шатались там же и трепались то с одним, то с другим. Япопросил папу дать мне доллар на гамбургер.

— Мэрф и так даст тебе штучку, — ответил он. — Ты простопойди и попроси его.

Я отправился к ларьку. Там друг другу на пятки наступалацелая орава спасателей. Цена, ясное дело, не пришлась им по нраву, да толькоони все равно бойко раскупали гамбургеры. И все спрашивали, не слышно ли чегоновенького. А Мэрф и двое его подручных сообщали всем, что ее еще не нашли, истарались поспевать с гамбургерами. Я с трудом протолкался к прилавку. Мэрф почтисразу же заметил меня и дал гамбургер и бутылку колы. Я выбрался на дорогу ирешил поглазеть, что происходит в цирке.

Там уже тоже собралась изрядная толпа, и с поисковвозвращались все новые люди. Я пролез поближе и разглядел пять натянутыхтентов, но вот больше там не было никаких аттракционов. Ни колеса, ни карусели,вообще ничего. Под большим тентом посередке возвышалось нечто вроде наспехсколоченной сцены, а над ней большая вывеска: “Девушки! Девушки! Девушки!” Ачуть подальше стояли тир, кегельбан и парочка “колес фортуны”.

Только было я собрался поискать папу и попросить у негоденежку, чтобы пострелять в тире, как на сцену вылез какой-то тип. Оннаправился прямиком к стоявшему посреди сцены микрофону и засвистел. Большущиегромкоговорители по обе стороны сцены дружно отозвались: “Фьить, фьить”. Тут изсоседнего шатра выскочили пять девушек, поднялись по ступенькам на сцену ивыстроились в ряд позади мужчины. Они все были очень миленькие и почти что безодежды.

— Леди и джентльмены! — обратился к собравшимся тип сосцены, да только из-за поднявшегося гама ему пришлось умолкнуть.

Все вокруг меня дружно голосили. Многие орали что-нибудьнавроде: “Эгей! Выпускай-ка этих красоток” или “Заткнись, и пусть онитанцуют!”. Но большая часть кричала: “На кой черт нам сдались девчонки? Как тамнасчет Чу-Чу?"

— Что-то все это сильно попахивает надувательством, —возмутился кто-то в толпе.

— Бьюсь об заклад, ее здесь сроду не было, — отозвалсядругой.

Беспорядок и впрямь шел по нарастающей. Но тут вдруг насцену выскочил папа и, отодвинув парня с микрофоном, обратился к толпе.

— Ребята, — начал он, — я хотел бы сделать сообщение. Менязовут Сэм Нунан, и это именно мой маленький сынишка Билли был вместе с миссКаролиной, когда на нее напали гангстеры. Она спасла ему жизнь, ребята.

Но все продолжали орать:

— К чертям собачьим эти сказки!

— Ну и где она теперь? Почему ее до сих пор не нашли?

— Что ты собираешься нам всучить на этот раз?

— Вся эта затея — форменное вымогательство!

— Проваливай с дороги, мы хоть на девочек полюбуемся.

— Да заткнитесь вы все, и пусть он говорит. Может, поймем,что здесь происходит.

Папа поднял руку, призывая к молчанию:

— Вы просто послушайте минуточку, и я отвечу на все вашивопросы. Вы все читали в газетах и слышали по радио, как ее разыскивалидвадцать три штата, потому что она важный свидетель зверского убийства в НовомОрлеане. И как она скрывалась здесь на нашей ферме. Ну конечно же, мы даже неподозревали, кто она такая, пока гангстеры не напали на нее и моего сына Билли.

Шум начал помаленьку стихать. Кое-кто кричал:

— Пусть говорит!

Папа слегка откашлялся, словно прочищал горло.

— Так вот, ребята, — продолжил он, — эта девушка, миссКаролина Чу-Чу, и впрямь пропала где-то поблизости. И, ребята, она спасла жизньмоему сыну. И я хочу найти ее, потому что должен отблагодарить ее. — Он тяжеловздохнул и с минуту помолчал, прежде чем продолжить:

— То, что она сделала, это самый храбрый поступок, о которомя только слыхал за всю свою жизнь. Но подождите-ка минутку. Подождите минуту.Вон я вижу моего сына в толпе среди вас, и пусть он сам расскажет все своимисловами. Билли, ты можешь сюда пробиться? Расступитесь-ка, ребята, и дайте емупройти.

Я торопливо проглотил последний кусочек гамбургера и сталпробираться к сцене. Впереди стоящие потеснились, чтобы меня пропустить. Когдая подошел туда, папа наклонился и за руки втянул меня наверх. Я оказался навиду у всех. Он положил руку мне на плечо, а толпа загудела и зааплодировала.