Счастье в наследство - Элен Бронтэ

— Ты очень самоотверженная маленькая труженица, — попытался милорд заставить ее улыбнуться, но тщетно.

— Несмотря на мою силу, мне было так трудно…

— Конечно, мисс Бьюмонт хотя и очень стройная, все-таки обладает некоторым весом, да если еще прибавить платье и драматизм момента…

Он снова перебил ее, и Грейс тяжело вздохнула — ну как рассказать ему, если он постоянно сбивает ее и лишает мужества своими шутливыми замечаниями?

— Больше не буду, не сердись, любовь моя. — Зеленые глаза лукаво блеснули в полумраке гостиной. — Мне и самому не терпится узнать, чем все закончилось.

— Когда Кэти оказалась вне опасности, я лишилась чувств. Дальнейшее я знаю из ее рассказа. Перкинс с помощью Кэтрин сумел привязать лошадей позади кареты, так как развернуться не было возможности, а лакей, ехавший с нами, расшиб голову…

Маркиз вновь посерьезнел и больше не перебивал девушку.

— Кое-как они спустились с горы и повстречали на дороге нашего нового священника, мистера Фаулера. Он был очень добр, перенес меня в свою карету и отвез в лечебницу при обители, здесь неподалеку.

Грейс опять помолчала, впереди была самая трудная часть объяснения.

— Я довольно долго болела, доктор объяснил, что от перенапряжения пострадали некоторые… органы.

Говорить об этом с джентльменом оказалось очень неловко, не говоря уже о том, что это был ее жених, и впереди его ждал отказ от помолвки.

— Я долго пробыла там, доктор Мейзенброк постарался сделать все, что возможно…

— Но теперь ведь ты здорова? — не выдержал Уильям. — Кажется, немного бледна, но это пройдет… Как жаль, что меня не было рядом, я бы поддерживал тебя и заботился о тебе… Почему ты или мисс Бьюмонт не написали мне в Лондон, чтоб я смог вернуться поскорее?

— В этом не было нужды, милорд. Да, сейчас я уже вполне здорова, но есть одно обстоятельство… одна проблема… Доктор Мейзенброк ничего не смог с этим поделать…

— Прошу тебя, говори скорее! Что такого ужасного ты не решаешься сообщить мне?

Слезы выступили на глазах Грейс и медленно потекли по щекам. Как бы ей хотелось, чтобы все это оказалось ужасным сном!

— У меня… не может быть теперь детей, Уильям…

Забывшись, она снова назвала его по имени, но оба они не обратили на это внимания. Грейс думала, что почувствует облегчение, когда признается ему во всем, но ошибалась. Видеть, как он раздавлен этой новостью, как мало-помалу в его глазах появляется осознание всей трагедии случившегося, было невыносимо. И она, словно бросившись головой вперед, в то самое злосчастное ущелье, на одном дыхании выпалила:

— В теперешних обстоятельствах наша свадьба становится невозможной. Я освобождаю вас от данного слова, милорд, и надеюсь, вы простите и поймете меня…

Милорд Уильям с изумлением смотрел на Грейс. Удар был тяжелым, разум наследника высокого титула сразу же подсказал Секвиллю, чем оборачивается для его семьи горе Грейс, но в голову маркиза и мысли не закралось о том, чтобы разорвать помолвку. Он покачал головой, восхищаясь ее великодушием и мужеством.

— О чем ты говоришь, милая? Разве из-за твоей беды я стану меньше любить тебя?

— Я не смогу дать тебе наследника, и твой отец умрет от горя, а ты будешь всегда сожалеть о том, что женился на мне…

Закрыв лицо руками, Грейс заплакала. Она знала, что маркиз любит ее и не захочет отступиться вот так сразу, по одному ее слову, но как, как объяснить ему, что она не сможет взять на себя еще и этот груз?

Секвилль обнял ее и попытался утешить. Потом Грейс не могла вспомнить, что он говорил, только звуки любимого голоса остались в ее памяти. Конечно, он уверял, что никогда не упрекнет ее, что герцогство Дорсетское не стоит потери единственной любви в его жизни, что наконец если он не женится на Грейс, то и с другой женщиной не обвенчается тоже. Последний довод казался милорду самым весомым, не будем упрекать его за этот ультиматум.

Но Грейс, несмотря на то что ее лицо заливали слезы, а сердце обливалось кровью, оказалась непреклонна. Уверенность, что она должна так поступить, должна нести это бремя, в одиночестве, стала тем якорем, за который она могла удерживаться.

— Нет, милорд, что бы вы ни говорили, пройдет время, и вы поймете, как я была права. Прошу вас, уезжайте, не причиняйте себе и мне излишних страданий. Вы еще будете счастливы!

— Ради бога, Грейс! Как я могу оставить тебя сейчас? И я не сумею быть счастлив где-то, вдали от тебя.

Последние три месяца перевернули представления маркиза как о женщинах, так и о самом себе. И вот все внезапно разрушилось…

— Уезжайте, милорд, умоляю вас!

Уильям наконец понял, что сегодня не добьется от Грейс другого ответа. Он нехотя поднялся, не зная, как оставит любимую в состоянии такого горя.

— Хорошо, любовь моя. Я уеду, но вернусь завтра. Надо дать тебе время успокоиться и понять, что я никогда не расстанусь с тобой, а на двоих это бремя ляжет уже половинной ношей…

— Я более не желаю видеть вас, милорд Секвилль. Прошу вас, уезжайте и не возвращайтесь.

Грейс собрала все свои силы и выпрямилась, величественно указывая бывшему жениху на дверь. Джентльмен покачал головой и молча вышел из комнаты. Он не был намерен сдаться и уступить, но привел все доводы, какие только мог предложить ей.

Грейс осталась одна в убогой полутемной комнатке. Это ее дом, и он навсегда останется ее домом. Мечты о зеленых лугах и величественных башнях Дорсет-эбби разбились вдребезги на дне ущелья близ Сент-Ажордж-Маунтин.

— Зачем я призналась ему во всем? Что мне стоило сказать, что я не люблю его, что это был восторг и ослепление от того, что за мной ухаживает такой человек? — укоряла себя Грейс еще долгое время после расставания. — Но как я могла бы солгать? Притвориться, будто он ничего для меня не значит?

Грейс не привыкла долго предаваться унынию, но сейчас ее безмятежность и спокойная сила не помогали ей. Девушке не было еще и восемнадцати лет, а судьба уже успела в одночасье вознести ее в призрачный замок Фата-Морганы и так же резко столкнуть вниз.

Миссис Эттон, по дороге домой поболтавшая с любопытной соседкой, уже знала, что у Грейс был гость, но заплаканное лицо дочери заставило ее удержаться от расспросов.

— Матушка, — Грейс сама завела разговор, как только мать закончила свою скромную трапезу. — Я отослала маркиза Секвилля и попросила его больше никогда не приезжать, но, боюсь, он очень упрям и ни разу еще не сталкивался с отказом… Завтра он обещал приехать снова…

— Девочка моя, подумай, вы могли бы быть счастливы… Взять малютку из приюта — богоугодное дело, а с деньгами маркиза вы сумели бы воспитать и нескольких детей. Даже в нашу лечебницу то и дело приносят подкидышей…

— Ах, матушка, да будь он простой человек, я и то не уверена, смогла бы я выйти за него замуж со своим изъяном! Ты не понимаешь, как это важно для аристократов — продолжение рода! Если у Уильяма не родится наследник, сын, герцогство унаследует какая-нибудь боковая ветвь семьи, совсем не обязательно люди благородные… Я не могу позволить, чтобы из-за меня род Дорсетов прервался!