Угнать за 30 секунд - Марина Серова

– Значит… – выговорила я, чувствуя, как пульсирует внутри меня пустота, образовавшаяся после пугающих откровений Максима Максимыча. – Значит, вы вообще не при делах? Значит, Косинов…

– Да не убивали мы его! И тебя не топили в омуте! Если уж на то пошло, то мы можем доказать, что все это время были в Тарасове! – почти кричал Кораблев. – Можно даже свидетелей подтянуть, которые подтвердят, что…

– Не надо свидетелей, – пробормотала я. – Эх, тетушка… бедная ты моя тетя Мила. Зачем же ты этим мясникам понадобилась-то?

– Слушай, я только сейчас понял… Ты говорила, что ее похитили, – деревянным голосом сказал Максим Максимыч. – То есть, когда я просил у тебя денег, ты подумала, что я требую выкуп за нее, и взяла с собой… вот эти пятнадцать тысяч долларов! Женька… но я ведь, честное слово, не хотел. Не хотел!

– Еще бы ты хотел. Мда-а, погрешили мы друг на друга. Я подумала, что ты киллер, черт знает что… ренегат и все такое. А ты подумал, что я навела на тебя и Микишу людей Кешолавы. Скажу вам, ребята, честно: этот ваш Кешолава – самая настоящая марионетка. Ничего он толком не знает и не понимает. Ему сказали – найти вас и выбить признание, где находится «Рено», – вот он и ищет.

Микиша зашевелился и выдохнул:

– Что там за ерунда такая в этом проклятом «Рено», что все за ним гоняются? Сама машина, конечно, хорошая, тысяч тридцать или сорок евро стоит… Интересно вообще, как ее Вадик купил, если у него официальная зарплата – сто пятьдесят евро. В пересчете на рубли, понятное дело.

– Да уж понятное, – сказала я. – А насчет того, что там, в косиновском «Рено»… Думаю, я могу вам объяснить. Если, конечно, вам нужна такая информация. Впрочем, влипнуть хуже, чем сейчас, затруднительно. Так вот: в бортовом компьютере этого «Рено», ребята, содержится информация по серьезной разработке ИГИБТа. Ее начинал некто Долинский Андрей Петрович, который впоследствии пропал без вести. Продолжал Косинов, которого раздавили плитой. Сначала ее курировал мой отец, который уже умер, а теперь курирует Фомичев. Но ему тоже ничего хорошего из всей этой истории не высвечивается. По крайней мере, я постараюсь, чтобы не высветилось. А то они думают, я, как головастик, в какую лужу ни брось, везде в жабу превращусь. Ничуть не бывало! В общем, так, парни, – продолжила я чуть бодрее, – дело наше довольно-таки скверное. Людмилу Прокофьевну похитили, хотя она тут вообще ни с какого боку, и похитили ее уж явно не с целью требовать выкуп. Иначе бы давно позвонили и потребовали.

– А что ты на меня смотришь? – гневно вопросил Костюмчик, поймав на себе мой мимолетный взгляд. – Что ты на меня-то смотришь? Я же тебе объяснил, что все случайно так совпало, по-дурацки… Или ты все равно мне не веришь нисколько, а?

– Да верю я, верю, – отмахнулась я. – Только вот толку от этой веры не видно. – Максим Максимыч наершился, у Микиши вытянулось лицо. – Сдается мне, ребята, что придется нам до конца в эту проблему нырять. Меня уже искупали так, что хуже не придумаешь, но все равно… Кстати, я ведь числюсь в покойниках, к вашему сведению: можно сыграть и на этом, но как, я пока что не знаю. Так или иначе, а проклятый «Рено» нужно забрать со старой лесопилки.

– Ты его нашла, что ли?

– Ну да. Из-за чего, кажется, и пострадала. Есть такая мысль, что генерал Фомичев сам по уши в дерьме, иначе не стал бы он так тщательно зачищать концы. Руководителей проекта и случайных людей, не к месту влезших в дело, просто так и не убивают. Особенно показательно, с резонансом, как Вадима Косинова.

– Ты думаешь, что это Фомичев? – встрепенулся Максим Максимыч.

– Думаю, да.

– Плохо.

– Почему?

– Потому что еще несколько минут назад ты полагала, что виновники – это мы с Микишей. Теперь вот перекинулась на Фомичева. Легко меняешь мнения.

– Одно мудрое изречение гласит, – встрял Микиша. – «Я человек свободный, и если бы я не мог менять свои мнения, как захочу, то я был бы рабом своей собственной точки зрения на вещи».

– Софисты… – буркнула я. – То, что Фомичев причастен к делу, доказывает хотя бы то, что он солгал мне насчет вас. Да, солгал! Ну какие из вас спецназовцы? Так… мелкие жулики, в самом деле. А когда Фомичев, не добившись от меня признания, где находится машина Косинова, которую он ищет, понял, что я стала лишней свидетельницей, он приказал меня просто-напросто убрать. К тому же, скорее всего, дело не только в этом. Недаром же он так часто упоминал моего отца.

– Нашего отца, – поправил Максим Максимыч.

– Ну хорошо, хорошо – нашего. В свете новых фактов… гм… Есть у меня мысль, что вся утечка информации организована самим генералом Фомичевым. Я была в этом корпусе ИГИБТа. Охраняется он превосходно. Только по внешнему периметру – человек пятнадцать из конторы Кешолавы. А ведь, помимо них, есть и еще ведомственные службы. Те, что в подчинении Фомичева. И если Фомичев в самом деле организовал утечку, многое может проясниться. И то, зачем ему понадобился Кешолава в роли козла отпущения, и то, отчего весь этот переполох вокруг угнанного «Рено»…

– А зачем Фомичеву организовывать утечку? – спросил Максим Максимыч. – Ну, копаются они в своих разысканиях и разработках… Что толку-то?

– Как это – что? А на какие шиши Косинов купил «Рено»? И вообще… Деньги тут замешаны, деньги! И, видимо, очень большие деньги, если Фомичев так рискует – нанимает киллеров, убирает свидетелей. Я, конечно, не знаток, но разработки в области генной инженерии всегда дорого стоили. Ген регенерации… Шутка ли!

– Та-ак, – мрачно протянул Микиша. – Мне так кажется, что придется возвращаться в Ровное.

– Конечно, придется. Не будешь же ты всю жизнь скрываться из-за какого-то дурного автомобиля? – отозвался Максим Максимыч.

– Слышь, Макс… А может, сдадимся Грузинову? Все скажем… Пусть посадят, но ведь тут… такая заваруха намечается, что мало не… – Никифор Хрущев наклонился к самому уху своего «коллеги» по благородному ремеслу автоугона и что-то конвульсивно зашептал, кривя губы. И только сейчас до меня окончательно дошло, что эти двое ну никак не могут быть теми, кем их пытался представить мне генерал Фомичев. Оставалось только поражаться, как легко и как охотно я ему поверила. Да, быть может, Кешолава прав: в генерале есть что-то демоническое.

Микиша шептал и шептал, пока Максим Максимыч сам от него не отмахнулся с досадой:

– Ай, ерунду не говори! Ну что ты, честное слово… Паникером был, им и остался.

– Он предлагает сесть в тюрьму? – спросила я.

– Да.

– Таким образом он хочет спастись от опасности, которую сулят ему все эти Кешолавы и Фомичевы? – спросила я и усмехнулась. – Скажу вам, ребята, по секрету: Кешолава сам боится. Причем куда больше вас. Его так грандиозно и на пустом месте подставили, что ему ничего не остается, как крутиться и прыгать как… карась на сковородке. По-хорошему, конечно, мне следовало бы сдать вас Теймуразу Вахтанговичу. Да нет, не дергайтесь. Конечно, я этого не сделаю. Просто послушай меня, Никифор. Ты хочешь сесть в тюрьму. Думаешь, будешь там в безопасности? Только ведь совсем не факт, что ты доживешь до суда. И не факт, что даже если тебя осудят и попадешь ты сначала в безопасную, казалось бы, камеру, что не подсадят туда вскорости какого-нибудь безобидного на вид старичка-боровичка, который заговорит тебе зубы, а ночью тихо, без следов и шума, удавит. А потом констатируют твою смерть от какой-нибудь расхожей причины типа сердечной недостаточности. И поминай тебя, как звали.