Александр Беляев - Зеев Бар-Селла
Шрифт:
Интервал:
* * *
Итак, телесное расставание с Ялтой далось Беляеву легко… Но оставила ли она след в его душе? Несомненно — страха, который он там испытал, хватило на всю жизнь. Кроме того, затянувшиеся крымские каникулы отразились и в творчестве…
В год десятого юбилея Октябрьской революции, 1927-й, Беляев опубликовал два рассказа.
Первый входит в серию историй о профессоре Иване Степановиче Вагнере. Гуляя в окрестностях Симеиза, поселка в 15 верстах к западу от Ялты, рассказчик набредает на таинственную дачу. Таинственность выражается в том, что стоит она на крутом склоне горы, обнесена глухим и высоким забором и к ней не ведет никакая дорога[186]. И калитка всегда заперта… Значит, на базар никто не ходит. Как же обитатели дачи обходятся без провизии? Или в доме никто не живет? Да нет — прошмыгнула по двору пожилая женщина в черном. Рассказчик решает устроить за дачей постоянную слежку. И вот однажды калитка отворилась и из нее вышел сам хозяин, профессор Вагнер. Попытался каменные глыбы ворочать. Даже сдвинуть не смог… Как вдруг подошел к обломку скалы, с человека ростом, и поднял глыбу одной рукой. А потом взял и запустил ею в небо, метров на двадцать. Падал же камень медленно и плавно, прямо профессору на ладонь. А Вагнер не только глыбу удержал, у него даже рука не дрогнула. Натешившись с камнями, принялся прыгать сам, но вдруг стремительно упал и расшиб колено. Рассказчик подбежал к Вагнеру и помог ему добраться до дома. Придя в себе, Вагнер пообещал продемонстрировать необычайный эксперимент — заставить земной шар вращаться быстрее обычного. И действительно заставил! Началось с мелких бытовых неудобств — кастрюли и сковородки повадились летать. А конец был ужасен:
«Как-то вечером я услышал по радио ужасную новость: в экваториальной Африке и Америке отмечалось несколько случаев, когда люди, лишенные тяжести, под влиянием все растущей центробежной силы падали вверх. Вскоре пришло и новое ужасающее известие: на экваторе люди стали задыхаться.
— Центробежная сила срывает воздушную оболочку земного шара, которая была „прикреплена“ к земле силою земного тяготения, — объяснил мне спокойно профессор.
— Но зачем вы все это сделали? Ведь это же мировая катастрофа, гибель цивилизации!.. — не мог удержаться я от восклицания. — Неужели только для научного опыта?
— Я не понимаю, что вас так удивляет, — ответил он. — Хотя бы и только для опыта. Странно! Когда проносится ураган или происходит извержение вулкана и губит тысячи людей, никому не приходит в голову обвинять вулкан. Смотрите на это, как на стихийное бедствие…
Этот ответ не удовлетворил меня. У меня невольно стало появляться к профессору Вагнеру чувство недоброжелательства.
„Надо быть извергом, не иметь сердца, чтобы ради научного опыта обрекать на смерть миллионы людей“, — думал я».
Воздух становится все более разреженным, и Вагнер с рассказчиком и пожилой экономкой переселяются в подземное убежище, откуда сквозь толстое стекло иллюминатора наблюдают за гибелью планеты. Попутно разрешается еще одна загадка — обитатели дачи не ходили на базар, поскольку Вагнер собрал в убежище большой запас консервов. Вот только одна беда — масло забыли забрать из дому. Отважная экономка отправляется в поход за необходимым продуктом и на обратном пути гибнет, сорвавшись в небесную бездну.
«…Перед моими глазами творилось что-то необычайное… От земли отрывались камни и падали вверх… Скоро начали отрываться целые глыбы скал… День и ночь сменялись все быстрее… Солнце проносилось по бездне-небу, и наступала ночь, звезды неслись с той же бешеной скоростью, и опять солнце, и опять ночь… Вот, в свете солнца, я вижу, как сорвался и упал забор, открыв горизонт. Я вижу высохшее дно моря, опустошенную землю… Я вижу, что скоро конец…
Но люди еще есть на земле… Я слышу, как говорит небольшой громкоговоритель нашей радиостанции…
Земля опустошена почти до полюсов. Все гибнет… Это последняя уцелевшая радиостанция, на острове Врангеля. Она подает сигналы, ждет и не получает ответа… Радиоволны летят в мертвую пустоту… Молчит земля, молчит и небо.
Дни и ночи так быстро сменяют друг друга, что все сливается во мглу… Солнце, пролетая по небу, чертит огненную полосу на темном фоне, — вместе с последними остатками атмосферы земля потеряла свой голубой полог, свет небесной лазури…
— Вы!.. — обращаюсь со злобой к профессору Вагнеру. — Зачем вы сделали это? Вы погубили человечество, вы уничтожили жизнь на земле… Отвечайте мне! Сейчас же уменьшите движение земли, иначе я…
— Я не могу ничего поделать… очевидно, я допустил ошибку в расчетах…
— Так вы заплатите за эту ошибку! — вскричал я и, совершенно обезумев, бросился на Вагнера и начал его душить… …лопаются стекла, и я, не выпуская Вагнера, лечу с ним в бездну…»
После чего рассказчик открывает глаза, с радостью убеждается, что жив, а столь же живой и улыбающийся профессор Вагнер сообщает, что катастрофа рассказчику привиделась. Профессор решил наказать его за назойливое любопытство и подверг гипнотическому внушению. По-гречески «гипноз» (ύπνος) — это «сон». И значит, разгадка всех тайн — стара как мир: ужасное приключение оказалось сновидением.
Но так ли все просто и понятно с этим рассказом?
Начнем с момента биографического, и это не только близость к Ялте, но и имя погибшей экономки профессора Вагнера — Фима. А так звали няню Беляева, тоже окончившую свои дни в Ялте. Не указывает ли этим Беляев, что события рассказа как-то связаны с его собственной судьбой?
Или, например, название рассказа — «Над бездной». Но оно появилось лишь год спустя. А первоначально он назывался «Над черной бездной».
Честно сказать, в самом повествовании цвет небесной бездны никак не обозначен. Но ведь была же у Беляева какая-то причина снабдить название цветовой характеристикой?!
Например, он мог вспомнить стихи:
Стихи написаны Осипом Мандельштамом в 1916 году, опубликованы в 1922-м (сборник «Tristia») и действие в них происходит в Крыму («Тавриды пламенное лето/Творит такие чудеса»)[187].
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!