Медная чайка - Екатерина Соболь

– Нет. Это для остальных.

Слова опять подействовали волшебным образом – в Селении никто никогда не получал больше, чем другие, и Гвен с какой-то незнакомой жалостью подумала: «Обидно, что Рюрик понятия не имеет, как легко всеми этими беднягами командовать, если знать к ним подход». Она жестом велела парням, грызущим рыбу, отойти, и подозвала еще одну дерущуюся поблизости парочку.

Вскоре к ней потянулись и другие – организованно и тихо, в Селении драться за еду было строго запрещено. Поначалу Гвен приходилось объяснять им, как надо благодарить, но вскоре очередь самообучилась, и многие, понаблюдав за остальными, сразу делали все правильно. Гвен казалось, что ее сердце бьется все чаще, быстрее, как будто пробуждается от долгого сна. Анимы прибывало, благодарность изголодавшихся, промерзших игроков была слабой, но искренней, они, прямо как девочки, которым она рассказывала сказки в первые годы в Селении, отдавали едва ли не последнее, а потому это было в два раза более ценно.

Кстати, о девочках – один раз Гвен показалось, что она увидела вдалеке несколько девочек из ее игрового Селения, но они почему-то не подошли: глянули издалека, а потом одна из них сказала что-то остальным, и все вместе куда-то ушли. Пф! Ну и ладно.

Дела шли отлично, и Гвен успела раздать почти всю еду, когда из задних рядов раздался гневный оклик. Гвен подняла голову – и струхнула. Рюрик, распахнув двери своего терема, шел прямо к ней – видимо, увидел, чем она тут занимается, из окна второго этажа. Судя по его злющей физиономии, он понял, откуда у Гвен вся эта еда. Рюрик на ходу сделал движение, будто хотел выхватить из Тени оружие, – ишь, поднабрался от Ястребов! – и Гвен поняла, что настроен он серьезно. Она понятия не имела, что он сделает, если поймает ее, и узнавать не хотелось.

– Вон князь! – крикнула она, ткнув в его сторону пальцем. – У него остальная еда!

Очередь немедленно развернулась и кинулась к нему. Рюрик успел бросить на Гвен яростный взгляд, и его сразу заслонила стена бегущих игроков, а Гвен со всех ног бросилась в другую сторону.

Мимо замелькали костры и камыши, дома и деревья – она бежала вдоль озера, пока шум толпы не остался далеко позади. Гвен плюхнулась на песок и раскинула руки в стороны, глядя в неспокойное серое небо, по которому быстро плыли облака с темным подбрюшьем. После ровного, вечно одинакового неба над Селением зрелище казалось восхитительным – вечно бы смотрела. Но лежать было очень холодно, и Гвен с кряхтением поднялась. У воды выстроились красивые расписные домишки, и Гвен постояла несколько минут, морщась от жалости при мысли о том, с какой любовью и надеждой на будущее они были созданы. Она правда понимала, как Нилу и его таинственным друзьям хотелось создать чудесную сказку и жить в ней долго и счаст…

Ох. Гвен во все глаза уставилась на маленький дом вдалеке. Большинство домов здесь были просто деревянные с рисунками, а у этого оказались красные стены – такие яркие попадались редко. Нил говорил, в красном доме живет один из его друзей, у которого тоже есть анима, и Гвен, как завороженная, поплелась туда. Она думала, попасть внутрь трудно, но дверь была гостеприимно приоткрыта, и она просто зашла.

Комнат тут не было, дом напоминал те, которые в Чаще были построены до прихода матери Гвен. Сени, за ними – большая светлая горница, а дальше сразу лесенка на чердак. И таких странных украшений Гвен еще ни у кого не видела, а она у многих когда-то бывала в гостях. Полки с посудой, пучки сухих трав у всех висели, но не береста! А тут вся комната увешана обрывками – видимо, чем-то приколочены, чтобы не скручивались в трубочки.

На широкой лавке, застланной шелковистым алым одеялом, печально лежал мальчик лет тринадцати. Волосы у него были вполне отросшие, но все равно Гвен поняла, что он не из игроков: у него было взволнованное, исполненное какого-то глубокого чувства лицо. В Селении таких ярких выражений ни у кого не бывало – себе дороже привлекать внимание. При виде Гвен паренек повернул голову, с трудом оторвавшись от созерцания одного из листков бересты на стене.

– Привет, – дружелюбно сказал он. – Хочешь травяного отвара?

Да уж, точно не из Селения.

– Не, – сказала Гвен, растерявшись от внезапного гостеприимства.

Она думала, что красивые местные жители, к которым этот парень явно относился, при виде игроков запускают им чем-нибудь в голову, а потом запирают двери, чтобы еще кто-нибудь не влез.

– Это хорошо, – задумчиво протянул парень. – Я не умею его готовить, но всякие травы у меня есть. Думал, может, ты сделаешь.

– Я тоже не умею, но, мне кажется, все просто: взял траву и вари, – честно ответила Гвен.

Парень улыбнулся. Если он и копил аниму, это было совершенно незаметно, да и никакого тепла от него не исходило. А вдруг это не тот красный дом? Может, есть и другие!

– Ты, случайно, не знаешь человека по имени Нил? – без особой надежды спросила Гвен.

Парень тут же сел.

– Случайно знаю! – взволнованно ответил он. – А ты?

– Да, еще как! – обрадовалась Гвен. – Я его видела, он мне сказал, ты тоже копишь аниму.

– Ух ты, – мрачно проговорил парень. – Он не только жив, но еще и что-то накопил? Хоть у кого-то что-то получилось!

– Меня зовут Гвен, – сказала Гвен, когда молчание затянулось. – А тебя как?

– Меня столько лет называли Магом, по должности, что теперь я отзываюсь только на него. Хотя с магией у меня в последнее время отношения не складываются. – Гвен выжидательно уставилась на него, и он нехотя продолжил: – Я был учеником главного мага этих земель еще до Ястребов, до того, как мы все оказались под куполом.

– Ну, «все» – это большое преувеличение, – пробормотала Гвен.

Ее уникальность таяла с каждой новой встречей. Еще один волшебник!

– Рад за Нила, – рассеянно ответил Маг и снова лег на скамейку. – Хотя я на него, если честно, так з… з… – Он упрямо дернул головой. – Нет уж, не буду говорить плохое слово.

– Злюсь? – подсказала Гвен.

Маг замахал руками:

– Ты что! Будешь так говорить, аниму никогда не создашь.

– Думаю, это древнее заблуждение, – сказала Гвен, взгляды которой на золотую магию сильно изменились с тех пор, как она попала в Селение. – Все иногда хоть немножко злятся.

Маг мрачно уставился на нее.

– Он заставил меня ее сжечь, – горько проговорил он. – Ты даже не представляешь, как мне трудно не зл… Не чувствовать себя вот так! Если бы учитель только знал, какая у меня теперь сила воли!

– Что сжег?

– Бумагу, – дрогнувшим голосом ответил Маг. – Мою бумагу!

– А бумага – это…

– Как береста, но лучше. Гораздо лучше!

– А, ну это не страшно. У тебя, вон, другой полно! – Гвен обвела рукой стены.

Маг уставился на нее, как на дуру.