Медная чайка - Екатерина Соболь

– А «мы» – это…

– Я и дочка.

Гвен выдохнула. Она поняла, в чем дело.

– Вы думали, ваш сын попал в Селение, а теперь всех оттуда вернули, но вы его не нашли?

В голове у Гвен уже промелькнули воспоминания о девочках, которые иссякли, растеряв последние остатки анимы. Может, с парнями такое тоже случалось? Вот ведь бедная женщина!

– Нашли, – уныло сказала женщина. – Точнее, он сам нашелся. Он тут.

– Да вы что! Поздравляю! – ахнула Гвен, которая мысленно уже успела загрустить о судьбе безымянного неизвестного ей парня, пропавшего в Селении.

– Не с чем. Он совсем не такой, как раньше.

– Все родители, кажется, думают так же, как вы, – зашептала Гвен, прижав обе руки к двери: вдруг удастся собрать немного этой невиданной магии? – Но честное слово, мы не такие плохие, как кажется на первый взгляд! Немного грубые, да, и грязные, и волосы у нас странные, и мы вам не доверяем, но если присмотреться – мы те же самые дети, которых вы когда-то любили, а вот вы… – Гвен воодушевленно выпрямилась. Вот она, идея, вот он, ее шанс попасть в дом! – Может, ваш сын тоже думает, что вы не такие, как он помнит? Разрешите, я с ним поговорю! Объясню, что вы его еще любите и хотите, чтобы он стал таким, как раньше.

За дверью повисло молчание, потом засов отодвинулся. Гвен чуть не подпрыгнула от восторга. Получилось!

Внутри дом оказался совсем непохож на дом Мага – Гвен даже слегка позавидовала, что этот занудный любитель бумаг так хорошо управлял своей силой, когда она у него еще была. Дом состоял из отдельных комнат, прямо как терем, и в их расположении было что-то ястребиное: по две двери слева и справа от главной комнаты с огромной белой печью. Гвен что-то забормотала насчет того, как ей нравится дом, но женщина уже не слушала, она распахнула одну из дверей, втолкнула туда Гвен, бросила «Это к тебе» и захлопнула дверь за ее спиной.

Комната была небольшой: стол, широкая лавка и две крохотные скамейки со спинками, прямо как в зале у Рюрика. На одной из них очень ровно и прямо сидел парень с мрачными темными бровями и рисовал углем на бересте. Ощущение чужой магии здесь было сильнее, и еще свет был немного странным: осенний и серый, но с примесью чего-то серебристого, как будто воздух пропитан лунным светом. Парень обернулся и уставился на Гвен немигающим взглядом.

– Ты кто? – холодно спросил он.

– Я от Нила.

Она ожидала, что парень помрачнеет еще сильнее, – вдруг Нил его тоже заставил что-нибудь спалить? – но лицо парня осветилось, и он тяжело привалился спиной к деревянной спинке.

– Он жив, – поспешно добавила Гвен. – Копит магию. Вы тоже, да?

– Да, – рассеянно ответил парень, скользя взглядом по лицу Гвен.

Волосы у него были, но выглядел он не так, как беззаботные горожане из-под купола: глаза были ввалившиеся и печальные, прямо как у ребят в Селениях.

– Меня зовут Гвен. У вас такая интересная магия, – затараторила Гвен. – Скажите, а вы не могли бы немного со мной поделиться? Нил не будет возражать, я уверена, он очень добрый!

– Да, он такой. – Бледные губы парня тронула улыбка. – Меня зовут Райлан.

У Гвен за спиной внезапно распахнулась дверь. Девчонка лет четырнадцати просунула голову в комнату и выпалила:

– Ты опять! Что за тупое имя! Никакой ты не Райлан, ты Мстислав!

Парень и девочка несколько минут угрюмо смотрели друг на друга.

– Хватит подслушивать, – наконец сказал он. – Это моя комната. И мое имя. Как хочу, так и называюсь.

Он произнес «хочу» с таким смаком, что Гвен невольно улыбнулась. Так говорил бы тот, кому было не положено хотеть чего-либо много лет подряд. Ну, этот точно из Селения!

Девочка фыркнула, отбросила толстую косу за плечо и с грохотом закрыла дверь.

– Ну так как насчет магии, Райлан? – заискивающе спросила Гвен.

Она подошла ближе, мельком глянув на другие рисунки, лежащие на полу около него, и замерла, сразу сообразив, где видела такие же раньше.

– Это ты разрисовал дома, – выдохнула она.

Коровы, цветы, собаки – все рисунки, которые покрывали стены домов в городе, явно были сделаны той же рукой.

– Я, – безрадостно ответил Райлан. – Я люблю рисовать. Ларри хотел, чтобы на стенах были волшебные оживающие рисунки, как на доме девушки, которая ему нравилась, и я попытался такие сделать. Правда, они не всегда хотят оживать. – Он вдруг рассердился. – Из нашей компании лучше всего серебряная магия получилась у меня, и я уже об этом жалею, но он кого угодно на что угодно может подбить.

– Кто?

– Нил. Он придумал, что каждый из нас должен отказаться от самого важного, и тогда магия быстро накопится. Глупость! Я такую глупость сделал!

– И от чего ты отказался? – полюбопытствовала Гвен.

Райлан исподлобья глянул на нее. Гвен не сомневалась, что рано или поздно он ответит: он говорил с таким удовольствием, будто устал молчать.

– От него, – устало сказал Райлан и бросил кусок угля на пол. Руки у него были черные до локтей. – Больше всего на свете я хотел его защищать. Это моя работа. Я обещал! А Нил сказал, что важнее всего накопить магию и спасти всех. И ушел. Один! Сидеть в какой-то запертой комнате! – Райлан отчаянно почесал свое запястье, словно хотел расчесать его до крови. – Да, магия у меня получается, но мне так… так…

– Плохо? – подсказала Гвен, решив, что он тоже, как Маг, не решается говорить грустные слова.

– Сам знаю, что плохо! – огрызнулся Райлан. – Паршиво и тошно. Я сразу понял, что золотая магия у меня не получится, а Нил сказал: «Ну, ты же когда-то мечтал стать волшебником, но кто обещал, что золотым? Будь первым в истории серебряным!»

Он так похоже изобразил вдохновенное лицо и голос Нила, что Гвен улыбнулась.

– Можно мне попробовать, какая эта магия? – Она протянула в его сторону руку, но Райлан ревниво отвел свои подальше.

– Нет, – отрывистым, ястребиным тоном сказал он. – Нил велел мне копить, и я коплю. Пусть он увидит, что я хоть чего-то добился.

По его глазам сразу было ясно, что впечатлить Нила для него важнее всего на свете. Гвен со вздохом отступила. Ее все равно немного пугала эта прохладная, ни на что не похожая магия. Вдруг она погасит ее собственную?

– Ладно, – решительно сказала она. – Удачи!

– Удача – это фальшивое понятие, изобретенное в золотых землях. Тут я согласен с Ястребами, – меланхолично проговорил Райлан и подобрал уголь с пола. Гвен уже дошла до двери, когда он окликнул ее сам:

– Эй! Как он там?

– Ну… Не знаю, – честно ответила Гвен. – Он странный и, кажется, немного чокнутый. Но очень ярко сияет.

Райлан вдруг рассмеялся – низко и хрипло, Гвен аж подскочила, настолько неожиданно было услышать от него этот смех.