Любовь и другие катастрофы - Джеймс Лорен

– Кэтрин, – прошептал он голосом, который был так похож на голос настоящего Мэтью, что она не могла этого вынести.

– Прошу вас, не называйте меня так, – с ожесточением сказала она. – Не знаю, кто вы такой, но вы не мой Мэтью. Кто вы? Вы вообще человек?

Мужчина с непониманием уставился на нее:

– Я Мэтью Гэллоуэй. Что происходит? Может, вы объясните?

– Если вы здесь… то где мой Мэтью?

Мужчина не ответил, только молча смотрел на нее. Однако Кэтрин знала, что значит этот взгляд. Ее Мэтью исчез, он не вернется, остался вот этот, похожий на Мэтью, но это был не он.

Развернувшись, она бросилась бежать. По ее щекам текли слезы. Она упала на диван в гостиной, с трудом удерживаясь, чтобы не закричать.

> Существует вероятность, что вмешательство во временном пейзаже 1745 не произвело ожидаемого эффекта

> Хотя в пейзаже существует субъект «МЭТЬЮ», развитие отношений в данный момент крайне маловероятно

Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/МС-160

Карлайл, Англия, 1745

Кэтрин нашла в себе силы снова встретиться с не-Мэтью только вечером. Войдя в свою спальню, она увидела, что он лежит, глядя в потолок. Мужчина повернулся к ней, и лицо его просветлело. Она невольно замерла, с удивлением отметив, что его кожа покраснела, словно у него жар. В комнате сильно пахло рвотой.

– Здравствуй, – сказал не-Мэтью неуверенно и со страхом.

– Здравствуй. Тебе что-нибудь нужно? Вода или еда?

Мужчина покачал головой.

– Ты… не можешь сказать мне, где я?

– В Карлайле. На границе между Англией и Шотландией. Мы были в соборе, когда тебя ранили. А потом рана исчезла. Это все, что я знаю. А что ты помнишь?

– Я помню, что был в Крыму с моей… с моей подругой Кейти. Ее ранили в сражении, и она умерла. А потом все потемнело, и я очнулся в соборе на другом конце света, и девушка с лицом Кейти обращается со мной как с чудовищем.

Кэтрин не могла понять, о чем он говорит.

– Что же, по-твоему, происходит?

После долгого молчания мужчина закрыл глаза и поморщился, словно от боли:

– Признаться, я надеялся, что ты знаешь… Это какое-то невероятное совпадение… Кто-то, похожий на меня, живет в Карлайле, и живет с кем-то, кто так похож на мою Кейти. К тому же моя семья живет недалеко от Карлайла, рядом с границей.

– Ты так похож на Мэтью, словно вы братья-близнецы. Но даже если это и так, если у него есть брат, непонятно, как ты появился в соборе. Может, это волшебство?

Мужчина почесал в затылке:

– Вот уж не понимаю, зачем кому-то понадобилось переносить меня с другого конца света, чтобы заменить умирающего…

– Может, нам так хотели помочь? – удивляясь своим словам, произнесла Кэтрин. – Твоя Кейти умерла, и мой Мэтью тоже. Тебя перенесли сюда, чтобы мы не остались одни?

– Возможно. Не уверен, что это правда, но в любом случае спасибо за это.

Кэтрин кивнула. Этот мужчина никогда не заменит ей Мэтью. Она не знала, что сказать.

– Как ты себя чувствуешь? – выдавила она.

– Плохо. Меня тошнило все утро, и у меня очень сильно болит голова. Мне кажется, у меня жар.

– Тебе что-нибудь нужно? Я могу позвать врача.

– Нет. Спасибо. Надеюсь, это скоро пройдет.

Она снова кивнула, и они замолчали.

– Ты говорил про какой-то Крым, – сказала она, чувствуя, что пауза затягивается.

– Крым – это далеко от Англии. Я корреспондент «Таймс». Передаю сводки с войны.

Она уставилась на него в изумлении:

– А я и не знала, что якобиты атакуют другие страны. Этот Крым…

– Якобиты? Но при чем тут они?

– Англия воюет с ними, ты же сам сказал. – Она нахмурилась. – Если бы якобиты не атаковали наш город, Мэтью был бы жив.

– Погоди, я имел в виду войну с русскими.

Кэтрин смотрела на него, открыв рот.

– С русскими? Ты ничего не путаешь?

– Нет, – решительно кивнул он. – Мы воюем с Россией уже давно. Не знаю, почему ты об этом не слышала. – Помолчав, он спросил: – Ты сказала, что якобиты напали на Англию. Опять? Что королю нужно на этот раз? И надо же такому случиться в самый разгар войны с русскими! Сначала шотландцы отказывались помочь нам в войне, бросив Англию на произвол судьбы, а потом нападали на нас? Быть такого не может!

– Русские? Крым? – пробормотала она в оцепенении. Казалось, они говорят о разных вещах.

– Кэтрин, какой сейчас год? – глухо спросил он.

– Тысяча семьсот сорок пятый от Рождества Христова.

Мужчина ошеломленно уставился на нее и расхохотался, потом протянул ей руку:

– Что ж, начнем с начала. Здравствуй, Кэтрин Финчли. Меня зовут Мэтью Гэллоуэй, и я пришел сюда из тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года. Приятно познакомиться.

Крым, 1854

Мэтью стоял у каменной стены, хватая ртом воздух. Странно, но сюда почти не долетали звуки сражения. Кейти задумалась. Ей хотелось разобраться в своих воспоминаниях.

– Что ты помнишь? – наконец спросила она.

С минуту он молча смотрел на нее, а потом заговорил:

– Я был слугой в твоем доме во время восстания якобитов. Ты шпионила за мной. Опять. Мы работали в крепости. Город был укреплен, но его жители, когда опасность стала реальной, испугались и захотели сдаться. Все собрались в соборе, разгорелся спор, меня ранили. Это последнее, что я помню.

– Но… ты не помнишь, что было потом?

Он непонимающе пожал плечами.

– Тебя ранили, ты умер, но снова очнулся, и твоя рана исчезла, – задумчиво произнесла Кейти, вспоминая, что произошло в Карлайле много лет назад, в другой жизни. В том, что это не выдумка, не игра ее воображения, она была уверена.

– Как это? – сказал Мэтью. – Не понимаю. А как же моя рана?

– Говорю же тебе, исчезла. Ты, в смысле другой Мэтью, сказал, что пришел из будущего. Мы решили, что тебя перенесла в Карлайл какая-то колдунья. Мы не понимали, что произошло. Признаться, я до сих пор не понимаю. – Она замолчала, и внезапно все встало на свои места. – Ты перенесся из сегодняшнего дня, Мэтью!