Багрянец - Адам Нэвилл

Достаточно было одного взгляда на фигуру, застывшую под лампочкой над крыльцом, чтобы узнать изгибы этих тяжелых грудей и бедер, блеск этой обожженной глины. В отличие от Венер с выставки, у этой уцелели голова и руки – точнее, тоненькие палочки, напоминавшие больше собачьи передние лапы. Конец одной из лап украшало копье.

Кэт выскочила в одних носках, без обуви и пальто, и теперь холодный ночной воздух пронизывал ее до самого костного мозга. Но инстинкт подсказывал, что дикие красные голые существа, поклонявшиеся проклятым каменным идолам, могли переносить такие температуры и совершать такие акты, против которых сама Кэт не выстояла бы. Она не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой же уязвимой и беззащитной.

На деревенской улице царила кромешная тьма – она проходила слишком далеко от центра, и фонари здесь не стояли. Из пяти домов на Килн-лейн падали лишь редкие осколки желтого света, пробивавшиеся из-за штор, да светили две тусклые шарообразные внешние лампы. После Лондона Кэт не сразу привыкла к местной тишине и темноте; в последнее время она не замечала их, но теперь снова осознала, какой пустотой окружен ее дом по ночам – и что-то сейчас рыскало в этой пустоте, будто дикие псы.

Вмиг она осознала один из недостатков жизни в деревне: кто-то может стоять меньше чем в метре от тебя, но в темноте не разглядеть.

Поднявшись с земли, три силуэта бросились к входной двери. Один из них вылез из-за передней изгороди. Это оказалась женщина на кривых ногах, обутых в сандалии, со взъерошенными волосами, торчащими короткими, будто бы влажными прядями, и лицом, как у обитательницы Бедлама.

Рядом с перилами крыльца появился невысокий плотный мужчина – его белые зубы сверкнули в злобной ухмылке, а колени хрустели, как стебли сельдерея, когда их ломают.

Третий со всех ног выбежал с другой стороны дороги прямо к ее двери; когда он показался в свете лампочки над крыльцом, Кэт увидела жидкую бороду, развевавшуюся по плечам, словно украшенным солнечным ожогом, и предмет из кости, висящий на шее.

Все трое с головы до пят были окрашены в красный. Они пришлись бы к месту во влажной тьме брикберских пещер сорок тысяч лет назад. Каждый сжимал в руке заостренный черный камень – ручной топор.

Кэт захлопнула дверь и заперла замок – и в тот же миг по дереву забарабанил кулак, сотрясая весь дом. Она прижалась спиной к двери, пытаясь совладать с трясущимися руками и сосредоточиться, ткнула пальцем в экран телефона и ввела первые две цифры пароля из четырех – на этот раз в правильном порядке.

Каждый раз, когда она сидела на первом этаже, а Стив ходил в крошечную уборную на втором, паркет громко скрипел, и Кэт казалось, будто она внутри трюма корабля, идущего по морю. И сейчас пол над ее головой застонал точно так же – в доме находились незваные визитеры.

Они проникли в дом. «Они были здесь с самого начала».

Кто-то бодро шагал по тесной лестничной площадке второго этажа, явно спеша оказаться внизу, где находилась Кэт. Это стремление стало еще более очевидным, когда перила заскрипели под красной рукой.

«Как они вошли?» Окна оставались целы, двери не взламывали, ключей ни у кого не было… «кроме Стива».

Паника придала Кэт сил, она бросилась на кухню. Желтые шкафы вертелись перед глазами от тошнотворного ужаса. Кэт прижалась спиной к плите и ввела две следующие цифры пароля.

«Неверный пароль».

На лестнице показалась пара красных ног.

– Убирайся! – завопила Кэт.

Босые ступни и стройные икры продолжали неспешное движение между перилами. Из тьмы под лампой в коридоре вышла женщина и замерла на один бесконечный миг. Теперь Кэт знала, насколько уродливы могут быть красивые голубые глаза на хрупком лице, когда в них стоит подавляемый гнев и парализующая ненависть.

Повернув голову, незваная гостья издала короткую пронзительную трель, переходящую в «йип!» – скорее звериный крик, чем человеческий – затем развернулась и открыла своей тонкой рукой дверь, впуская остальных.

Положив трубку, Хелен долго сидела без движения. Она и не заметила, как кончилась очередная серия «Игры престолов», – теперь на экране кричали друг на друга женщины из другого сериала. Выключив телевизор, Хелен снова наполнила бокал с вином.

Звонок, как и вновь полученная информация, оказался неожиданным. Если верить журналу вызовов, Кэт – журналистка, которую Хелен встретила в Девоне, – дозвонилась только на третий раз: до тех пор Хелен читала Вальде «Вверх по Причуди и обратно».

Вальда до сих пор не уснула. Хелен слышала через потолок гостиной, как дочь разыгрывает сценку с мягкими игрушками на одеяле, говоря за каждого персонажа разными голосами.

Если Кэт звонила ей три раза, значит, хотела сказать что-то важное. Но что же Хелен удалось понять из ее третьего звонка, закончившегося только что?

Разговор оставался загадочным, потому что неясна была сама его причина и цель. Кэт намекнула только, что нашла некую информацию о Линкольне, брате Хелен, и эта информация имела отношение к его последнему лету на этой земле, часть которого он провел в Южном Девоне.

Прежде чем это сообщить, Кэт сделала оговорку: она не хотела звонить Хелен, потому что боялась ее расстроить, а электронное письмо было бы слишком «безличным» – так и сказала. «Об этом лучше поговорить».

Значит, Кэт получила информацию о Линкольне:

– Вам просто нужно приехать и все самой увидеть – поверьте мне.

Журналистка утверждала, будто встретила кое-кого, с кем Хелен «обязательно должна поговорить о Линкольне, – они знали его, пока он тут был».

Если Хелен правильно ее поняла, та неким образом разыскала людей, находившихся рядом с Линкольном незадолго до его смерти. Кэт, однако, не сказала, как нашла их, или кем они были, или что именно они знали о Линкольне; она назвала их просто «местными, с которыми жил ваш брат».

Когда Хелен в одиночку ездила в Диллмут, на подобное она и надеяться не могла. По-видимому, случайная встреча с журналисткой и фотографом в музейном кафе вела к чему-то важному. Может быть, эти местные расскажут ей, каким Линкольн казался незадолго до конца. Может, она даже раскроет тайну, что же так мучило ее младшего братика, что он решил покончить с собой. Хелен до сих пор не знала, где он спал и разбивал палатку за свои последние две недели в Девоне.

Горе, подавляемое годами, проследовало за ней из Девона домой и отняло столько сил, что она до сих пор не перевела дыхания. Но если Кэт нашла тех, кто знал ее брата, стоило поехать и расстроиться еще раз.

После возвращения из Диллмута единственным, что удерживало Хелен от того, чтобы лечь в постель и очень долго не вставать, оставались работа и беспощадное материнство, постоянно требующее сил. Поездка расстроила ее – Хелен не могла толком объяснить почему, но ее не покидало почти сверхъестественное ощущение, будто безжалостный, враждебный пейзаж, переполненный неприятным эхом доисторических времен, поглотил разум Линкольна. Пока она там находилась, иногда Хелен казалось, будто его дух проходит сквозь ее тело.