Потерянная Библия - Игорь Берглер

Криста слушала его, потрясенная. Глаза Чарльза блестели, когда он рассказывал о великих исторических личностях. Сомнений не оставалось: он действительно был избран.

— К сожалению, — продолжал Чарльз, — спустя тридцать лет после смерти Корвина Венгрия проиграла битву при Мохаче и превратилась в турецкий пашалык.

— А Колосажатель? — негромко поинтересовалась Криста.

— Чтобы скрыть свои истинные намерения и потратить папские деньги, Корвин обвинил Влада в, можно сказать, государственной измене. Саксонцы, до смерти ненавидевшие его, составили три поддельных письма, которые выдали за письма Влада султану. В этих фальшивках Влад клялся в бесконечной верности, если султан избавит его от христиан. У него действительно были ужасные отношения с саксонцами. Он признался в своих зверствах по отношению к немцам в целом и к церквям и монастырям Южной Трансильвании в частности. Письма, о которых идет речь, известны историкам как «ротельские письма», по предполагаемому месту их написания. Пожалуй, можно не упоминать о том, что никто никогда не слышал о месте с таким названием. Весьма вероятно, что довольно глупый и лишенный воображения фальсификатор Иоганн Ройдель слегка модифицировал собственное имя и превратил его в название несуществующего городка. Тем не менее саксонцы ненавидели Колосажателя как за его бесчинства, так и за протекционистскую политику в области коммерции, и вполне возможно, что Корвин принял решение схватить Влада из-за тех ужасов, которые они о нем рассказывали.

— Послушайте, его и так уже пленили. Зачем еще понадобилось превращать его в монстра?

— В этом-то все и дело. Сильные мира сего и те, кто сделал свой вклад в крестовый поход, верили во Влада, и эти объяснения их ни капли не удовлетворили. Влада считали героем борьбы против турок, в то время как его румынские земли были серьезным препятствием для завоеваний Константинополя. Венецианский дож Кристофоро Моро не поверил объяснениям Корвина и отправил посланника Пьетро Томасси, чтобы тот выяснил, что именно произошло. В результате Корвин просто изгнал Томасси из Буды, сделав его персоной нон-грата. Более того, венецианцы всерьез подозревали, что Корвин заключил собственное соглашение с турками. Почти все остальные участники похода склонялись к тому же мнению. Сам папа отправил своего легата Никколо Модруссу, чтобы тот стал шпионом при дворе в Буде. Модрусса даже сумел увидеться с сидевшим в тюрьме Владом. Итак, Корвин оказался в весьма сложной ситуации, породившей величайшую кампанию по дискредитации в истории.

Официант принес их заказ. Пытаясь угадать, попало ли хоть немного мяса в яично-хлебный фарш, Чарльз изучал свой тонкий вытянутый шницель с почти научным любопытством. Пожав плечами, он признал свое поражение, но к тому моменту был уже настолько голоден, что проглотил все почти не жуя. Криста от него не отставала. После ужина Чарльзу захотелось выпить. Он заказал односолодовый виски. Оказалось, что в вагоне-ресторане был только «Лагавулин». Чарльз попросил принести двойной со льдом. Естественно, официант поклялся, что откроет новую бутылку: никогда не знаешь, кто разбавлял этот самогон.

Когда они подъехали к станции Вышеград, Чарльз поинтересовался, до которого часа открыт ресторан. Официант ответил, что технически до часу ночи, но, поскольку на следующий день поезд уже отправится в обратный путь, а ему и другим ребятам нужно выспаться, скорее всего, они закроются примерно через час или два. Публики, впрочем, не убавилось, более того, образовалась очередь. Чарльз почувствовал себя несколько виноватым и спросил у официанта, не слишком ли невежливо с их стороны не уступать столик другим. Официант отозвался, что свободных мест хватает, и, хотя Чарльз ничего подобного не наблюдал, уверенность официанта помогла ему немного успокоиться.

— Все началось с саксонских историй, — вернулся к разговору Чарльз, — с них и трубадура — или миннезингера — Михаэля Бехайма, написавшего зимой 1463 года поэму под названием «История безумца по имени Дракула из Валахии» для удовольствия императора Фридриха, психопата и садиста. Вскоре появилось огромное количество других легенд, и они все множились, часто с помощью печатного станка. Сам Гутенберг напечатал целую коллекцию историй о Колосажателе, с обложкой, на которой был изображен Влад, обедавший в окружении своих жертв, насаженных на колья. Зачем так поступать, если правитель Румынии платил ему? Как-то не вяжется со всем остальным. Однако оставим пока этот вопрос.

— А что о нем рассказывали?

— Что он — садист и преступник, массовый убийца, что он пытал и убивал детей, женщин, мужчин, стариков. И обычно сажал своих жертв на кол. Это была его излюбленная казнь, хоть и не он ее придумал. Даже его кузен святой Стефан Великий сажал людей на кол. Что странно, саксонцы, которые так громко жаловались на него, судя по всему, и придумали данный вид казни. Это была жуткая смерть: палачи старались не задеть жизненно-важные органы, и человек медленно умирал в ужасных муках. Но то была лишь малая, хоть и наиболее зрелищная часть того, что якобы происходило в промышленных масштабах. Повсюду ширились страшные истории о том, как Колосажатель сдирал с людей кожу живьем, варил их в кипятке. Иногда его даже обвиняли в каннибализме. В списке его зверств значились обезглавливание, выдавливание глаз, сжигание, удушение, отрезание языков, ушей, носов, гениталий — в основном по весьма неубедительным или вообще надуманным причинам. Отчет изображал слабоумного, жестокого и кровожадного деспота, самого жестокого из всех людей. Ходили слухи, что некие послы отказались снимать тюрбаны перед Владом, и он приказал, чтобы тюрбаны прибили к их головам. Он собрал разбойников с большой дороги, попрошаек, воров и инвалидов, под предлогом того, что будет их кормить, заманил в амбар и поджег его. Никто не спасся от этой средневековой эвтаназии. Четыреста лет спустя великий румынский поэт написал на эту тему потрясающую поэму. Как бы там ни было, считается, что Влад сдирал кожу с ног своих пленников, натирал их солью и приводил животных, чтобы те вылизывали раны шершавыми языками. Он заставил Дана, убийцу своего отца, самостоятельно выкопать себе могилу, а затем сжег его заживо. Потом, передумав, он приказал откопать этого человека и лично отрубил ему голову. Он отрезал женщинам груди и скармливал их детям. Психоаналитик сказал бы, что он был импотентом и что такова была его форма сексуального удовлетворения. Однако, поскольку первая ассоциация с ним — это колья, кое-кто возразил бы, что Влад скорее страдал от последствий кастрации, а кол представлял отсутствующий у него пенис. Как бы там ни было, его обвиняли во всевозможных зверствах.

— И все это правда?

— Похоже, да, хотя нужно смотреть на это в контексте того времени. Все правители той эпохи были преступниками и садистами. Как поступал со своими врагами папа Борджиа? Чему подвергала инквизиция множество невинных людей? Двести лет спустя протестанты массово сжигали ведьм, а перед тем пытали их, чтобы заставить признаться в связи с дьяволом, поскольку под пытками любой признается в чем угодно. Людовико Сфорца, Бальони, Орсини, Колонна и Малатеста тоже совершали отвратительные преступления. Людовик Одиннадцатый, Всемирный Паук, вешал на деревьях маленьких мальчиков и ждал, пока их тела иссохнут, или запирал их в клетках, словно крыс. Великий Фердинанд Неаполитанский, дед Альфонсо ди Калабриа, который весьма недолгое время был мужем Лукреции Борджиа, — тот убил намного больше своих противников, чем Колосажатель. Их тела он мумифицировал и хранил в подвале, куда приводил всех, кто был достаточно глуп, чтобы нанести ему визит. Проблемой были не зверства, а их разнообразие и масштаб. Называли совершенно невероятные цифры: сорок тысяч здесь, двадцать тысяч там, сто тысяч еще где-то, словом, одни сплошные ужасы. Возможно, жестокость Влада была реальной, но размах вызывает недоверие. Во всей его стране, в румынских землях, на тот момент насчитывалось не более пяти миллионов жителей. Кроме того, я произвел подсчеты и убедился, что если бы он был свидетелем и только свидетелем такого количества преступлений, на это у него ушло бы более ста тысяч лет, кроме тех шести, на протяжении которых он спал, делал детей и дрался с турками. Так что цифры явно преувеличены. Весьма примечательно, что в какой-то момент машина пропаганды остановилась, но книги продолжали печатать. Они стали бестселлерами того времени. Люди с нетерпением ждали возможности прочесть обо всех этих жестокостях — так в мир пришли предшественники романов ужасов, готических и обыкновенных, а также триллеров. И всем этим мы обязаны самому первому немецкому печатному станку.