Преисподняя - Оливер Боуден

«В другом мире я бы вполне мог привыкнуть к такому обращению, – думал Призрак. – Я бы даже наслаждался, слушая, как меня называют мистером Сингхом».

А в этом мире у него попросту не было выбора. Его повысили, и юноше не оставалось иного, как приспособиться к своему новому положению.

Кавана через Марчанта распорядился, чтобы Призрака приодели. Харди вручил парню коричневый бумажный сверток с одеждой.

– Держи. Тут кое-какие шмотки: брюки, сапоги, рубашка и пиджак. Есть и шляпа, если она тебе понадобится.

Ночью, вернувшись в туннель под Темзой, Призрак надел все это на себя и показался Мэгги.

– Да ты прямо щеголем городским заделался, – сказала она, разглядывая приодевшегося парня. – Теперь тебе проходу от женщин не будет. А может, они уже на тебя вешаются?

Призрак улыбнулся Мэгги и почувствовал, как улыбка открыла сердце старой женщины. Точно как в ночь их знакомства. Мэгги смотрела на своего друга и наверняка думала: «Эх, была бы я лет на сорок моложе…»

Только со шляпой Призрак так и не смог «подружиться». Он и фуражку, которую выдавали всем землекопам, отдал одному из обитателей туннеля. Брюки оказались короче, чем нужно. Возможно, Харди решил разыграть нового фаворита, однако громила был бы раздосадован, узнав, что его шутка не удалась. Брюки, оканчивающиеся выше щиколоток, великолепно устраивали Призрака. Тем более что носить башмаки он тоже не собирался. Их он отдал Мэгги. Та, сияя от радости, быстро выдернула шнурки и надела обновку. Ее старые башмаки тоже перейдут к кому-то из здешних жителей.

На следующий день стройка увидела нового Призрака.

Работа поглощала все его внимание. Час за часом, пока длилась смена, юноша вписывал имена и цифры в столбцы многочисленных графиков, врученных ему Марчантом. Призрак должен был следить за постоянным смещением времени промежуточных смен и общаться с десятниками, которые не слишком-то одобряли новое назначение начальства. Юноша обнаружил интересную особенность: его слова, произнесенные мягко, но с должной настойчивостью, и подкрепленные оглядкой на домик конторы, действовали даже на самых упрямых десятников. Призрак понимал: уважением тут и не пахло. Сговорчивыми людей делал страх.

Однако главной целью его нахождения на стройке были не размышления об идеологии управления и не стремление освоить все тонкости работы учетчика. Призрак помнил: он – разведчик братства. Ему необходимо точно узнать истинные замыслы тамплиеров, а в этом он пока мало преуспел. Новая работа поглощала все его время и внимание. У юноши редко находилась причина, чтобы зайти в контору, где хранились планы и чертежи.

В один из дней, стоя на своем обычном месте возле кранов, Призрак поднял голову и увидел Кроуфорда Старрика и Люси Торн. Пройдя по дощатому настилу, они поднялись в контору и исчезли за дверью.

«Пора», – решил Призрак и двинулся следом. У него был предлог: отдать Марчанту несколько ведомостей. Но Смит и Другой Харди, охранявшие вход в святилище, не пустили молодого индийца дальше порога. Взяв бумаги, они спровадили Призрака. Получалось, его вхождение во внутренний круг Каваны было лишь теоретическим. Возможно, юношу до сих пор проверяли. Вскоре произошел еще один случай, над которым Призрак до сих пор иногда размышлял.

Это случилось под вечер. Призрак разыскал Марчанта. Поблизости разгружали состав с землей, и пыхтящий паровоз вынуждал кричать. Как всегда в конце смены, юноша принес начальнику строительства ведомость.

– Все в порядке, сэр, – крикнул Призрак, обведя рукой стройку.

Безостановочно двигались краны, облепленные рабочими. На фоне серых, быстро густеющих сумерек чернели качающиеся силуэты ведер с землей. Чумазые землекопы промежуточной смены покидали стройку, унося на плечах свои лопаты и кирки, чем-то напоминая отступающую армию. И гремел, не умолкая ни на секунду, конвейер.

Обычно Марчант брал ведомость и уходил в контору. Но сегодня он лишь пожал плечами и кивнул в сторону домика на колесах.

– Мне сейчас некогда. Отнеси сам. Положи на стол к остальным планам. Я потом посмотрю.

Призрак ничем не выдал охватившее его волнение. Кивнув, он послушно отправился в контору. Там не было ни Каваны, ни обоих Харди, ни Смита. Призрак открыл дверь и вошел. Он не помнил случая, чтобы внутри домика на колесах было пусто. Ведь это же сердце всей тамплиерской операции.

Юноша заставил себя умерить пыл. Ему устроили проверку, оттого в конторе и пусто. Марчант наверняка засек время. Помня об этом, Призрак зажег лампу и прошел к столу.

Марчант не просто так сказал, куда положить ведомость. Естественно, стол был завален листами с планами.

Поставив лампу на краешек стола, Призрак склонился над свернутыми в трубку документами. Ловушкой вполне мог быть порядок, в каком они лежали. Или… вот оно! Из одного из свитков торчал тоненький черный волос. У Призрака заколотилось сердце. Он осторожно вытащил волосок, зажав между ногтей, затем, моля богов, чтобы это оказалось единственной ловушкой, подстроенной тамплиерами, развернул свиток.

Это были планы строительства подземной железной дороги и планы очередности земляных работ, но только… неофициальные. Официальные Призрак уже видел, когда вместе с остальными землекопами вытягивал шею, слушая рассказ Чарльза Пирсона и Джона Фаулера об их детище. Чертежи, лежавшие сейчас перед ним, были очень похожи на те, но имели одно существенное отличие: в правом верхнем углу вместо эмблемы «Столичных железных дорог» красовался герб ордена тамплиеров.

Задерживаться в конторе было рискованно; это могло вызвать подозрения Марчанта. Призрак быстро нашел на плане участок, где сейчас велись земляные работы. Там он увидел слегка заштрихованный кружок, а внутри кружка – маленький тамплиерский крест.

Призрак быстро свернул бумаги, вложив волосок туда, откуда он был вытащен, загасил лампу и покинул контору. Увиденное еще стояло у парня перед глазами, а мысли вернулись к другому событию, произошедшему несколько дней назад… Тогда из пустых ящиков соорудили подобие помоста, куда забрались Кавана, Марчант и подручные, вставшие по обе стороны от хозяина. Поднеся к губам рупор, Кавана сообщил, что, к великому сожалению, на стройке завелись воры, в результате чего несколько землекопов лишились своих орудий.

В толпе послышались возгласы. Рабочие пеклись об орудиях труда не меньше, чем о собственных семьях. Зачастую даже больше. Призрак едва ли не с первых дней работы стал прятать свою лопату прямо в туннеле, однако для очень и очень многих их кирки и лопаты были не просто средством заработка, а еще и символом. Шагая по улицам, рабочие важно несли на плечах орудия своего труда. Они шли с гордо поднятыми головами, показывая прохожим: это не толпа замарашек, а люди, выполняющие тяжелую и очень нужную городу работу. И вот какие-то негодяи позарились на чужие орудия. Это воспринималось как воровство еды прямо изо рта. Кавана умел играть на человеческих эмоциях. Когда он предложил, чтобы отныне рабочих после смены обыскивали, его слова вызвали больше одобрительных реплик, чем ожидалось. Пусть пересменка теперь длится в три раза дольше, зато рабочие могут быть уверены: «Столичные железные дороги» искренне о них заботятся.