Поймай меня. Целую, твоя Белка! - Ольга Корк

от телефона, к которому когда-то цепляли чек о покупке и конверт с картой от симки. Одноразовый ведь номер, я была в этом уверена, и не заморачивалась с тем, чтобы сохранить хоть что-то. Господи, да я свою трубку-то брала с мыслями, что временная. Старый хороший телефончик, проработав три года, приказал долго жить и я забежала в ближайший салон связи, схватила что-то более-менее приемлемое на пару месяцев, сунула бумажки в сумку, старую симку в новую трубку и побежала дольше. Аукционная симка уже стояла в аппарате. Тьфу, растяпа!

– Алевтина Дмитриевна?

– Можно просто Аля, пожалуйста, – перевела взгляд на лицо врача и снова залюбовалась хороводом из звезд. – Как долго мне, по-вашему, придется пробыть в больнице?

– Детей, я так понимаю, дома нет, – чуть криво усмехнулся врач, имя которого я не запомнила, – пару дней точно, дальше по состоянию. На данный момент больше всего вызывает опасение травма головы, завтра нужно будет сделать еще один снимок, чтобы убедиться, что гематома не увеличивается и не...

– Гематома?

– Алев... Аля, мы с вами начинали с этого разговор. Давайте вы сейчас будете отдыхать, а завтра после повторного снимка мы с вами еще раз подробно поговорим. Хорошо?

– Хоро... Подождите, у меня телефона нет, вещей никаких…

– Санитарку пришлю, внизу есть буфет, но в нем и щетку зубную купить можно, и пижаму какую-нибудь. Не брендовые вещи для модниц, конечно, но все не в грязном лежать. Так?

– Да, – медленно моргаю, понимая, что картинка перед глазами тормозит. – А обезболивающее мне положено?

– Вам много что положено, но все необходимое на данный момент вы уже получили, дыхание не затруднено, черепно-мозговую вам оставили под вопросом, поэтому и настаиваю на госпитализации, хотя, судя по вашим реакциям, больше все же склоняюсь к сильному сотрясению. Все, Аля, ждите санитарку и отдыхайте.

Отдыхала я два дня, спала как слон, и под седативными препаратами, о которых не сразу и узнала, даже и не переживала. Ушиб головного мозга мне не подтвердили, внутренней гематомы не развилось, а с каждым днем мне становилось все лучше. На третий день я взвыла и попросила Валерия Михайловича – лечащего врача, отпустить меня отлеживать бока дома. Веселенькая сорочка в виде парашюта шестидесятого размера с трогательными тесемками у горловины мне так опостылела, что я готова была согласиться передвигаться в инвалидном кресле, если понадобится, только бы отпустили! Да и ситуация с Владом требовала срочного решения, а дома ноутбук, интернет, связь с миром, в конце концов!

На второй день мне только ближе к вечеру удалось собраться в кучу и, попросив у санитарки телефон, набрать Светку. К сожалению, Светлячок с мужем уехали вместе с его родителями и мелким на новогодние каникулы на какую-то турбазу. Подарок от мужа. Как выяснилось, подруга пыталась до меня дозвониться половину предыдущего дня, но у нее так и не получилось, а потом Смирнов схватил ее под мышку, закинул сына на плечо и уволок семейство отдыхать.

Новый год, надо же, а у меня из головы совсем вылетело, что он всего-то через полторы недели. Так погрузилась в отношения с Владом и в свою работу, что даже не обращала внимания на украшенный город. Ну а чего на календарь-то смотреть, иллюминация у нас с конца ноября горит. Ой, в общем, я как всегда!

Домой меня отпустили, предписаний выдали на пару листов и с напутствием внимательнее смотреть под ноги чуть ли не подпихнули к выходу. Все правильно, нечего мне место занимать в палате.

Домой добралась на такси и первое, что сделала, это поплелась в душ. Нет, все же любая болезнь уступает свои позиции не тогда, когда организм себя лучше чувствовать начинает, а только после того, как ты с себя ее смоешь. Вот даже после банальной простуды, когда человек лежал неделю сопливый под одеялом, страдая от озноба, общей слабости и ломоты в теле, чувствовать себя выздоровевшим начинаешь именно после горячего душа, а не тогда, когда ты глубоко вдохнул воздух без дурацкого ощущения заложенности носа. У меня, по крайней мере, всегда было именно так!

Переодевшись и сунув ненавистную сорочку из больницы в мусорку, я открыла ноут. В первую очередь нужно заказать доставку телефона! К сожалению, сейчас представить себе жизнь без средства связи почти невозможно. Следующим пунктом в моем списке срочных дел было успокоить всех потерявших меня. Родители так вообще, наверное, с ума сходят. Не скажу, что мы каждый день на созвоне, но хоть смской да обменяемся. Или мама пришлет какую-то ссылку на шутки про стоматологов, или папа статью посоветует. И если я не отвечаю в течение трех дней, вот это точно за гранью добра и зла!

Как я и предполагала, сообщений в соцсетях было огромное количество. В основном писали родители, Светка, девчонки с бывшей работы, пару сообщений от бывших одногруппников, куча спама… Но разбирая эту кучу, я только грустно улыбалась: от Влада не было ничего. Самое ужасное, что ничего и не могло быть, потому что каким-то образом все наше общение сводилось к переписке в телефоне, звонкам и личным встречам. Ни соцсети, ни мессенджеры, да даже адреса его я не помню, потому как вызывала такси через приложение с автоматическим определением геолокации. Нет, конечно, если приехать в тот район и побродить из двора во двор, дом-то бы признала, но, боюсь, пока мне не по силам такие поиски. Мне, конечно, стало лучше, но головокружения еще были, хотя врач и сказал, что это нормально. Но повторно упасть только из-за своего упрямства мне не хотелось. Надеюсь, за эти дни Влад не решил, что я сбежала от него и теперь скрываюсь!

Закончив с сообщениями, открыла новостную ленту и просто лениво листала ее, думая, как лучше поступить и дать знать о себе Владу. Соскучилась по нему просто ужасно. Именно в больнице я осознала, насколько он мне важен. Влюбилась? Ха-ха! Люблю и никак иначе!

Мне не хватало общения с ним, его шуток, его голоса, взгляда, рук и улыбки. Хотелось прижаться к крепкому мужскому плечу, спрятать нос в изгибе шеи и просто дышать им, а мир с его проблемами пусть остается где-то там, за пределами моего счастья. Даже боюсь представить, что он сейчас про меня думает и как переживает, ведь то, что я ему небезразлична, знала наверняка.

– Кажется, просить прощения за свою пропажу мне придется на коленях… – тихо ворчала себе под нос,