Тайное становится явным - Сергей Зверев

– Эге… Поем, стало быть.

Я вскочила и вытянулась во фронт. Даже пятки оторвала.

– Никак нет, господин капитан. Работаем.

Бугров приоделся. Полевой офицерский прикид сменила летняя рубаха навыпуск, мятые штаны. На голове красовалась кепка-афганка. Он подкрался незаметно – хотел произвести впечатление. Произвел.

– Ну-ка, позвольте, курсантка Царицына.

Я отдала ему талмуд. Он открыл, помучился со скоросшивателем и вдруг рассмеялся. Нормальным человеческим смехом. Должно быть, сдал смену и в этой связи не счел постыдным принять облик рядового гомо сапиенс.

– Вам эти дурилки выдал Григорий Аполлонович?

Библиофил, смекнула я.

– Так точно, господин капитан. Меня интересует организация и проведение оперативной работы в среде вербуемых агентов. Я хочу посвятить этому вопросу свою дальнейшую жизнь.

– Он у нас такой умница… – капитан Бугров перестал смеяться. – А главное, обладает богатым чувством юмора. А если серьезно, курсантка Царицына, то хотеть будете не вы, а ваше непосредственное начальство. Это раз. А вот и два. Не забивайте себе голову мусором. Постарайтесь как можно быстрее избавиться от этих сочинений и взять что-нибудь толковое. Рекомендую методические разработки для штатных сотрудников ФСБ – под редакцией, дай бог памяти, Нестеренко и Овчарова. 2003 год. Работа абсолютно свободна от идеологических предрассудков и содержит некоторые любопытные моменты. Из современных наработок. Скажем так, нетрадиционные… Хотя и корректно поданные, – капитан заговорщицки подмигнул.

Я не стала вступать в полемику:

– Будет сделано, господин капитан. Как скажете.

Бугров кивнул:

– Я рад, что мы пришли к взаимному пониманию, – внезапно в его глазах появился несвойственный обстановке интерес. Я быстро втянула грудь. – Сколько вам лет, курсантка Царицына?

– Тридцать третий миновал, господин капитан, – лихо соврала я, ясно понимая, что слишком поздно ее втянула. – Возраст Христа, господин капитан.

– Неплохо, – Бугров отступил на шаг и взглядом покупателя оглядел меня сверху донизу. – Весьма неплохо, курсантка… Весьма…

Я с трудом подавила желание распахнуть рот и продемонстрировать зубы – чтобы пересчитал. Вместо этого надула щеки и выставила живот.

– Зачем вы надуваете щеки? – нахмурился Бугров.

– Для важности, – откровенно призналась я.

Он засмеялся, осмотрел меня напоследок и с какой-то очень демонстративной неохотой пошел прочь.

– Когда я смогу приступить к занятиям, господин капитан? – крикнула я.

Он пожал плечами и скрылся за углом. Поговорили.

Вооруженные лица между тем миновали КПП. Прошли справа от плаца, строй рассыпался, и компания не в ногу протопала по зеленой аллее, ведущей к канцелярии Бугрова и библиотеке. Я поежилась: видок у парней был адский. В авангарде шагал единственный на весь отряд субъект со славянской физиономией. Остальные были азиатами. Коренастые, квадратные, не то казахи, не то монголы… Не то эти… о, господи, уйгуры. Последнее как-то вернее. Я же не вчера родилась.

Вывод напрашивался не бесспорный, но убийственный: если в лагере не работают с уйгурами (а с ними в лагере не работают), следовательно, где-то поблизости есть проход на подземную базу, где они и существуют в качестве экспериментального материала.

А почему бы и нет?

Видок у «проходимцев» соответствовал упомянутой версии. Если шествующий впереди выглядел однозначно вменяемым (он меня заметил и задержал взгляд – это сделал бы любой нормальный мужик, и не моя сомнительная привлекательность в том вина, а сама их природа мужицкая), то остальные – в резине, плотных шапочках, с тупыми, невыразительными лицами больше напоминали каких-то прирученных ископаемых амфибий, у которых черепа покрыты костяными щитками. Все мы вышли из воды, это понятно, но беда, что некоторые из нас – совсем недавно.

Заклинания не помогали. Я не смогла заставить себя подняться и прошвырнуться невидимкой за парнями. Они прошли, бренча экипировкой. Азиаты даже не глянули в мою сторону. А я словно прикипела пятой точкой к крыльцу: сидела и безуспешно пыталась договориться со своей трусостью. С одной стороны, страшновато, да, ну а с другой – я же не бояться сюда приехала? Но ничего не получалось, неведомо откуда возникший ужас овладел участком мозга, ответственным за команду «встать!»

Тем временем из леса появилась новая группа людей. Числом поменее, но очень похожие. Те же ископаемые-земноводные. В ушах зафонило… Что они там делают, в лесу, где не ступает нога курсанта? Туда ходят люди покрепче?

Старший выстроил группу, махнул рукой. Сам приклеился сбоку. Дневальный на КПП уже отворял «калитку». Группа степенно миновала пропускной пункт и отправилась по той же дороге. Ничем не отличимая – широкие плоские лица, глаза пустые, шаг – механический, но выверен… Зомби натуральные. Кроме одного. Сопровождающий вполне в себе – белобрыс, курнос, в зубах веточка. На меня смотрит… Еще немного, и пройдут. И не помашут.

«Отлипни, – сказала я себе. – Напрягись»… Я напряглась… И отлипла. Когда по горло в ужасе, как в питательном растворе, ничего уже не чувствуешь… Сунув папочку с раскритикованными пособиями под мышку, как это делает большинство чиновников средней руки, я отправилась за странной колонной (если тормознут, спрошу, как пройти в библиотеку).

Но странная колонна не дошла до здания с решетками. За крайней казармой повернула направо – в просвет между «шестьдесят шестыми» и клумбой. Я остановилась и сделала вид, будто роюсь в папке. А сама из-под век стала озадаченно смотреть, как мимо двух зданий с учебными классами, мимо открытой спортплощадки колонна уходит в глубь леса. Хоть бы кто обернулся!

Где написано, что курсант не имеет права ходить по лагерю? Это его лагерь, и ему в нем обживаться… Приняв решение и довольно странный для этих мест прогулочный вид, я медленно пошла за процессией. Позади остались учебные корпуса, небольшой лесок с ложбинкой. Лагерь закончился, но ограничительная линия пока не появилась. Показался холм, недалеко от подножия которого сплошной стеной рос кустарник. Я остановилась и стала, стуча зубами, ждать, пока группа скроется из виду. Потом осмотрелась – не видать ли очевидцев – и через полянку по примятому папоротнику побежала к кустам. И хорошо, что не влетела в них сломя голову – осталась бы без оной: кустарник произрастал в крутом овраге, естественно замаскированном сочной зеленью и выходящими на обрыв карликовыми деревцами. Сорваться с тропы было проще простого. Я неловко съехала вниз, окунулась в темень. По счастью, не в кромешную: тропа виднелась. Для прохождения по ней вовсе не требовалось мачете, ее до меня неплохо вырубили и утрамбовали. А вот теперь, прежде чем отправиться в неведомое, мне предстояло признаться себе – дело принимает серьезный оборот, и если меня выловят в необычном месте за необычным занятием, придется долго и путано объясняться, что здесь делаю. Готова ли я к такому повороту?