Орден Крона. Армия свободы - Нина Малкина

— Спроси ты меня об этом ещё год назад, я бы, не задумываясь, поставила на господина, — она осторожно зажала одну ноздрю, потом другую, останавливая насморк. — Но теперь… Теперь я не знаю, на кого бы я поставила. Потому что не знаю, кого бы сама выбрала.

— Значит, Джер всё-таки уничтожил твою самоуверенность, — хмыкнула я.

И отчего-то загордилась ментором. Или собой? Я уже не отделяла себя от него.

— Джер? — переспросила певичка и снисходительно улыбнулась.

В ответ я посмотрела открыто и нагло. Произнесла уверенно, по слогам:

— Джермонд Десент.

— Как же ты его любишь, — она пьяно потянулась на стуле. — Безумно, предано, слепо. Нужно было понять это ещё тогда, когда несчастный Каас привёл тебя в приют. Или раньше — когда ты отказалась бежать с ним из Квертинда.

— Откуда ты знаешь? — молниеносно вскинулась я.

— Откуда, откуда, — передразнила довольная певичка. — Как ты думаешь, кто ему посоветовал сбежать ещё до посещения приюта? — она смягчилась и в чертах проступила женская, почти материнская мягкость. — Но вы оба остались. Глупые дети… Маленькие глупые дети, играющие во взрослые игры. Это всегда заканчивается плохо.

Удивительно, но Каас, всегда желающий вонзиться в глаз певички, сейчас молчал. Мне не хотелось уничтожить её, прикончить, разрезать на десятки кусков или столкнуть с облачного моста. В какой-то некоторой мере я сочувствовала ей и даже… понимала. Наверное, передо мной сидел единственный в Квертинде человек, который так же, как и я, скучал по Каасу.

— За Кааса, — подняла я бокал с вином.

— За Кааса, — искренне поддержала Элигия.

Мы выпили и помолчали немного, размышляя о судьбе рыжего стязателя.

— Нас обеих обманули, — первой нарушила молчание женщина. — Окутали ложью, заставили любить. Хитро и тонко запутали, и теперь я не представляю, что будет с нами, — она откинула волосы от лица и рассеянно уставилась в пустоту. — Убедили, что если добиться успеха в грандиозном мероприятии, это пойдёт на пользу. Только не уточнили, кому это пойдёт на пользу. Я только сейчас начала понимать, что больше не хочу быть фигурой на шахматной доске. Ни пешкой, ни королевой. Я вообще хочу выйти из этой игры. Но меня никто не отпустит.

Я подалась вперёд. Сведения, которыми обладала Элигия, были явно поинтереснее тех, что сообщила мне Тефида. Я знала, что она неспроста вертится вокруг Джера, только не понимала — зачем? Зачем Демиург подослал её? Следить за ним? Он и так на виду у всей академии. Соблазнить его? Даже если так — это ничего не меняло для Ордена Крона. И почему она говорит о Демиурге во множественном числе?

— Ты на редкость живучая, — заметила я. — Выберешься из любой задницы.

— Это правда, — легко согласилась Элигия. — Но в этот раз всё иначе.

Я цокнула и закатила глаза. Тоже мне, овечка на заклание! Веллильер заметила мой скептицизм, но не стала спорить, а вдохновленно вытянулась на стуле, будто только что пришла к важному осознанию.

— Ты ещё можешь сбежать! — она закивала своим выводам. — Да, да, да! Юна, у тебя есть ещё шанс на побег — последний. Поверь, только это тебя спасёт. Ещё немного — и ты тоже угодишь в их сети навечно. Даже если захочешь когда-нибудь сбежать из Квертинда — тебя он не отпустит так же, как не отпустит уже меня. Но сейчас… Сейчас у тебя ещё есть возможность развязаться со всем этим и жить простой жизнью. У тебя ещё есть шанс начать всё сначала. Другого не будет.

— То есть ты мне предлагаешь выйти за эту дверь и оставить академию, учёбу, ментора, королевство ради какого-то мистического спасения? — хмыкнула я. — Может ты просто хочешь от меня избавиться?

— Я уже говорила — ты не враг мне. И я хочу помочь. Потому что ты — дочь Тезарии. Потому что вижу в тебе себя.

— Не оскорбляй меня такими сравнениями, — съязвила я в надежде задеть её гордость.

Певичка не обиделась. Она скинула туфли, отшвырнула их подальше — в полоску света, льющегося сквозь высокие окна. Распустила по плечам лохматые волосы, потрясла ими и закинула босые ноги на свободный стул. Налила рубинового напитка в оба пустых кубка.

— Знаешь, до знакомства с Тезарией мужчины обращались со мной как с дерьмом, — она сделала глоток вина и взмахнула пальцами точь-в-точь как Демиург. — Но леди Горст научила делать их своими рабами. Это оказалось удивительно легко, и я даже успела разочароваться во всех мужчинах мира, пока не встретила господина. Он так разительно отличался от остальных, что у меня не было шансов не полюбить его. Он не поддавался ни на одну из дамских уловок, но сам легко проворачивал такие манипуляции, от которых у меня кружилась голова. Мне казалось, что я нашла родственную душу. Всё, что происходило рядом с ним было таким… невероятным и захватывающим! Каким-то волшебством, чудесами. Я с полной самоотдачей поддерживала любые авантюры, потому что они всегда заканчивались победой. А если на горизонте появлялась малейшая опасность — господин всегда прикрывал меня.

Она похлопала себя по щекам, прошлась кончиками пальцев под глазами, вытирая черноту. А я тронула паука на шее. Всё это было так похоже на нас с Джером, но только с иной, извращённой стороны. Конечно, сходство с Элигией на радовало меня. Особенно в свете того, что она считала себя обречённой.

— Когда-то я тоже была юной мейлори рядом с могущественным наставником, — продолжила Элигия. — И не думала, что встречу кого-то, кто сравнится с ним, — она поймала мой нахмуренный взгляд. — Что? Только не говори, что сама ни разу их не сравнивала. Мне только интересно, в чью пользу склоняются твои симпатии.

— Ждёшь, что я стану откровенничать? — ощетинилась я.

— А почему нет? Думаешь, ты бы не пошла по моему пути? У тебя хватило бы ума и чести? Не смеши. Не будь у тебя ментора, ты бы уже ползала в ногах у господина в драгоценном ошейнике, слизывая с его пальцев мёд.

— Гадость, — скривилась я.

— О нет, маленькая мейлори, — она спустила ноги и пригрозила пальчиком. — Ты уже готова это делать. Вопрос лишь в том, чьи пальцы предпочтительнее.

Представить себе Джера в такой ситуации было невозможно. Он и вправду никогда не позволял себе лишнего рядом со мной — такого, чего не мог бы позволить хороший ментор. А вот Демиург… Никогда не был хорошим. Он всегда был мужчиной — соблазняющим, манящим, волнующим и будоражащим. В его присутствии я не ощущала покоя и нежности, а только острое влечение. По телу прошла дрожь от воспоминаний о танце в День Династии. Я так легко и с таким наслаждением отдавалась во власть Демиурга, буквально таяла в его руках и мечтала, чтобы это не заканчивалось…

— Господин может многому научить, — подстегнула мою фантазию Элигия. — Такому, чего твой ментор не умеет и вряд ли когда-нибудь захочет научиться.

Я облизнула губы. Отчего-то на них отчётливо обозначился вкус малины. И вишнёвого бренди. Элигия превосходно усвоила уроки Демиурга, и сейчас отлично рисовала в моём сознании самые смелые образы. Она снова вела в беседе, но упустила то, что наставник у нас был один и тот же. Я подавила короткое желание вступить в спор и сама накрыла ладонью её руку.