Солдаты далеких гор - Александр Александрович Тамоников

к камням, второй взрыв ударил в ноздри кислым запахом сгоревшей взрывчатки. В последний миг мелькнула мысль, что он делает глупость, всего в десятке шагов могли оказаться и другие немцы, которых осколки гранаты не достанут. Но приподнятое настроение и лихость, вскипевшую в груди, уже было не остановить. Михаил запрыгнул на камни и, глянув вниз, дал три длинные очереди по тем, кто еще стоял, кто корчился от боли, и тем, кто валялся, раскинув руки и ноги на земле. Он успел насчитать восьмерых, когда спрыгнул вниз и прилег за камень.

Сделал это Сосновский вовремя, потому что по камням хлестнула автоматная очередь, потом еще одна. Немцы были рядом, кто-то выкрикивал команды: кому-то велел прикрыть огнем, а кому-то атаковать, выяснить, что там произошло и кто атаковал. Очереди раздались и из-за спины. Это группа ответила огнем и спешила к Михаилу, поняв, что произошло.

Но тут откуда-то справа вдруг начал бить немецкий пулемет. Наверное, молодой пулеметчик, не очень опытный, стал бить длинными очередями, но большинство пуль попадали в деревья, в камни. Слишком ограниченное пространство для такой стрельбы. Шелестов что-то крикнул Когану. Буторин, стреляя, велел кому-то пригнуться ниже, еще ниже. Автоматы стреляли не переставая. Сменив магазин, Сосновский отполз влево прямо по трупам, пачкаясь в крови. Он, лежа на боку, высунул голову и увидел трех автоматчиков, бегущих зигзагами к камням, где он сейчас находился. Выждав, когда все трое окажутся между ним и деревьями, когда перед немцами не будет уже естественного укрытия, Михаил дал длинную очередь, поводя стволом автомата, видя, как падает один десантник, потом второй, как третий упал и откатился, чтобы открыть ответный огонь, но несколько последних пуль из патронов в магазине достали и его.

Откатившись еще дальше влево, Сосновский вскочил и в прыжке бросился за другую груду камней. Опыт подсказывал, что немцы не будут лезть как дураки напролом. И точно, в воздух взлетела граната с длинной ручкой, потом еще одна, потом третья. Там, где он только что находился, раздался взрыв. Сосновский зажал голову руками, зажмурился. Земля вздрогнула еще один раз, потом третий.

Коган едва расслышал Шелестова. Он его понял, наверное, потому, что сам догадался, что они сейчас нарвутся на пулемет. И он упал прежде, чем снизу стали хлестать пулеметные очереди. «Немцы в неудобном положении, они ниже нас», — со злорадством подумал Борис, ложась на спину и вынимая из кармана две гранаты-«лимонки». Выдернув одно кольцо, потом другое, прислушался, поняв, куда бьют пули, выпускаемые пулеметом. «Меня он не видит или думает, что убил», — решил Коган и перевернулся опять на живот, держа гранаты в обеих руках. Он приподнял голову, засек позицию пулеметчика, увидев бьющийся огонь в естественной амбразуре между стволом сосны и большим камнем. Не поднимаясь, он швырнул гранату, а потом сразу еще одну. Схватив автомат, Коган несколько раз перекатился еще дальше вправо и только потом поднялся за деревом на одно колено.

Есть! Полыхнуло огнем, взметнулся столб серого дыма, потом еще один. Все заволокло этим маревом. И пока никто ничего не понял, он в несколько прыжков преодолел расстояние до замолчавшей пулеметной точки. Он возник как черт из дыма, увидев мертвого первого номера и корчившегося на земле, сжимавшего голову руками второго номера расчета. Короткой очередью он добил раненого и упал на землю, сразу протянув руки к пулемету. «Цел, паскудник, не повредил я его», — обрадовался Коган, быстро осматривая трофейное оружие, определив, что лента почти полна. Взявшись поудобнее за пистолетную рукоятку пулемета, Коган рывком повернул оружие и лег на бок. Он стал бить лежа короткими очередями по немцам, которые собирались за деревьями метрах в ста от него. «Не нравится, да? А вот вам еще, а вот получите. Прячьтесь, сволочи, у меня еще полная лента!»

Броз вообще не ожидал того, что группа столкнется с немцами, да еще в таком тесном контакте. Он предполагал, что стычка, если она и будет возможна, начнется с перестрелки, что они залягут и начнут отвечать врагу очередями. Но все произошло не так, все произошло мгновенно и без всяких предисловий. Маршал успел увидеть, как Сосновский, который шел первым, просто бросил одну за другой две гранаты куда-то вперед, а потом вскочил в полный рост на камни и разрядил магазин автомата куда-то вниз.

Все сразу упали на землю. Броз нащупал пальцами руку Марии и потащил девушку в сторону за камни, старясь прикрыть ее собой, он видел, как Шелестов и Буторин стояли за деревьями и выборочно стреляли короткими очередями куда-то вперед и вниз. Немцы находились ниже по склону, и теперь югослав их тоже видел. Он поднял автомат и начал стрелять. Но справа заговорил немецкий пулемет, и тут же прогремели два взрыва, потом в дыму мелькнула чья-то фигура. Кажется, это был Коган. И скоро пулемет начал стрелять снова, но теперь в немцев.

— Их здесь много! — раздался крик Шелестова. — Отходим назад! Борис, прикрывай!

Броз понял, куда нужно отходить. Опытный взгляд сразу определил выгодную позицию. Как раз те камни, за которые он заставил спрятаться Марию. Вскочив, он добежал до камней и, положив ствол автомата на камень, стал стрелять короткими очередями. Броз хорошо видел немцев, видел, как они обходят Шелестова слева, и методично прикрывал его огнем. Один магазин, второй, третий. Патроны кончались очень быстро, а немцы все появлялись и появлялись среди деревьев.

— Маша, патроны! — крикнул Броз, чуть повернув голову назад. — Скорее!

Первым прибежал Коган, со стуком уложивший на камень трофейный пулемет. Он снял с плеч вещмешок и бросил его на землю. «Патроны», — крикнул он Брозу и снова прижал приклад пулемета к плечу. Коган стрелял короткими точными очередями, поворачивая ствол пулемета чуть ли не на 180 градусов. Стоило только кому-то из немцев подняться, как он тут же переносил свой огонь туда. Кто-то стрелял в разведчиков, отходивших к скалам, и снова пулемет гасил огневую точку.

Буторин с оцарапанными лбом упал за камни спиной вперед, перекатился и с шумом выдохнул: «О, гады, навалились!» Шелестов забежал, споткнулся о камень, выругался и сразу же положил ствол автомата на камни, прикрывая огнем Сосновского.

— Миша, бегом! Чего копаешься?! — заорал Шелестов.

— Слева, смотри слева! — послышался крик Сосновского.

Коган первым повернул голову налево. Немцев было немного, всего около десятка, но разведчики были перед ними как на ладони, потому что немцы были выше на склоне. Камни не закрывали их от вражеского огня. Борис сразу повернул пулемет в эту сторону и стал бить длинными очередями.

— Назад, отходите дальше назад! — кричал он. — У