Только голуби летают бесплатно - Юлия Латынина

Пуля прошла руку навылет, и рука почти зажила. Аня могла бы выписаться из больницы, но она этого не сделала, а только, по настоянию Каменецкого, переехала в другую палату. Новая палата располагалась на отдельном этаже и напоминала президентский номер. В ней были спальня и гостиная с дубовыми панелями и кожаными диванами. За гостиной начинался коридор с санитарками и охранниками. Аня перевела охранников в гостиную, и они сидели на кожаных диванах и развлекали ее байками.

К концу второго дня Аня спокойно могла собрать одной левой рукой автомат Калашникова, потому что правой рукой пока ничего делать не получалось.

* * *

Машина Станислава Войнина подъехала к проходной больницы в час дня. Шлагбаум на воротах был опущен, и к представительскому кортежу вышел толстенький румяный милиционер.

– Вы к кому? – спросил милиционер.

Один из охранников Стаса покопался в бардачке и показал ему спецпропуск.

Шлагбаум без дальнейших разговоров поднялся.

Вестибюль привилегированного корпуса был отделан мрамором и зеркалами, и бородатый охранник с недоумением уставился на Стаса.

– Я к Собиновой.

– Посещение до двенадцати, – сказал охранник.

Стас вышел и сел в машину. Та медленно покатилась по пандусу. Охранник взял телефон и начал накручивать диск.

«БМВ» Стаса отъехал недалеко – до следующего подъезда. Стас вышел из машины. Влад попытался было последовать за ним.

– Не надо, – сказал Стас.

На этот раз в вестибюле не было никого, не считая гардеробщика и полной девушки у лотка с детективами и мелким хозяйственным барахлом, необходимым для жизни в больнице. Стас поднялся на пятый этаж и пошел по коридору. Нянечка, встретившаяся на его пути, проводила его удивленным взглядом, но Стас шел так уверенно, что она не решилась его остановить.

Стас постучался в дверь самой дальней палаты, нажал на ручку и вошел. Палата была хорошая, одноместная, как и почти все палаты в этой цековской клинике. Обитательница палаты – полная женщина лет пятидесяти – лежала на кровати и читала любовный роман в мягкой обложке. При виде мужчины она слегка изумилась.

– Извините, – сказал Стас, – у меня в соседней палате жена лежит. А меня не пускают.

С этими словами, прежде чем пожилая дама смогла что-то возразить, Стас распахнул окно и перелез на узкий каменный карниз, опоясывающий здание.

* * *

Диму Мережко впустили в кабинет генерала Кутятина только в час дня. Дима уже три часа как знал, что Войнин на свободе. Два с половиной из этих трех часов он провел в приемной Кутятина.

– Вы понимаете, что вы наделали? – заорал Мережко, – завтра в три часа – суд.

Кутятин невозмутимо раскладывал пасьянс на компьютере.

– Мы все накроемся медным тазом, – закричал Мережко, – потому что кто бы ни пришел в компанию, он увидит, что натворил Защека, и тогда ваш Защека сядет, понятно вам? И компании вам больше не видать, как своих ушей?

Вместо ответа Кутятин протянул Мережко синюю папочку. Мережко раскрыл ее и увидел билеты и паспорта.

– Мы вылетаем через час, – сказал Кутятин.

– Куда?

– В Ригу.

* * *

Днем, когда Аня пила в гостиной чай с Каменецким, приехавшим в неизменном пушистом свитере с неизменным букетом роз, к ней пожаловал посетитель в лице временного управляющего «Авиаруси» – Алексея Защеки.

Увидев Каменецкого, посетитель застеснялся и попросил было поговорить наедине, но Аня ответила:

– У меня нет секретов от Эдуарда Викторовича.

– Собственно, тут дело такое, – сказал Защека, – завтра у нас новый арбитражный суд. Один из кредиторов, банк «Рубин», требует ввести в компании внешнее управление. И, соответственно, поменять управляющего.

– И что же тут страшного? – спросила Аня.

– За этим банком стоит Стас.

– Ну и что?

– Анна Семеновна, у «Росско», конечно, есть долги «Авиаруси». Но их не так много. Вся задолженность «Авиаруси» делится примерно на три части. Одна – это долги банкам и нефтяным компаниям. Другая – это долги фирмам Стаса. И еще треть – это долги, как бы вам это сказать…

– Это долги фирмам моего отца, – сказала Аня.

– Так вот, мы выяснили очень неприятную вещь. Мы выяснили, что каким-то образом эти долги оказались у Эдуарда Каменецкого.

– Ничего удивительного, – сказала Аня, – это я передала их господину Каменецкому.

– Каким образом?

Аня пожала левым плечиком.

– Я изучила русское арбитражное законодательство и обнаружила, что временное наблюдение является лишь первой фазой банкротства. Следующими фазами является внешнее наблюдение и конкурсное производство. Я также обнаружила, что управляющего назначает тот, у кого самая большая кредиторская задолженность. Я поняла, что мне гораздо важней контролировать эту задолженность, чем быть генеральным директором. И я приняла меры, чтобы контролировать эту задолженность.

– Но ее контролирует Каменецкий, – сказал Защека.

– Вовсе нет, – ответил Каменецкий, – ее контролирует исключительно Анна Семеновна. У нас об этом есть соответствующий договор.

Защека был изумлен.

– Но мы… мы так вам помогали, Аня… Мы…

– Я ценю все, что вы для меня сделали, Алексей Валентинович. Именно поэтому я до сих пор не сместила менеджмент «Росско», хотя эта компания тоже принадлежит мне и я имела право это сделать. И чтобы я его не сместила впредь, вам завтра придется голосовать так, как вам скажет Эдуард Викторович.

– Браво. Ты быстро учишься.

Аня в изумлении обернулась на голос.

В двери ее спальни стоял Стас. Он был без пальто, в одном черном свитере. Из спальни в гостиную ворвался порыв свежего ветра, забилась на сквозняке занавеска. Защека вскочил, зацепившись за стул.

– Вы, Станислав Андреевич? Здесь?

– А почему б и не здесь? Я что, не могу привезти цветы в больницу девушке, которая мне нравится?

– Как вас отпустили? – вскипел Защека.

– Так же, как посадили. За деньги.

– Анна Семеновна! Я умоляю вас, осторожней, он может быть вооружен…

– Если бы я был вооружен, ты был бы уже покойник.

– Вы слышали, Анна Семеновна? Вы слышали, он…

Стас подошел к Защеке и ухватил его за шкирку.

– В дверь или в окно? – спросил задушевно Стас.

Задница Защеки с треском обрушилась о кремовые двери. Временный управляющий «Авиаруси» заорал, как курица, которой отдавил лапу трамвай. Двери раскрылись, и через них посыпались ошарашенные менты.