Тайные полномочия - Антон Чиж

Бутовский не решался напрямую говорить о таких тонких вещах с Пашей. Помощник его был, конечно, мальчик славный, исполнительный, настоящий надежный товарищ, с жаром бравшийся за любое поручение. Вот только жара у него было с избытком, а разумения — с недостатком. По мнению генерала, природа несколько перестаралась и добавила Чичерову энергии несколько больше, чем организм может использовать. Опомнившись, природа сэкономила на мозгах. Отчего Паша вышел несколько однобоким: исполнительность его могла горы свернуть, но не стоило вставать с той стороны, на которую эти горы могли упасть. Нельзя ему душу изливать. Да и глупо как-то будет: человек, на три десятка лет старше, вдруг плачется в жилетку почти мальчишки. Бутовский мучился в противоречивых чувствах, то впадая в эйфорию, то погружаясь в глубокую апатию. То ему казалось, что поездка на Олимпиаду закончится сокрушительным триумфом, то мерещилось неслыханное поражение. Пока обе возможности казались равно допустимыми. Запрет на поездку, сменившийся не менее внезапным разрешением, роскошный поезд, рассекающий российскую пустошь со скоростью пули, смерть Бобби и отсутствие благодетеля Рибера смешались в его голове в такую кашу, из которой генерал никак не мог вылезти.

Как ни старался, он не мог заснуть. Могучее здоровье не только выдержало ранний подъем, но сил было еще с избытком. Оставалось только одно развлечение, знакомое по военной юности, когда молодые офицеры собирались у походного костра. Бутовский стал говорить о значение физической культуры не только для армии, но и для всего общества. Как зарядка и гимнастика, если ее поставить правильным образом, смогут оздоровить тело, а за ним и душу. Правильное физическое развитие приведет к правильному душевному складу народа. И все в таком же духе. Вскочив на любимого конька, генерал и не думал притормозить. Он заметил, что у Паши глаза слипаются, помощник борется со сном из последних сил и только из вежливости поддакивает. Ему было немного забавно и даже чуть приятно вот так безобидно подшутить над славным Чичеровым. В конце концов, старики, к которым он причислял себя с некоторым кокетством, имеют право на болтовню. Если он затащил Чичерова на уходящий поезд и приютил в своем купе, где оказалось по-настоящему тесно для двоих, то пусть в благодарность не спит и слушает, что ему рассказывают. Пусть даже самые бесполезные истории.

Тихий, но уверенный стук в дверь оборвал Пашину дремоту. Он подскочил в кресле, словно его могли застукать за чем-то неприличным. Бутовский подумал, что перегнул палку: надо было мальчишке уступить диван, сначала отказался, а потом бы проспал до обеда. А ему бы и в кресле хорошо было со своими мыслями. Сейчас Чичеров выглядел совсем осоловевшим.

— Стучат! Открыть! Кто там! У нас все дома! — обычной скороговоркой выпалил он, захлопал ресницами, продираясь сквозь сон и понимая, что очутился в купе.

Бутовский разрешил войти.

Ванзаров кое-как протиснулся, но, чтобы закрыть дверь, ему пришлось встать в угол. Чичеров порывался выйти, но ему было приказано сидеть на месте, и так суеты было достаточно.

— Я ненадолго, — пообещал Ванзаров.

Этого господина Бутовский решительно не понимал. То ему казалось, что он только напускает на себя маску циничного и беспощадного вершителя правосудия. То вдруг очередным поступком тот ставил генерала в тупик. Ну вот зачем было так поступать с безобиднейшим Пашей? В душе генерал признавал, что без него в купе было бы лучше, а в поездке спокойнее, но ведь нельзя поступать как лучше. Надо уважать человека. Как бы мучительно это ни было. Бутовский пытался разгадать загадку и все не мог определить, нравится ему этот решительный юноша, возникший внезапно со строгим письмом, или он вызывает безотчетное чувство страха. Генералу все казалось, что Ванзаров что-то утаивает, цели его не так просты, как хочет показать, и есть у него какое-то второе дно, до которого никак не достать. Какие секреты он мог хранить или разыскивать, Бутовский и знать не хотел. Не его это дело. Достаточно, что помог с поездкой, если это не очередная тонкая ложь. За свою команду он был спокоен. Только один вопрос не давал генералу покоя настолько, что он его тщательно отпихивал подальше: если смерть Бобби произошла от естественной причины, зачем же Ванзаров отправился с ними? Не из спортивного же интереса? Но не поехал бы Ванзаров, вышло бы совсем глупо: пропало бы место в борцовском соревновании. А, того глядишь, возьмет медаль для России.

— Надеюсь, ничего не случилось? — спросил Бутовский, тайно надеясь, что лимит происшествий с его командой исчерпан окончательно.

— Жарко как у вас. Ничего, это ненадолго. Я сделал замечание проводнику. Скоро станет прохладней.

— Мы вам с Пашей благодарны, — сказал генерал. — Неплохо бы топить чуть меньше. Спасибо за ваши старания. Наверное, тоже хотите соснуть? Вас ведь, как всех, тоже подняли среди ночи. А стук колес так убаюкивает…

— Когда не спишь вторую ночь подряд, лучше не ложиться, — ответил Ванзаров. — Чего доброго, проспишь что-нибудь интересное.

Бутовский не понял, шутка это или очередная загадка.

— А мы с Пашей как раз собрались маленько вздремнуть. — Он усиленно зевнул, а Чичеров хлопал ресницами, чем-то напомнив разбуженную сову.

— У меня только одно сообщение… Оно деликатного свойства, поэтому…

— Я выйду! — заторопился Чичеров. Деваться ему было некуда. Ванзаров вернул его в кресло:

— Будет достаточно, если дадите слово не болтать, как сорока.

— Даю! — выдохнул Паша.

Все это показалось генералу нелепой игрой. Ну зачем было лишний раз издеваться над недалеким человеком. И так ведь все ясно…

— Что у вас, спать хочется. — Отношение генерала проявилось в невольной грубости.

— Григорий Иванович Рибер не встретит команду в Одессе, — сказал Ванзаров. — Его тело было найдено в его собственном доме.

— Что значит: найдено?.. — начал генерал и осекся, понимая, какую нелепицу сболтнул.

— Его убили, — пояснил Ванзаров с предельной откровенностью.

— Как! — вскрикнул Чичеров.

И тут же получил предупреждение: если позволит себе еще один выкрик, его снимут с поезда. Чичеров зажал рот ладошкой.

— Это печальная новость, но она должна быть известна только вам, — продолжил Ванзаров. — Никто не должен этого знать, хотя бы до прибытия в Одессу. Перед вами я не мог скрывать этого факта.

— Ой! — вырвалось у Паши.

— Чичеров, еще звук, и вы выйдете, не дожидаясь остановки.

Отчего-то генерал поверил, что в этой угрозе шутки было куда меньше, чем казалось. С этого станется в окно выкинуть. Силища немереная.

Паша забился в кресло и зажал рот обеими руками.

— Вот так и сидите, — похвалили его.

— Зачем вы мне это рассказали? — спросил генерал. — Что мне теперь прикажете делать? Как смотреть в глаза команде?

— Смотреть прямо, открыто и внимательно. Среди этих глаз есть пара тех, что принадлежит убийце Рибера.