Аут - Наталья Иртенина

Сын. Его сын. В горло по самую рукоять впился небольшой узкий кинжал. Открытые глаза смотрят обиженно.

Стиг захрипел, на шее и висках вздулись жилы, но тут же обмяк.

– Перенесите его в мою комнату…

– Стиг, мы должны узнать, кто это сделал.

– Потом, все потом, – бессильно выдохнул он.

Тело переложили на одеяло и понесли. Стиг со стеклянными глазами ехал позади.

– Положите его на постель.

Никто из них не знал, что Смарт был его сыном. Просьба удивила, но была выполнена.

– Теперь уходите.

Они медлили.

– Стиг…

– Вон! – заорал он. – Все вон! Я хочу проститься с моим сыном наедине.

Посвященные, изумленно шепчась и переглядываясь, гуськом потянулись к выходу.

В один из дней середины месяца Войны миров Кубик сделал большое открытие, важность которого, вероятно, не смог бы оценить ни один ирч. Себя Кубик тоже не исключал из общего числа. Просто у них у всех не было точки отсчета и шкалы, по которой можно отмерять важность чего-то, что не представляло собой прямого или любого другого следствия из какого-нибудь закона природы или принципа демократии. У горлов, вероятно, была и шкала, и точка отсчета, но Кубик не собирался посвящать в свое открытие горлов. Тем более что знакомых горлов, в отличие от многих ирчей, у него не было. К тому же сконструировать гипотезы горлов не составляло труда. Конечно, за любым событием у них прячется Божество или какой-нибудь его посланец. Но Кубику интереснее было мыслить логически, а не образно или там сверхчувственно. Поэтому уже полчаса он стоял над своим открытием и пытался привести его к логическому обоснованию.

Получалось, правда, плохо. Катастрофически не хватало информации, и пробелы в цепи логических рассуждений заполнить было нечем. Поэтому последние десять минут Кубик размышлял в основном о том, можно ли получить недостающую информацию, если решиться на служебное преступление. То есть в прямом смысле слова переступить через официальный запрет.

Ведь, собственно говоря, он и открытие свое сделал только благодаря намерению совершить это преступление. Перешагнуть через табличку «Проход закрыт». Табличка была прикреплена к цепочке, которая перегораживала неподвижный, мертвый эскалатор, открывавший путь наверх. На одиннадцатый и все остальные этажи, где никто и никогда не бывал. Там даже лифты не останавливались, все кнопки верхних уровней были заблокированы. Кроме последней – за остановкой на десятом этаже следовала остановка на крыше здания возле посадочной площадки и стоянки «тарелок». Путь с крыши на двадцать пятый этаж был прочно запечатан.

Никто не знал, что находится на этих уровнях. Необъяснимый, иррациональный запрет внушал ужас, и охотников до нарушения табу не находилось. Кубик иногда, выпадая из ежедневной служебной суеты в отрешенную созерцательность, подходил к эскалатору одиннадцатого этажа и вслушивался в наползающую сверху тишину. Он не был мистиком, это модное среди неверующих ирчей увлечение его миновало, – но безмолвие верхних уровней он готов был принять как глубоко мистическое, непознаваемое, полное всяческих таинственных смыслов. За всем этим, несомненно, скрывалась изначальная загадка бытия мира, и, возможно, в этом же коренились и все остальные пугающие загадки мира. И мысль о том, чтобы разгадать их, всегда казалась Кубику невозможной, неуместной перед лицом этого огромного, подавляющего безмолвия. Пятнадцать этажей мистической тишины над головой раздавливали в лепешку самомалейшее желание посягать на запретное.

Но вот пришел день, когда Кубик понял, что загадок в мире чересчур много, и пожелал незаметно просочиться во владения тишины. А на пороге этих самых владений узрел некие знаки, которые привели его в сильное волнение.

На пыльных ступеньках эскалатора отчетливо различались следы ног. Одна цепочка следов шла вверх, другая, рядом, – обратно. Отпечатки были совсем свежие, пыль не успела запорошить их. «Здесь прошли люди», – остолбенев, подумал Кубик. Был ли это кто-то из горлов или ирчей? Если да, то это могло означать только одно – законы, по которым жил мир, дали трещину. И этот «кто-то», проникший на верхние этажи, – не только преступник, но и герострат. Разрушитель.

Тут Кубик вспомнил, с какими намерениями сам пришел сюда. Выходит, он тоже – герострат. Презренный ниспровергатель законов и великих принципов.

Мысль была волнующей и немножко стыдной. Как будто его застукали в постели с женским симулакрумом (чего никогда не бывало). Но потом появились и другие мысли. О том, что законы дали сбой еще раньше, до его преступного намерения нарушить запрет. Три недели назад выболтанная тайна должна была унести его в небытие, а вот же – не унесла. Затем случилась незапланированная, объяснимая разве что интригами горлов, и то сомнительно, Война миров. Да и война ли?

Может, это уже не просто трещина? А например, агония. Гибель мира. Хаос, о котором говорил Раффл. Задница.

Но не исключено, что агония законов – это тоже такой закон. Или принцип. Кто их разберет.

В любом случае понять смысл этого открытия не под силу никому. Они все так мало знают о собственном мире! Так уверены в его нерушимости и незыблемости!

Но кому-то все-таки понадобилось знать больше.

А вдруг это не горл и не ирч? – испуганно подумал Кубик про того, кто оставил следы. Может быть, сим? В свете недавно узнанного об этих существах, догадка была страшненькой. Что если эти пятнадцать пустующих этажей скрывают в себе нечто еще более ужасное, чем нападающие на людей симы? Что если именно там, в этой нелюдимой тишине, и родилась новая разновидность фантомов?

Вопросов было очень много, а ответов – ни одного. Чтобы получить хотя бы часть их, нужно быть смелым и решительным. Надо перешагнуть через табличку «Проход закрыт» и идти наверх.

Кубик уже почти уговорил себя сделать наконец это, но вдруг озарился идеей. Зачем идти одному, если есть Раф? Для чего вообще существуют друзья, если не для этого?

Он развернулся и отправился искать приятеля. И очень скоро выяснил, что тот опять запропастился.

Чуть погодя Кубик заметил, что вокруг происходит нечто необычное. Люди сосредоточенно бегали по коридорам, торопясь куда-то, причем все торопились в разных направлениях. На ходу выстреливали друг в дружку короткими непонятными фразами:

– Ну как там?…

– Перья летят…

– Первый-то, Первый… – удрученное качание головой.

– Да уж. Вот же как…

– Начудил…

– Э-э, вы еще скажите – напакостил. Это ж заговор! Измена! Да за такое…

– Когда же будет решение?

– Что-то они там не спешат…

– Нельзя быстро. Такое дело. Разбираться надо…

И лица у всех, хотя и огорченные, горели азартом. Общее возбуждение передалось и Кубику. Он точно так же стал носиться, налетая на других, дергая все подряд двери, ловя на лету обрывки и без того рваных разговоров. Иногда пробовал выяснить, что случилось и куда все бегут, но в ответ получал только торопливое и изумленное «Ты что, с луны свалился?».