Третья капля магии - Лариса Лешкевич

поцелую. Сайм ничего не чувствовал, — он по-прежнему играл роль. Иви была красива, но она не привлекала его так, чтобы потерять голову от близости ее податливого, упругого тела.

Иви осознавала чем рискует, но влечение ее к Сайму оказалось сильнее всякой осторожности, всякого здравого смысла. К тому же она интуитивно верила ему, верила, что он не способен причинить ей зло. Она не знала, какие причины привели Сайма в Сетао и считала их встречу, пусть и случайной, но судьбоносной.

Сайм понимал: девушка целиком в его власти, и чтобы он сейчас с ней не сделал, она не станет противиться. Сайму вновь сделалось нехорошо и стыдно от собственных намерений. Но он успокоил себя тем, что не оставит Иви на волю злой судьбы и, так или иначе, но обеспечит ей безбедное, не зависящее от Тэумара будущее. Однако жалость — плохой стимул для любовного влечения.

Сайм замер. Иви приняла это за нерешительность, обвила руками его шею и крепче прижалась к нему всем телом. Голова ее кружилась от восторга. Как давно не испытывала она таких восхитительных чувств! Она не знала других мужчин, кроме Тэумара, а если порой, кто-то и притягивал ее любопытный взгляд, девушка тут же вспоминала, что она теряет и торопливо отводила глаз, а и продолжала ждать ласки от любимого.

До появления в ее жизни Сайма, она была искренне убеждена, что никто другой ей не нужен, что ни один мужчина не сравнится с Тэумаром, ни один мужчина не сможет дать ей все то, что дает Тэумар.

Все эти мысли вихрем проносились в сознании девушке, тающей под нажимом горячего поцелуя Сайма, который уже совладал с собственной совестью и вознамерился идти до конца в этом любовном обмане. Неподдельная страсть Иви начинала передаваться и ему…

В темно-красных остатках вина, плещущихся на дне хрустальных бокалов играли, переливались золотисто-алые блики закатных лучей.

— Ты ведь не оставишь меня? Не оставишь? — вдруг спросила Иви, на миг оторвавшись от губ Сайма.

— Даже не сомневайся! — ответил Сайм.

Он ничуть не лукавил. Ведь Иви не требовала жениться на ней. А в остальном он ей поможет наверняка.

— Идем… — жарко прошептала Иви, увлекая его из гостиной в сторону спальни.

Продолжая исступленно целовать друг друга, отступили они к дверям, но тут в приоткрытое окно полетели громкие голоса.

Слуга охранник разговаривал с кем-то во дворе дома, и этот женский голос был Иви незнаком.

— Что там? — она с сожалением выскользнула из рук Сайма и бросилась к окну.

— Госпожа ужинает, она не любит, когда ее беспокоят во время ужина, — говорил охранник.

— Передайте ей, что я прибыла из Лянсиды и дело очень важное. Скажите ей, что я — Мерьята, сестра Тэумара…

— Сестра Тэумара? — Иви испуганно обернулась на Сайма.

— Успокойся, — ответил Сайм, от чего-то похолодев сердцем, — тебе лучше принять ее и узнать, что ей нужно. А я пока уйду. Здесь есть боковой ход?

Иви подбежала к нему и схватила его за руку.

— Нет, подожди меня в спальне, — воскликнула она, распахивая двери, — Тэумар никогда не говорил мне о своей сестре…

— Не волнуйся. Я вернусь, обещаю…Не хочу прятаться как вор! — он наклонился и поцеловал Иви в губы.

На лестнице прозвучали тяжелые шаги охранника. Иви толкнула Сайма в полумрак спальни.

Он услышал мужской голос, доложивший о гостье и ответ Иви, пригласившей ее войти.

Сестра Тэумара! Дочь проклятого Изенара! Мысли заметались в голове Сайма. Вот кого надо взять в заложницы, и уж тогда Изенар не посмеет силой удерживать Айну в Лянсиде! Он отдаст ее в обмен на свою дочь! Никакие договоренности при этом не будут нарушены. Сайм, как и Изенар просто воспользуется предоставленным ему случаем… Сайм горячо поблагодарил бога Огня за такую чудесную возможность. Добровольно ли, силой ли, но он заставит Изенаровскую девченку помогать ему.

Сайм чуть приоткрыл дверь, жадно глядя в узкую щель.

Глава 26

Светлые молочные сумерки опадали на землю невесомой пеленой.

Аула ждала вестей от сына. Душа ее содрогалась от странных предчувствий, но не Сайм был тому причиной, а — Айна.

Чудилось Ауле, что вот совсем скоро в жизни ее дочери произойдет событие страшное, судьбоносное по своему величию, и сердце матери металось в тревоге, в беспомощности…

Она осталась в доме одна. Все слуги, даже Кора отправились в лес, чтобы совершить обряд священной ночи солнцестояния, принести дары богу Огня и всем обитателям Мира Сбывшихся Надежд.

Но Аула осмелилась нарушить вековую традицию. В прошлом году она принесла много даров, пролила много слез, но бог Огня остался равнодушен к ее мольбам и даже во сне не явил ей вестей о пропавшем муже. Знала Аула, что и теперь не станет он ей в помощь. Отчаяние матери, терзающейся за судьбы дочери, было так велико, что даже гнев богов не пугал ее.

Держа в руках заветную шкатулку, спустилась она в подвал и, пройдя по жидко освещенному коридору, остановилась перед наглухо запертой, окованной железом дверью.

Она достала из шкатулки кинжал и прикоснулась его острием к замочной скважине. Внутри двери что-то щелкнуло, словно повернулся невидимый ключ, затем дверь бесшумно и медленно отворилась, пропуская Аула в кромешную тьму.

Едва женщина переступила порог, как навстречу ей брызнул бледный зеленоватый свет, тускло озарив огромное пустое помещение, стены и потолок которого терялись в дымном свечении.

Аула достала нож, оставила шкатулка на пороге и, сжимая нож в руке, медленно, но уверенно двинулась вперед, — словно в никуда, в густой туман.

Но ей не нужно было видеть, чтобы знать куда идти. Скоро впереди показался темно-серый валун с плоской вершиной. Он рос прямо из земли, пробив каменный пол подземелья.

Едва приблизилась она к валуну, как отовсюду начали раздаваться шорохи и потрескивания. Сквозь мелкие трещины в клубящемся тумане прорывалось тонкими острыми лучами яркое зеленой свечение.

Аула протянула над валуном руку и, закрыв глаза, сделала ножом на ладони глубокий надрез.

Сердце ее оборвалось, от боли и слабости задрожали пальцы, но улыбка не сошла с побледневшего лица.

Полилась кровь, капли со звоном ударялись о полированную поверхность валуна, мгновенно, с шипением, высыхали и возносились вверх легким розоватым дымом.

— Прошу помощи! — прошептала Аула, и тихий голос ее заполнил пустоту бесконечного помещения, зазвучал в каждом темном углу, проник в каждую, самую ничтожную щель.

Она немного подождала, с надеждой глядя в туманную зыбь и сделал на ладони еще один глубокий надрез.

— Я молю о помощи! — прошептала она, бледнея еще больше.

Воздух над валуном