Четвертая жена - Алима Суфьян

пить, от жажды пересохло горло. В комнате не было воды. Она уже почти решилась выйти наружу, как накатилась новая волна боли. В животе словно что-то сжималось, на этот раз сильнее, чем в первый. Она испугалась. Неужели что-то случилось с ребенком? Но почувствовав шевеление, немного успокоилась. Надо найти того, кто принес ее сюда. Раз он обработал ее раны, то вряд ли собирался ее убить или навредить ее. Может, он поможет ей и с этой странной болью, которая то усиливалась, то утихала, оставляя ее на несколько минут в покое. Тетушка говорила ей, что так бывает перед рождением ребенка, когда Лейла призналась ей, что ничего не знает о том, что ее ждет, когда беременность подойдет к концу, но пока что слишком рано, чтобы малыш появлялся на свет! Может, это из-за того, что она так долго шла, и так много перенесла?

Боль опять отпустила ее, и она направилась к выходу. В комнате не было окон, и она не понимала, день сейчас или ночь. Из комнаты с мертвой красавицей она попала в другую, поменьше, где стояла еще одна кровать. На ней спал мужчина, с такими же белыми длинными волосами, как и женщина в гробу. Его брови и ресницы были тоже абсолютно белыми. Лейла поняла, что он очень высок ростом, это было заметно, даже когда он лежал.

Новая схватка накатилась резко, и Лейла чуть слышно застонала, разбудив незнакомца. Он открыл глаза, и девушка с удивлением заметила, что они у него темно-красные, пугающе выделяющиеся на фоне очень бледной кожи. Одним рывком ее спаситель поднялся со своего ложа и перегородил ей путь. Он глядел на нее во все глаза, но не произносил ни слова.

— Пить, — прошептала наконец Лейла, у которой схватка забирала те немногие силы, которые вернулись к ней после тяжелого путешествия.

Незнакомец подал ей глиняный кувшин с водой, и Лейла жадно выпила все.

— Спасибо вам, — сказала она, возвращая кувшин. — Спасибо за все. Вы… спасли меня.

— Я нашел тебя на берегу.

Голос у него был глубокий, пронизывающий до костей. Он ничего не спросил, но в его глазах был вопрос.

— Я шла к озеру. Мне нужно было найти тропинку к воде, которую проложила прекрасная Илир.

— Многие хотят найти ее, но все становятся едой для гулей.

— Я не боюсь этого. Это мой последний шанс.

— Ты не дошла даже до гулей. Ты умирала, когда я нашел тебя.

— Вы помогли мне. Вы помогаете всем, кто попал в беду?

Человек засмеялся.

— Мне плевать на всех искателей сокровищ или мелких фокусников, мнящих себя великими волшебниками. Но когда я увидел тебя… Твое лицо… Ты слишком похожа на нее… на мою Илир.

— Значит, я правильно поняла, — ответила Лейла, держась за живот, пытаясь успокоить боль. — Вы Улар.

— Да, я Улар, последний из адамов. А ты — человек, но у тебя лицо Илир. Но внутри тебя — странное создание, которое скоро родится. Я не могу понять его природу, но уже чувствую его силу.

— Родится? Слишком рано! Я должна носить его еще две луны!

— Он уже в пути, и тут нельзя ничего сделать. Он родится через несколько часов.

Лейла заметалась по комнате.

— Мне нужно идти! Я пришла, чтобы окунуться в воды Черного озера. Мне нужно сделать это, пока ребенок не родился!

— Почему? Зачем тебе это?

Лейла поняла, что Улар не собирается ее выпускать, а выхода она не видела. И она приняла решение все рассказать. Она вспомнила все — покинувшую ее мать, замужество с незнакомцем, которого она полюбила больше жизни, проклятие Айши, путешествие в Долину джиннов, странную силу их амулета в ней, книгу, которая давала ей предсказания, и которая подсказала ей идти на Черное озеро. Периодически она прерывала свой рассказ, чтобы переждать схватку, а потом продолжала. Рассказ занял немало времени, и схватки становились все чаще и все сильнее.

— Где теперь твоя книга? — спросил ее Улар.

— Она была в котомке со мной. Вы не принесли ее сюда?

— Наверное, она осталась с лохмотьями, которые заменяли тебе одежду. Жди здесь.

Это указание было лишним — Лейле тяжело было двигаться, и сил у нее становилось все меньше. Она так и не поняла, куда делся адам, и как вернулся. Но когда он снова появился перед ней, в руках у него была ее котомка — грязная, разодранная. Неудивительно, что он не захотел вносить ее в дом. Не дожидаясь разрешения, Улар развязал котомку и вынул книгу из шкатулки. Удивленно поднял взгляд на скрюченную от боли Лейлу и спросил:

— Откуда у тебя эта книга?

— Она принадлежала моему отцу. То есть так сказала мне моя тетя… Но это магическая книга. Наверное, моя мать подарила ее ему.

Улар нежно погладил обложку книги.

— Когда-то я ушел жить к людям. Я забыл, кто я есть. Но в моем сердце жила непонятная мне тоска… И я начал писать эти стихи… Мне казалось, я выдумал мужчину, который потерял свою возлюбленную… Я всегда писал о любви к ней. И когда Илир нашла меня, я отдал ей эту книгу. Но потом, на озере, ее не было с ней… Она оставила ее в городе, уж не знаю почему.

Лейла была поражена и не знала, что сказать, а Улар продолжал:

— У тебя ее лицо… И моя книга… Она не зря хотела, чтобы я ее вспомнил. Хотела мне что-то сказать, но не успела. Меня ведь не было три года. Теперь я знаю, что она хотела мне сообщить.

— Что, о достопочтенный Улар?

— То, что наш угасающий род адамов был продолжен. Твоя мать, как ты рассказала, была очень сильной сахирой. Настолько, что даже сумела приручить кольцо, убивающее остальных людей. Она сделала это, потому что не была человеком. Точнее, не совсем человеком. В ней текла кровь адамов, как и в тебе. Я думаю, в городе Илир оставила не только книгу, но и нашего ребенка. Я не знаю, сколько поколений прошло между ним и тобой, и есть ли другие потомки. Но я знаю, что ты — продолжение Илир. Продолжение меня. Я не последний адам на земле. Ты родилась с врожденной магической силой, как и твоя мать. Именно поэтому книга говорила с тобой. Ты не как все сахиры. Обычно они долго учатся заклинаниям, некоторые довольно искусны в нескольких, но для этого им нужны годы практики и учебы. В тебе не только сила амулета джиннов. В тебе магия древнего рода.

— Но ничто из этого не