Огненные цветы - Стефани Блейк

И Джеб, и Фил Шеридан были в самом пекле, пролетая вихрем вдоль своих рядов, пересыпая команды отборной бранью и убеждая солдат стоять до конца и скорее умереть, чем хоть пядь земли уступить «гнусным мятежникам» либо «проклятым янки».

Ближе к полудню настойчивые атаки Кастера на корпус Ломекса, удерживающий ключевые позиции на левом фланге Стюарта, начали приносить плоды. Ломекс стал подаваться назад.

– Сейчас дожмем их! – заорал Кастер. – Вперед!

Полк Брайена О’Нила врезался в ряды всадников в сером и отбросил левый фланг Ломекса на триста ярдов. Кавалеристы и лошади метались в клубах пыли, так что порой было трудно отличить своих от чужих.

На вершине холма полковнику Роджеру О’Нилу удалось сбить воедино разрозненный отряд кавалеристов, что сразу же поставило под угрозу фланговые порядки Кастера. Под опустошительным огнем полковник Брайен О’Нил немедленно подался назад.

Джеб Стюарт вырвался вперед, беспрестанно паля из пистолета по отступающим янки. Под многими всадниками с той и другой стороны лошади были убиты, и кавалерия превратилась в пехоту. Полковник Брайен О’Нил соскочил с лошади и встал во главе спешенных, потерявших от страха голову людей. В результате наступающих мятежников встретила лавина огня. В ход пошли новые многозарядные карабины Спенсера. Конфедераты ложились один за другим, словно спелая пшеница под косой.

Какой-то сержант, не сумев перезарядить под огнем опустевший магазин карабина, отшвырнул его в сторону и вытащил пистолет.

Он прицелился в рыжебородого, мчащегося впереди конной цепи, и почти в упор выстрелил в него. Лошадь Стюарта бешено захрапела и встала на задние ноги, выбросив всадника из седла. Пуля попала Джебу в печень.

Его положили на носилки, и, пока выносили, к боли от раны добавилась непереносимая душевная боль. Стюарту открылась удручающая картина: его непобедимые некогда когорты, гордость всей армии, уступали в центре, справа, слева мощному давлению Шеридана, люди которого прорвали фронт сразу в нескольких местах, раздробили силы Стюарта и теперь методично уничтожали их по отдельности.

– Нет-нет, занимайтесь своим делом, – простонал он, видя, что Роджер двинулся за носилками. – Лучше пасть, чем быть разбитым.

Глаза Роджера заблестели от слез. Он притронулся к руке своего любимого командира и сказал сдавленным от горя голосом:

– Да нас и так уже разбили, Джеб. Просто их оказалось слишком много.

Он повернулся и посмотрел в сторону отдаленного холма, где удерживали последнюю позицию спешившиеся всадники конфедератов. Вокруг нее медленно стягивалось кольцо противника.

Вдруг Роджера потряс приступ бешеной ярости.

– Ах ты, негодяй, гнусный ублюдок! – загремел он, размахивая кулаками.

– Это вы о ком, полковник? – спросил один из санитаров.

Вспышка прошла так же мгновенно, как и возникла. Казалось, Роджер и сам не мог понять, что его так задело.

– Э-э, да ни о ком в особенности, капрал. Несите.

Между тем именно там, на верхушке холма, полковник Брайен О’Нил со своими людьми выкуривал из гнезда последних ос. Сражение закончилось. Поле боя осталось за Шериданом.

Генерал объезжал фронт, благодаря солдат и поздравляя с победой ближайших помощников – Меррита, Уилсона, Крегга и Кастера. Всем им было где-то между двадцатью и тридцатью. Самому Шеридану – тридцать два. В тот день под Йеллоу-Таверн торжествовала молодость.

Шеридан подал Кастеру руку.

– Отлично сработано, Джордж, ваши люди первыми погнали их назад. – И – полковнику О’Нилу: – А вы, полковник, были вообще великолепны, здорово отбили их атаку. – Генерал нахмурился. – Вам известно, что один из ваших ранил Джеба Стюарта?

Новость поразила Брайена.

– Нет. О Господи! Такая суматоха была, за всем не уследишь.

Шеридан снял шляпу и задумчиво посмотрел вдаль. Поднимая вокруг себя густые клубы пыли, откатывались назад остатки кавалерийского корпуса конфедератов.

– Надеюсь, выкарабкается. Конник он, ничего не скажешь, первоклассный. Я бы не прочь как-нибудь еще раз схлестнуться с ним.

Но дни ратной славы да и земные сроки Джеба Стюарта были уже позади. Теряя сознание, он успел еще прошептать полковнику Роджеру О’Нилу:

– Роджер… тут у меня роза в петлице… Передайте ее Флоре и скажите, что я люблю ее.

По смерти генерала дань его памяти отдали многие знаменитости, что с Юга, что с Севера. Красноречивее других высказался кавалерист-ветеран, генерал федеральных войск Джон Седжвик:

– Такой чистой породы в нашем деле свет еще не видывал.

15 мая Кастер пригласил полковника О’Нила к себе в палатку.

– У меня для вас новости, Брайен.

– Хорошие или дурные?

– Как посмотреть. Я лично не в восторге.

– Подозреваю, что и меня они не порадуют. Что, переводят?

– Вот именно.

– Как это следует понимать? – негодующе воскликнул Брайен. – Больше двух лет меня держали в резерве, заставляя обучать желторотых птенцов, как держаться в седле. И вот, стоило мне попасть наконец на передовую, как снова отзывают.

– Разделяю ваши чувства, – искренне сказал Кастер. – Но помочь ничем не могу. Это личное распоряжение начальника генерального штаба Хэллека. Оно только что доставлено специальным курьером. – Генерал помахал какой-то бумажкой. – Вам следует немедленно отбыть в Вашингтон и доложиться непосредственно Хэллеку. Лошадь уже оседлана, ординарцу я велел упаковать ваши вещи. Они отправятся следом.

– А почему такая спешка? – Злость смешивалась у Брайена с нескрываемым любопытством.

– Честно говоря, и сам не знаю. – Кастер пожал плечами. – Все это достаточно загадочно. В приказе говорится лишь, что вы на неопределенное время отправляетесь в распоряжение генерала Хэллека.

– Проклятие! Неужели меня заставят заниматься бумажной работой? На большее, стало быть, не способен?

Кастер встал и протянул Брайену руку:

– Полковник О’Нил, если Хэллек действительно собирается использовать вас таким образом, то Союз заслуживает поражения в этой войне. Потому что вы родились в седле, и мне лично никогда не приходилось служить бок о бок с таким кавалеристом.

– Благодарю вас, сэр.

– Брайен, я вам больше не начальник. Говорю как с другом. Если уж вас и впрямь решили засадить за бумаги, то для этого должна быть серьезная причина. Может, все не так плохо, как нам кажется. А теперь отправляйтесь. Сержант Мэнсон ждет вас.

Они обменялись рукопожатием, и генерал бросил Брайену вслед:

– Не вешайте нос, старина, мы еще свидимся. Не успокоюсь, пока не верну вас назад.