Пришелец - Фёдор Быханов

Аудитория постепенно пустела. Вот уже и 431-й, отбарабанив ответ и получив за него положительную отметку, поспешил к выходу. А 848-й так и не нашёл разгадки.

Когда он остался единственным перед экзаменатором, то проявил к нему персональное внимание.

От волнения динамик 848-го стал хрипеть. И слышно было, как внутри его железного корпуса, взвыл перегревшийся электрический моторчик.

Однако экзаменатор был неумолим:

— Отвечайте на вопрос!

Оттягивая ужасную минуту расплаты, 848-й медленно прочитал условие нерешённой им задачи:

— Что такое «Красный нос в землю врос?»

В ответ на это экзаменатор ядовито переспросил металлического недотёпу:

— Ну. И что же здесь непонятного?

Тот потупился и назвал-таки, основную, по его мнению, закавыку:

— Что такое нос?

Экзаменатор тоже задумался. Сам для себя произнёс странное слово и от напряжения густо задымил.

Каждые новые сутки на космическом корабле начинались и заканчивались совершенно одинаково: сдачей анализов и прохождением различных тестов. И членами экипажа, и металлическими их помощниками.

При этом менялись только условия предлагаемых задач и количество вопросов, требующих ответа на любой из них с точки зрения сегодняшнего настроения испытуемого. И не дано изменить расписание, как тот ритуал, что заставляет верующих осенять себя одинаковыми крестными знамениями и выстаивать одну и ту же мессу.

Не лучше было и с развлечениями, полагающимися в промежутках времени, предоставляемыми исследователями результатов очередных процедур. Обязательные занятия спортом на многочисленных тренажерах, да еще незатейливые настольные игры заполняли вакуум времяпровождения.

Тогда как вычислительная техника, наряду с доступом к управлению процессами воспрещались по самому условию здешнего содержания. Отличавшегося от мест принудительной изоляции лишь статусом испытуемых и возможностью личным выбором ежедневного меню скрашивать тяготы скуки.

Проницательный по замыслу своих создателей, единственный на борту невозмутимый персонаж, каким был 848-й, отлично знал, как надоела такая жизнь, окружающим. Особенно его непосредственному руководителю — Сэму Кристу.

Обычно деловой и решительный, сейчас и он, наряду с прочими путешественниками, вынужден был смириться, отставить прежние интересы в угоду официальным требованиям, сопровождавшим их строгое пребывание взаперти на базе космического карантина.

Ему-то, роботу, разницы нет — работать ли здесь, на покрытой вечными льдами груше астероида, где лишь броневой купол базы защищает от метеоритных дождей и вечного холода космической пустоты, или на Земле, отдаленной от них добрым десятком световых лет.

Но Сэма Криста, инспектора галактической таможенной службы, два года пребывания на карантине вывели из равновесия. С особой тщательностью подсчитывает дни и недели, оставшиеся до окончания срока контракта.

Тогда-то у Чарли и появится новый начальник.

Сама База галактического карантина существует с незапамятных времен. Когда только научились не только строить и отправлять в неведомое пространство межзвездные корабли, но и принимать их обратно.

Вот таких «возращенцев» и ждали на базе. А пока не истекал срок медицинского карантина, производили таможенный досмотр. Мало ли что могли завезти с собой экипажи, побывавшие в чуждых мирах.

Правда, до сих пор запрещенные грузы большей частью касались медиков, но ими же при необходимости становились и инспектора таможенного контроля. А выявлять незваных гостей из внеземелья, занесенных с пылью или образцами породы, помогали роботы особой серии, о принадлежности к которым указывал номер, выбитый на полированном корпусе 848-го.

Давно отошло в прошлое, когда, каждый прилет нового корабля становился здесь сенсацией. Трасса все более оживлялась, и порой процедура досмотра заканчивалась формальным ознакомлением с документацией.

Не изменилась она и на этот раз, когда, протопав по бетонным плитам в дальний сектор космодрома, Сэм Крист, в сопровождении 848-го, поднялся по стальному трапу в рудовоз, прилетевший с партией урана из созвездия Кашалота, уже серьезно томимый надвигавшейся скукой.

Но тут инспектору неожиданно повезло. Страстный поклонник шахмат, он уже давно был чемпионом на базе карантина. И, всякий раз, встречаясь с вновь прибывшими к ним космонавтами, доставал из кармана скафандра партию бело-черных миниатюрных фигурок.

Чаще всего коробочка тут же исчезала обратно, но на этот раз капитан корабля — двухметровый гигант с русой прядью волнистого чуба над высоким, лбом, радушно пригласил к столику в кают-компании.

— Вот не ожидал, что встречу соперника, — обрадовался Сэм Крист, расставляя на доске фигурки. — Ведь среди вашего брата — космолетчиков не так-то много шахматистов. Все больше напором, хваткой берете, где уж тут до раздумий.

Даже в радостную минуту, одурманенный одиночеством карантина, инспектор не мог обойтись без иронии. Впрочем, она всегда появлялась в его голосе, когда он встречался, с кем-нибудь из экипажей межзвездных кораблей.

Ведь, именно туда, пока еще был конкурс при отборе в учебные заведения, брали в основном ребят, как на подбор. Вроде этого капитана. А у коротышки Сэма навсегда осталась в душе горечь от провала при поступлении в академию космонавтики.

Но свою долю романтики он пытался все же получить. Недаром подался в таможенные инспектора. Все ближе к звездам.

Кают-компания космолета одно из тех мест, где не очень-то жалуют роботов. Ну, еще, куда ни шло, если завалится какой посетитель, из экономии времени не снявший скафандра.

И уж стальных помощников по традиции здесь старались не привечать. Поэтому 848-й, не задерживаясь, прямо протопал в рубку, где хранится вся судовая документация.

Просмотр толстенных томов и папок с бумагами даже для 848-го, с его умением мгновенно усваивать информацию, занял немало времени. И когда, бойко отстучав на вынутой прямо из груди клавиатуре компьютера акт о досмотре, Чарли вернулся в кают-компанию, игра уже подходила к концу.

Ферзь игравшего черными капитана, одну за другой «съев» ключевые пешки в защите короля белых, заканчивал свои передвижения по доске угрозой мата.

— Хо-хо, ферзь— великая штука, — оскалился в довольной усмешке обрадованный капитан космолета, — Чуть недооценил — и конец. А путать его с пешкой…

Он обернулся назад, к двери, в проеме которой стоял с требовавшим подписи документом, робот:

— …То же самое, что нас с Вами — вот с этим чучелом, — показал он внушительным пальцем на 848-го.

— Верно, верно, — поддакнул посрамленный своим первым проигрышем на этом астероиде Сэм Крист. — Спасибо за партию и, как говорится, пора прощаться — осталось только закончить формальности и пропустить победителя к матушке-Земле.