Дом на плоту - Николай Башмаков

Перед отплытием он лично прибыл на плот и отдал все необходимые распоряжения. Определил к ним бывшую прислугу Гвидона, Екатерину (не везти же её с солдатами). Проинструктировал боевиков Черномора. Они должны были тянуть плот. Включил в их расчёт своего помощника по прозвищу Змей, дабы было кому контролировать этих шаромыжников.

Потом началась бестолковая погрузка с проводами. Вместо запланированного часа провозились почти три. В конце концов «флотилия» всё-таки отчалила и взяла курс к базе Салтана, располагавшейся в одном из посёлков севернее Тавды. Был момент, когда он, инспектор, даже порадовался, «флотилия» шла ходко, как настоящий морской караван. Прокладывала курс яхта. За ней двигались четыре катера с призывниками. Замыкал шествие катер Черномора, буксировавший плот.

И вдруг начались остановки. Сначала плот по какому-то недоразумению сел на мель, и его в течение часа стаскивали всеми катерами. Потом заглох катер Черномора. После того, как его отремонтировали, плот снова сел на мель вблизи острова, на котором обедали. На этот раз, как ни пытались, стянуть его не смогли.

Инспектор понял: это саботаж. Но разбираться с негодяями не было времени. От Салтана пришла тревожная радиограмма. Время поджимало, и он решился плыть раздельно.

Инспектор сделал всё, как надо. Устроил команде Черномора разнос и оставил их ждать, пока прибывающая вода не поднимет плот. После чего те должны были плыть к базе Салтана самостоятельно. Напомнил об ответственности. За невыполнение приказа в военное время — расстрел. И всё же что-то ему подсказывало: видит эти хитрые морды он в последний раз.

Яхта с катерами ушла вперёд, и через час движения — новая неприятность. Пропал один из солдат. Этот парень подходил к нему накануне с просьбой включить его в команду Черномора. Оказалось, на плоту у него невеста. Судя по всему, бывшая. Во время чересчур страстного свидания с ним она чуть не проломила ему голову. Пришлось отказать парню. Не хватало им ещё и «семейных» разборок. И вот сегодня он сбежал. Скорее всего, спрятался на островке, где они обедали. Возвращаться не стали. Плохая примета. День и без того нескладный. И неизвестно — последний ли? Уж слишком тревожные сведения сообщались в радиограмме. Надо быстрее плыть к армии.

Инспектор спешил навстречу своей гибели. В этом реальном мире независимо от того, победило в твоей душе добро или зло, исход один. В противоборстве добра и зла потери несут обе стороны. А люди, участвующие в этом процессе, покидают материальный мир навсегда.

То обстоятельство, что «флотилия» их покинула и ушла вперёд, Черномора и его братков нисколько не расстроило. Наоборот, они были этому рады. Пока вода поднимает плот, есть время для отдыха.

Они причалили к плоту катер, натянули на палубе утеплённую палатку, вытащили ящик водки и самозабвенно предались любимому занятию. На охране, с автоматом в руках, сидел всё тот же Алёнин «сердешный друг» Вася. Та не замедлила выведать у него кое-какие секреты.

Их команда получила от Гвидона указание: под любым предлогом отстать от «флотилии», дня два поболтаться по островам, а затем тихонько плыть обратно. Новоявленный «князь из грязи» не мытьём, так катаньем возжелал получить свою добычу обратно. Повелитель острова не любил проигрывать и оставаться в дураках и версию о том, куда делись пленники, наверняка хорошо продумал.

У самих пленников появилась неплохая возможность освободиться. Самый простой способ — подмешать пиратам снотворное, оставить их на каком-нибудь острове, а самим уплыть подальше от этих мест. Однако претворять план в действие, пока плот сидел на мели, было рискованно. Необходимо было тоже выжидать.

«На вахте» находился бессменный караульный Вася, и команда в полном составе собралась в доме. Было тесновато, зато в своём углу и без посторонних. Всё-таки хорошо, что бандиты отказались жить в их «клоповнике» и разместились в палатке.

После ужина женщины принялись расспрашивать новую пассажирку «Оплота надежды». Екатерина пробыла у бандитов всего несколько дней. Родом она из Тобольска, города, который когда-то был столицей Сибири. Девушка обладала музыкальным слухом и неплохим голосом. Два года назад уехала в Москву на очередное телешоу, «отыскивающее» в народной среде таланты. Подобные шоу устраивались не столько с целью подзаработать на талантах, сколько для того, чтобы «переучить» молодых ребят и девушек, отвадить их от культуры коренного народа. На подобные «проекты» деньги с Запада текли рекой.

Екатерине удалось выйти в финальную часть конкурса и зацепиться в шоу-бизнесе. Она стала участвовать в концертах и даже успела выпустить свой диск, хотя призналась: то, что пела, не нравилось даже ей самой. Девушка с детства привыкла к народной лирической песне с глубоким смыслом и чувствами. На эстраде же из неё лепили образ пошловатого, живущего одним днём мотылька, помешавшегося на сексуальной почве. Однако терпела. Но вот Москва перестала быть столицей единого государства, и с этого момента дела в шоу-бизнесе пошли всё хуже и хуже.

После падения метеорита и последовавшего за ним потопа столичная элита начала разъезжаться. Когда родители сообщили ей, что вода дошла до Тобольска и затопила старый город, сорвалась и Екатерина. В Тюмени ей удалось договориться со знакомым лётчиком, принимавшим участие в эвакуации населения, и он взял её на борт вертолёта. Во время полёта лётчикам сообщили об аварийной посадке другого вертолёта на одном из вновь образовавшихся островов. Пилоты свернули с курса и пошли на выручку, но, когда сели возле потерпевших, были неожиданно атакованы бандитами. Она ничего не знает о судьбе пилотов, её увезли на остров, к Гвидону. Тот обращался с ней жестоко, в подтверждение Екатерина показала многочисленные синяки на теле. Потому она обрадовалась, когда инспектор забрал её, хотя и не представляет, что стоит ожидать на материке.

О гражданской войне ей ничего не известно. В Тюмени, куда она прилетела самолётом, никаких признаков войны не обнаружила. Столица нефтяного края была занята эвакуацией людей из северных городов: Ханты-Мансийска, Нефтеюганска, Сургута, Нижневартовска, её родного Тобольска. Когда катер новоявленных пиратов проплывал мимо Тобольска, вода уже полностью поглотила старый город. Но расположенный на высоком берегу кремль был не затоплен. Екатерина успела разглядеть и стены, и колокольню, и золочёные купола Софийского собора.

Девушка описала свои мытарства быстро, и Илья попросил её рассказать о Москве. Никитины прожили в столице два года, пока Илья учился в академии, но впечатлений хватило на всю жизнь. Роскошь столицы на фоне умирающего государства поражала. Это было противоестественно. Поэтому то, о чем рассказала Екатерина, было вполне предсказуемо. И всё же в это не хотелось верить. Древняя столица государства российского находилась на грани гибели.

* * *

В отличие от северной столицы, затопленной в первую же неделю после падения астероида, наводнение Москве не угрожало. Мегаполис захирел по другой причине. Сбылась «мечта» московского элитного обывателя, изложенная в неумной фразе какого-то циника: «Как хорошо бы мы жили, если бы вокруг не было России!» Той России, которая поила, кормила и финансировала изменившую ей столицу, теперь не было. Не было благодаря стараниям «элиты», прозванной в народе «пятой колонной», которая все последние годы старательно рубила не сук, а само дерево государства российского. И когда это дерево рухнуло, больнее всего было падать именно им, сидевшим на самом верху. Элита стала более не нужна Западу, на который холуйствовала, и уж тем более — коренному народу, на котором паразитировала.