Пираты Черных гор - Гарри Тертлдав

– Если хоть один из пергаментов оказался полезным, это значит, что поиски того стоили. Да и кто знает, какой документ будет более важным через сто лет, а какой – менее. Вот поэтому мы храним их все.

– Хм-м. – Грас перестал смеяться. Вместо того чтобы спорить или еще поддразнить зятя, он решил сменить тему: – Твоя обезьянка родила детенышей?

– Да – близнецов, – ответил Ланиус. – Кажется, они хорошо развиваются.

– Хорошо для нее, – сказал Грас. – И для тебя тоже. Я помню твои слова о том, что когда животные дают потомство, это значит, что хозяин правильно заботится о них. Это вполне логично.

– Ну, спасибо! Тебе не хочется взглянуть на маленьких обезьянок?

Грас покачал головой, но спустя секунду сказал, причем с большим энтузиазмом, чем ожидал от него Ланиус:

– Да, покажи мне их.

И улыбка, которая расплылась у него на лице, когда он увидел детенышей, была искренней. Ланиус тоже улыбнулся, увидев их, хотя, конечно, это зрелище уже стало для него привычным. Никто не мог смотреть на обезьянок без улыбки, вне всякого сомнения. Они были само любопытство и сама любознательность, когда уставились на Граса, а потом стремглав бросились назад, быстро преодолев те несколько дюймов, на которые они отважились отойти от своей матери, и вцепились в ее мех всеми четырьмя лапами и даже, кажется, хвостами.

– Они ведут себя как дети. Они и внешне похожи на детей, – сказал Грас – Любой бы подумал, глядя на них, что существует какая-то связь между обезьянами и людьми.

– Может быть, боги сделали их примерно тогда же, когда и нас, и использовали те же самые принципы, – высказался Ланиус. – А может быть, это просто случайность.

– Боги... – голос Граса замер.

Ланиус был не совсем уверен, что Ланиус вкладывал в это слово. Что, если это были не боги, а только Милваго – только Низвергнутый?

Усилием воли он заставил себя не думать об этом – просто не хотел думать. И тогда, взамен отторгнутой, его посетила не менее безрадостная мысль: наверное, было бы гораздо лучше не находить этот древний кусок пергамента. Была ли в том польза?

– Так или иначе, – сказал Грас, – я очень рад за тебя, ведь это твои обезьяны дали потомство. Я знаю, ты потратил много времени и сил для того, чтобы содержать их здоровыми, и кажется, это вполне справедливо, что ты получил свою награду.

– Спасибо большое.

Сначала чуткость Граса тронула Ланиуса. Затем он понял, что другой король всего лишь хотел увести их обоих от мысли о Милваго. Он не винил Граса за то, что тот не хочет думать о том, с каким устрашающим врагом они имели дело, наоборот, был согласен с ним.

Дождь барабанил по крыше дворца. В одном из коридоров дождь стучал и внутри – ведерко ловило капли. Когда дождь пройдет, кровельщики заделают протечку – если смогут найти ее.

Грас не в первый раз сталкивался с этим. Скорее всего, кровельщикам понадобится по крайней мере четыре попытки – и все это время крыша будет протекать, пока они не найдут дыру.

Повернувшись к Птероклсу, Грас спросил:

– Интересно, существуют способы обнаружения дыры в кровле с помощью магии?

– Дыры в кровле, ваше величество?

Птероклс выглядел озадаченным. Грас указал на ведерко, и лицо колдуна прояснилось, но он покачал головой:

– Я не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь беспокоился по этому поводу.

– Да? Ну и плохо!

Повисла пауза, и Грас решил перейти к тому, о чем действительно хотел поговорить с волшебником.

– Ты так и не сказал мне ничего о письме, которое я тебе дал, – от колдуньи Алсы. Что ты думаешь по этому поводу – стоит создавать заклинания, чтобы излечивать рабов?

– Мне кажется, что она не настолько проницательна, как о себе думает, – сразу же ответил Птероклс. Он продолжал: – Она не знает, что это такое – быть рабом.

– А ты знаешь? – Грас постарался вложить в вопрос как можно больше сарказма, но Птероклс кивнул:

– О да, ваше величество, я могу многого не понимать, но это я хорошо понимаю.

Убежденность, звучавшая в его голосе, вызывала уважение. Возможно, колдун ошибался. Но Птероклс наверняка думал, что он прав. Принимая во внимание то, что с ним случилось, Грасу пришлось признать: у него было право думать именно так.

Грас спросил:

– Можешь ли ты использовать что-нибудь из ее письма?

– Чуть-чуть этого, чуть-чуть того. – Птероклс пожал плечами. – Алса умная, но она не все понимает. А у меня есть собственные идеи.

– Неужели? – Грас постарался, чтобы в его голосе не прозвучало меньше удивления. – Что-то ты немного говорил мне о них.

Король проявил сдержанность. Птероклс вообще не подавал никаких признаков того, что у него были какие-нибудь идеи с тех пор, как был сбит с ног у Нишеватца. Волшебник снова пожал плечами:

– Иногда дела идут лучше, когда ты не говоришь о них слишком рано или слишком много.

– Я... понимаю. – Грас был совершенно не уверен, что он понял. – Когда же ты будешь готов испробовать некоторые твои идеи на практике? Я надеюсь, скоро?

– Я не знаю, – ответил колдун. – Я буду готов, когда буду готов, – вот все, что я могу вам сказать.

Король почувствовал, что начинает злиться.

– А теперь, позволь, я скажу тебе кое-что. Если ты не готов применить собственные идеи, почему бы тебе не попробовать одну из тех, что колдунья прислала мне?

– Почему? Да потому, что они не станут работать, вот почему.

– Как ты можешь говорить, не попробовав их?

– Если я пойду по морю, я утону. Мне не нужно пробовать это, чтобы убедиться, – ответил Птероклс. – Я, может быть, не совсем такой, каким был раньше, но я и не самый плохой колдун в округе. К тому же теперь я знаю кое-что, прежде мне недоступное.

– Что ты имеешь в виду? – настойчиво спросил Грас.

– Я уже говорил вам, – голос Птероклса звучал нетерпеливо. – Я знаю, что это такое – быть опустошенным изнутри. Я обязан это знать. Это случилось со мной. Ваша Алса не самая плохая колдунья, но она этого не знает.

У Граса, среди прочих, был весьма ценный дар: он всегда знал, до какой степени можно давить на человека. Если он продолжит, то, возможно, принудит его сдаться, но не поменять своего мнения.

Повинуясь его нетерпеливому жесту, Птероклс легким шагом пошел по коридору к выходу. Грас размышлял, налетит ли колдун на ведерко, в которое собирались капли с крыши, но ничего подобного не произошло. И еще Грас подумал, а не следует ли ему перестать использовать Птероклса или просто отослать его прочь. Если он так поступит, будет ли другой волшебник достойной ему заменой?

Алса – только она, и больше никто. Сколько раз эта мысль уже приходила ему в голову? Но каким бы правильным ни было это соображение, Эстрилда сделает его жизнь невыносимой. И так ли правильна была эта мысль? У Птероклса было иное мнение. Что, если он прав? Ведь именно Птероклс предупредил о шторме, который поднял Низвергнутый на Азанийском море. Грас послушался его тогда, и флот добрался до берега без больших потерь.