Человек, ставший Богом. Мессия - Жеральд Мессадье

Хлеб пекли и съедали. Ласточки улетали и возвращались. Запахи шалфея и лаванды возносились ввысь, умирали и вновь рождались. Мангусты съели много землероек, а ежи бесстрашно бросали вызов кобрам. Прошло два года. Хлеб часто бывал горьким.

В синагоге Иисус пел:

«О, если бы народ Мой слушал Меня и Израиль ходил Моими путями!

Я скоро смирил бы врагов их, и обратил бы руку Мою на притеснителей их».

Вскоре Иисусу исполнится восемнадцать лет. Иосиф стремительно угасал. Порой его голос был едва слышен и сказанное им невозможно было различить. А голоса других он давно уже плохо слышал.

Однажды зимним вечером Иисус увидел молодого человека, стоявшего перед Иосифом и почтительно слушавшего его. Вероятно, это был новый ученик.

– Сын мой, – сказал Иосиф, – это твой троюродный брат Иоканаан, сын Елизаветы, двоюродной сестры твоей матери, и священника Захарии. Он твой ровесник, поскольку родился всего лишь на несколько месяцев раньше тебя. Он решил навестить нас.

– Дорога из Иудеи неблизкая, – сказал Иисус.

– Я прибыл не из Иудеи, а из Птолемаиды, – пояснил Иоканаан. – Там живут родственники моего отца. Мои родители умерли. Я навещаю тех, кто еще жив, перед тем как исчезну на длительный срок.

– На длительный срок? – удивился Иисус.

– На очень длительный срок.

Иоканаан был худым – сущий скелет, – а его смуглая, коричневая до черноты кожа вызывала в памяти образ едва остывшей головни.

– Ты отправляешься в заморские страны? – спросил Иисус. Молодой человек, казалось, смутился.

– Нет, я ухожу в пустыню, туда, за Хеврон.

Иоканаан улыбнулся, словно извиняясь за столь загадочный ответ. Его зубы сверкнули на темном лице, словно меч, от которого летели ослепительные искры. Но глаза оставались серьезными.

– Сколько же времени ты пробудешь с нами? – спросил Иисус.

– Одну ночь. Завтра я уйду.

– Сейчас будет готов ужин, – сказал Иосиф. – Помогите мне.

Пришел Самуил и сказал, что закрыл мастерскую. Иосиф велел Иисусу и Иоканаану умыться вместе с учениками. Когда они вернулись, Мария принялась расспрашивать племянника о своей сестре. Она не могла сдержать слез.

Иосиф заснул прямо за столом. Иисус и Иоканаан перенесли его на кровать.

– Пойдем, прогуляемся немного, – предложил Иисус после ужина.

Они закутались в плащи и пошли вдоль озера.

– Но что ты собираешься делать в пустыне? – спросил Иисус.

– Я отправляюсь в Кумран. Это монастырь недалеко от Мертвого моря. Монастырь ессеев. Ты слышал о ессеях?

– Да, но очень немногое.

Ветер плотно прижимал ткань к телу.

– Почему ты остановил свой выбор на ессеях? – настаивал Иисус.

– Их не коснулся разврат, – ответил Иоканаан.

Они дошли до предместья, вытянувшегося вдоль берега. Казалось, ветер намеренно искажал темные очертания домов.

– А чем ты раньше занимался? – спросил Иоканаан.

– Так, ничего особенного. Я учился ремеслу моего отца. Четыре года назад мы ездили в Иерусалим. Я побывал в Храме в сопровождении одного моего друга. Тогда я хотел быть священником. Пришел один священник, потом второй, потом, наконец, третий… Они были очень недовольны моими высказываниями. Затем за мной пришел отец, и все встало на свои места.

– На свои места?

– Духовенство превратилось в продажную шайку мошенников, а мой отец стал изгнанником. Но он слишком стар, чтобы его преследовали за убеждения. Я хотел быть священником, но это невозможно, поскольку мой отец тот, кто он есть на самом деле, и поскольку…

Ветер налетел весьма кстати.

– Почему ты хотел стать священником? – спросил Иоканаан.

– Потому что я заинтересовался тем немногим, что отец читал мне из Книг.

– А теперь ты больше не хочешь быть священником?

– Теперь не знаю. А в Кумран уходят, чтобы изучать Книги?

– Да, там изучают Книги, но вовсе не для того, чтобы потом вернуться в Иерусалим. Это делают, чтобы навсегда остаться там или присоединиться к другим ессейским сообществам.

– Но это же настоящая ссылка, изгнание!

– Если смотреть со стороны, да.

– А если не со стороны?

Порыв ветра со свистом пронесся между ними, словно намереваясь навсегда разлучить их.

– Это значит принадлежать к избранным. Одна эпоха подходит к концу, а другая эпоха только занимается. Понимаешь?

Однако Иоканаан всей душой чувствовал, что мысли Иисуса блуждали где-то далеко, словно он не понимал своего собеседника.

– Конечно, как ты правильно сказал, весь этот мирок прогнил насквозь. Трухлявое дерево всегда рассыпается в прах. Погибающие деревья в конце концов падают, а умирающие люди умирают. Следующая эра уже родилась.

Вдали мигали огни Капернаума. Иоканаан и Иисус остановились на косе, на которую накатывали волны, словно хотели поглотить ее.

– Какое же место во всем этом занимают ессеи?

– Они порвали все отношения с другими священниками и готовятся в одиночестве.

– К чему готовятся?

– К концу. Возможно, к концу света. Во всяком случае, к концу этого света.

– Не думаю, что это поможет нам избавиться от римлян. Мы, так и оставшись рабами, просто погибнем вместе с ними, – медленно произнес Иисус. – Единственная проблема заключается в присутствии римлян. Пусть они уйдут, и тогда мы вплотную займемся развращенными священниками.

– Но мы не можем избавиться от римлян, – заметил Иоканаан.

– Да. Даже если бы мы все стали зелотами, мы не смогли бы избавиться от них. И тем не менее…

Они пошли к дому.

– Но ради чего жить затворником в монастыре в глубине владений дьявола? – нетерпеливо воскликнул Иисус. – Если действительно наступит конец света, будет хорошо только ессеям.

– Их следует понимать совершенно по-другому! – возразил Иоканаан. – Они стараются быть справедливыми.

– Живя в пустыне, это не так уж трудно! – заметил Иисус.

– Жизнь в Кумране отнюдь не легкая!

Они шли вдоль гавани. Рыболовы недовольно ворчали, вытаскивая свой небогатый улов.

– В прежние времена ессеев преследовали. Да и теперь гонения могут вновь начаться, – заговорил Иоканаан. – Один из их учителей, которого ессеи до сих пор уважают и зовут Учителем Справедливости, был убит в день праздника Йом Кипура.

– Когда? Мне об этом никто ничего не рассказывал.

– Полтора столетия назад.

– Почему?