9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9 - Игорь Мытько

Сен кивнул. По крайней мере одно решение он уже принял. Побежать к Лужжу, вручить Трубу, получить ректорскую благодарность и вернуться с этой благодарностью к изумленным друзьям... Нет, этого он точно делать не будет.

— Ладно, — сказал Сен. — Сам разберусь. Вот только как...

«Ты бы поторопился, — заметила четкая логика. — Сейчас Гаттер, Пейджер и Пулен заявятся».

«И начнется полный бедлам», — пообещала нечеткая логика.

Аесли попробовал представить, что начнется, когда придут друзья. Порри примется говорить, что ему и без магии хорошо, у него магутор есть, Мерги — делать вид, что любой желающий может безнаказанно выстрелить в нее из Трубы, а Амели — предлагать себя в жертву, потому что она во всем виновата. И тут он скажет, что более достойны магии он и Мергиона. Так...

Воображаемая реакция друзей на это известие оказалась такой бурной, что Сен даже засмотрелся.

— Ну хорошо, — сказал. — То есть, ну плохо. Попробуем по-другому. Магию получают Амели и Порри. Тоже весело... Мерги и Порри... Мерги и Амели... Я и Амели... Я и Порри...

Мальчик обхватил голову руками. Справедливого решения не получалось. Правильного решения не получалось. Ничего не получалось. Обе логики молчали. Похоже, тут требовалось применение какого-то другого психического процесса.

Сен посмотрел на Трубу. Потом выглянул в окно. Высоко. Внизу каменный тротуар. То что надо.

Труба летела вниз недолго, но разбилась красиво.

«Гм, — сказала четкая логика после минутной паузы. — Прошу занести в протокол, что я к этому не имею никакого отношения».

«А мне понравилось», — сказала нечеткая логика.

в которой Сену Аесли засчитывают нетипичный подвиг

Первой в комнату ворвалась Мергиона.

— И нечего меня уговаривать! — крикнула она в коридор. — Я и без магии гроза всего, что шевелится!

— У меня магутор есть! — завопил Порри, вбегая следом. — Я его скоро запрограммирую, он у меня так колдовать начнет, что только держись!

— А я во всем виновата!.. — завела с порога привычную песню Амели.

— Еще раз скажешь «Я во всем виновата», — процедила Пейджер, — и я ударю по тебе табуретом. Или тобой по табурету, выбирай. Давай, Сен, не тяни, стреляй!

— Только не промахнись, — прошептала Амели и тоже зажмурилась.

«Вон как все повернулось, — меланхолично подумал Аесли. — И что бы я сделал, если бы держал в руках целую Трубу? В кого бы я выстрелил?»

— Ну! — прошипела Мергиона.

«Наверное, я все-таки принял мудрое решение. Глупое, но мудрое».

— Что-то я не понял, — сказал Порри. — А где Труба? Что с ней?

Девчонки разом распахнули глаза.

— С ней все хорошо... — Сен махнул рукой в сторону окна, — там.

Гаттер, Пейджер и Пулен бросились к окну и перевесились с подоконника вниз.

«Забавно, — продолжал думать Сен. Думать никто не мешал: в комнате стояла мертвая тишина. — Выходит, есть решения и есть решения. Одни можно принять и потом переиграть, а другие... необратимы. Принять их намного труднее, зато потом гораздо легче. Только очень обидно».

— Надо собрать обломки, — сказал Порри.

— И отнести взрослым, пусть разбираются, — сказала Мергиона, спрыгивая с подоконника.

— Вот Лужж обрадуется, — сказала Амели. — А знаете, я во всем этом...

— Та-а-ак, — Мергиона потянулась за табуретом.

— Да нет! Я говорю, что я во всем этом вижу хорошую сторону. Теперь Трубу не украдут, нам не нужно делить магию, Лужжу не нужно Трубу прятать, и мне будет легче переживать свою вину...

— Ух ты, — сказал Порри и побежал в коридор разнимать Мерги, Амели и табуретку.

Сен остался один.

«Подведем итог. Первое. Я нашел Трубу. Второе. Я ее обезвредил. Третье. Сам себя оставил без магии. Неплохо. А не перевернуть ли тут все вверх тормашками?».

Мальчик отчетливо представил, как ему полегчает, когда он пошвыряет ботинками в стены, порвет на полоски отглаженные занавески, а аккуратно взбитые подушки превратит в пух и перья. Если бы не долгий опыт борьбы с хочугой Решительности, Сен точно впал бы в буйство, но сейчас он глубоко вдохнул, досчитал до десяти электрических овец в шестнадцатеричной системе и только после этого выдохнул.

И еще раз с облегчением понял, как хорошо, когда все лежит на своем месте. Например, Труба Мордевольта — на каменном тротуаре, в виде дюжины кусочков.

«И четвертое. Мог комнату разворотить, но не стал, — Сен повеселел. — Можно сказать, преодолел себя. Интересно, счел бы все это подвигом Бальбо?»

Словно дух, вызванный опытным спиритом, в спальню вплыл летописец. Сходство с духом усиливали значительно оттопыренные уши.

— Вижу! — проговорил он патетически. — Вижу! Не должно быть у Великого Героя никаких интеллектуальных подвигов, прав ты, о Великий Герой. Нужно просто нечто нетипичное, чтобы без драк и отрывания голов. Вот так называемый Геракл, например, вычистил так называемые Авгиевы конюшни. И это зачлось ему как подвиг. Вот если бы ты содеял нечто подобное...

И тут Рюкзачини заметил, куда вошел. Даже сквозь розовые очки романтизма, которые летописец носил на глазах своей души, вид идеально прибранной спальни Гаттера и Аесли произвел на него неизгладимое впечатление.

— О! — прошептал Бальбо. — Да ты, я смотрю, уже!

Ничто не дается нам так. И так не дается. И так. Что делать?

Народ

Почему власть ворует, а народ голодает? Пусть народ тоже ворует.

Власть

Домовой Персимид устроился поудобней в шезлонге, только что украденном у домового Артемода, и полез в карман за кисетом с нюхательным табаком.

— А где это он? — пробормотал он через минуту. — Неужто Артемод упер? Ах, Артемод, ах, морда... Ах, харя, рыло, рожа, ряха, будка, табло...

Исчерпав запас синонимов к словосочетанию «лицо соседа», Персимид полез в другой карман.

— А вот где он... Ай!

Кисет выскользнул и упал в обступивший веранду густой бурьян. Обиженно посмотрев на неловкие пальцы, Персимид погрозил им пальцами другой руки и, выгнув шею, попытался рассмотреть табакерку среди лопухов и лебеды.

— Ну где он опять... ну что за наказание... ну что за...

Тяжелая рука легла домовому на плечо. Предчувствуя неладное, Персимид задрал голову, и все синонимы застряли у него в горле — над ним нависло разноцветное лицо его супруги, домовухи Персефоны.