9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9 - Игорь Мытько

Рассуждения уже начали переходить в накатанное русло общей драки, но тут хмурые люди преодолели ворота и появились во внутреннем дворе.

— И что это вы себе... — начал гневную отповедь Персимид, но был прерван лаконичной оплеухой.

Это многое прояснило.

Пришельцы определенно не были мудлами, поскольку сразу продемонстрировали навыки обращения с домовыми.

— А ну, вахлаки, брысь с дороги! — рыкнул вожак захватчиков и глянул в карту. — Мы занимаем четвертый этаж. Поймаю кого на воровстве, уши пооткручиваю. Все. Брысь!

— Как четвертый?! — завопил Олиарх, который только что закончил на своем законном четвертом этаже перестановку мебели (отломал у шкафа дверцу). — Не имеете правов!

Но хмурые уже протащили человека с мешком на голове сквозь толпу домовых и спорым шагом двинулись по лестнице.

Следующие несколько дней домовые занимались переделом собственности. Поначалу хотели поступить по справедливости и выгнать пострадавшего из усадьбы, но милосердие и трое здоровых сыновей Олиарха взяли верх. Точнее, половину третьего этажа. Пришлось немного потесниться и вскоре все вновь устаканилось: домовые таскали друг у друга шмотки, дрались в полруки, а таинственные люди практически не показывались.

Несколько раз Олиарховы сынки, хорошенько подпив, пытались пробраться в свои бывшие владения, но хмурые были начеку: из каждого похода удальцы возвращались с огромными, как у иноземного чудовища, ушами[62].

За что?! Домовые даже не собирались воровать. Нет, если бы там что-нибудь плохо лежало, то конечно, но главный интерес у них был абсолютно бескорыстным.

Домовым ужасно хотелось узнать, что происходит на четвертом этаже.

Профессор Мордевольт немного лукавил, когда говорил, что для усовершенствования Трубы ему понадобится только бумага и карандаш — он нуждался еще и в благодарных слушателях. Или неблагодарных. В каких-нибудь слушателях. В Австралии Мордевольт приспособил для этой цели зеркало, с которым регулярно беседовал, чтобы четче и яснее формулировать идеи. В результате зеркало надоело ему настолько, что бывший Враг Волшебников даже брился с закрытыми глазами.

Зато теперь профессор Уинстон недостатка в слушателях не испытывал. Теперь он испытывал терпение самих слушателей. Мордевольт охотно беседовал с каждым, кто оказывался рядом — и через три дня охранники перестали входить в его комнату без клоков ваты в ушах. Еще через день Уинстону развязали руки, посчитав, что он станет меньше говорить, а начнет больше писать. Говорить профессор меньше не стал, но десятистраничный труд завершил всего за неделю. Часовой уволок «Краткую справку о требуемом оборудовании, материалах и прочих ресурсах, необходимых на первом этапе исследований», а назавтра Мордевольта посетил вожак террористов.

— Профессор! — начал он издалека, то есть еще из коридора. — По вашему списку есть некоторые вопросы. Так... «камень философский бутовый»...

— Лучше в параллелепипедах, — вставил ученый затворник.

— «Шерсть единорога, две тонны». Где это вы видели единорога, с которого можно состричь две тонны шерсти?

— Можно обойтись искусственной. Но обязательно единорожьей!

— Ладно, это все ерунда... А вот это что — «Мазут неочищенный, 400 тонн»? Что-то я не припомню алхимических реакций, для которых требуется столько мазута.

— Это для отопления. Зимы обещают холодные.

— Зимы? — главный захватчик посмотрел в окно, о которое стучала одетая в июньскую зелень ветка.

— Осень и весна на Британских островах тоже оставляют желать лучшего.

Террорист помолчал, сглотнул и сказал:

— Но зачем вам подписка на «Теоретическую магию» на пять лет вперед?

— В «ТМ» попадаются замечательные статьи на стыке...

— Это понятно. Почему на пять лет?

— Так на больший срок не выписывают.

Главарь побледнел так, что его маска стала казаться иссиня-черной. Через минуту он овладел собой и твердо сказал:

— Работа должна быть завершена за две недели. Ни дня больше.

— Однажды, — Мордевольт гордо приподнялся вместе со стулом, к которому был привязан, — я уже согласился на профанацию великой идеи. Последствия были ужасны! Если бы вы только видели, что этот Клинч... В общем, последствия были ужасны. Больше никогда я не проявлю такого малодушия. Вы можете меня убить...

— Мог бы — убил бы!

— То есть вы не можете меня убить? — невинно осведомился профессор.

— Если бы у нас была Труба, — главарь похитителей скрипнул зубами, пожевал попавшую в рот маску, сплюнул, — мы бы с вами не церемонились. Да мы бы с вами вообще не связывались!

— Да, — согласился Мордевольт. — Но Труба не у вас. Труба у Югоруса Лужжа.

— Как бы все было просто, — горько произнес террорист, — если бы у Югоруса Лужжа была Труба...

...или хотя бы не было обломков Трубы, которые ему только что притащили эти ужасные дети! Тогда он хоть немного походил бы на ректора Школы волшебства.

А так Югорус Лужж от горя стал похож на привидение. Он стонал, вздыхал и слегка колебался на ветру. Сен мужественно смотрел на ректора, малодушно не глядя на разбитую в мелкие дребезги Трубу. Порри, напротив, рассматривал дребезги[63] Трубы, выискивая уцелевшие части, которые можно будет к чему-нибудь приспособить. Амели с надеждой смотрела на Порри, а Мергиона бдительно присматривала за всеми.

Невидящий взгляд Лужжа наткнулся на Гаттера и заморгал:

— Порри! Ты можешь ее собрать?

Юный изобретатель и рационализатор покачал головой. Собрать из этого хлама Трубу смог бы только сам Мордевольт. Причем из новых деталей.

От Югоруса потянуло могильным холодом.

— Я смогу собрать! — неожиданно сообщила Амели. — Я быстренько!

Девочка тремя взмахами палочки и заклинанием Чудо-Швабра собрала ошметки грозного оружия в аккуратную кучку, произнесла Дюмба-Юмба, и кучка с протяжным воем всосалась в невидимую воронку.

— Теперь чисто! — девочка повернулась к ректору за похвалой, но обнаружила на его месте только какое-то невнятное пятно, напоминающее скелет.

— Ты все испортила! — послышалось из пятна.

— Это у нее нормальное состояние! — вступилась за подругу Мергиона. — Не стоит из-за этого так убиваться!