Гражданская война - Георгий Лопатин

с ним? В некоторых иностранных и российских газетах Михаила сравнивали с Бонапартом. Так почему ей не стать его Жозефиной?

Хотя, тогда, конечно, о спокойствии и тишине придётся забыть. Люди поднявшиеся наверх, всегда на виду, и с частной жизнью у них тяжело — дочь бывшего министра иностранных дел прекрасно это знала. Её семья была как под микроскопом до назначения отца послом в Париж, а где-то и до начала войны. Кстати, семья...

Елена бросила взгляд на лежавшую на столе швейцарскую газету «Трибюн де Женев», принесённую Климовым, которому её доставили контрабандисты не то из Румынии, не то из Болгарии. С фотографии на газетной странице, снятой швейцарскими журналистами в испанском порту Бильбао, взирали отец и брат стоявшие у трапа парохода.

Дальше в газете было интервью «сына бывшего русского посла во Франции мсье ИзвольскИ (отец отказался признать власть большевиков и был ими уволен, хотя и не признал их решение, а Антанта не признала большевиков и не пожелала принять их послов — вот русское посольство во Франции и перестало существовать даже формально, после того его фактически разнесли разъярённые руанцы из-за ухода РОД с фронта), Грегуара ИзвольскИ, который рассказал как учился в Британии, в Кембридже, но был мобилизован в британскую армию (призыв на Острове прекратили из-за массовых протестов, но оказывается, это касалось только подданных Британской короны — иностранцев, которых в Британии было немало, гребли за милую душу), что стало для него «крайне неприятным сюрпризом».

Уже сам призыв в армию воюющего государства, во время войны, трудно назвать приятной новостью, но по словам братца Гриши, начальство в полку в который его призвали, узнав о его русском происхождении, устроило соревнование по издевательству над бывшим студентом Кембриджа.

«Я всегда считал Британию культурнейшей страной мира, — плакался Григорий, которого швейцарский журналист похоже вызвал на откровенность. — Я восхищался британской культурой, образом мышления… хотел получить британское образование, поступив на юридический факультет Кембриджа, мечтал стать подданным Его Величества, короля Георга...»

— Mon Dieu! — Елена закрыла лицо руками. — Какой идиот!

Дальше следовал рассказ «Грегуара ИзвольскИ», о том как он был потрясён «грубым и насильственным произволом» британских властей, «забывших про Великую Хартию Вольностей, Habeas Corpus и другие законы гарантирующие права людей». Это потрясение усилилось в казарме запасного полка в Линкольншире, где все, от полковника до последнего рекрута, подвергли его «бесконечным мучениям и унижениям»...

«Ладно простые солдаты, или капралы с сержантами, — хныкал Григорий, — что взять с этого быдла? Но люди которые называют себя «офицеры и джентльмены», вели себя ничуть не лучше нижних чинов из простонародья!»

После рассказа братца о том как и его и впрямь «жёстко чморили» (опять климовское выражение!) в полку, Григорий, на вопрос журналиста о том, как он «сумел вырваться из этого кошмара?», ответил без особых подробностей, что его «вытащил отец, благодаря своим связям».

«Не иначе, масонским, — подумала Елена. — Хотя, наверняка папА и стерлинги, как говорит Михаил, с соверенами и гинеями, пустил в ход. Сэры и милорды облечённые властью, щедрые подношения любят ничуть не меньше чем их коллеги в других странах».

Следом было напечатано интервью с экс-послом, который сообщил, что потеряв официальное положение во Франции после прихода к власти в России большевиков, он намерен с семьёй «пожить спокойно в нейтральной Испании, пока положение в России не прояснится».

На ехидный вопрос журналиста, не собирается ли он с сыном присоединиться к Армии Волонтёров генералов Корнилоффа и Алексееффа, чтобы сражаться за освобождение России от большевиков, папА ответил, что «с радостью сделал бы это», но не знает «как это осуществить на практике, ведь Белая Армия не контролирует ни одного порта, в который можно доплыть из Европы, и ни метра границы со странами Антанты или нейтральными государствами, так что придётся ждать».

На другой ехидный вопрос журналиста о дочери Элен, которая, как известно, отправилась в Россию с корпусом колонеля Климофф, и по слухам даже сожительствует с ним, папА ответил, что «дочь опозорила нашу семью, связавшись с изменником и мятежником Климовым». Правда, отрекаться и проклинать не стал...

Елена невольно усмехнулась: Истинный дипломат оставил себе возможность отступить не теряя лицо. Настроение у девушки поднялось. Семья, несмотря на все с ней разногласия, в безопасности, В Испании им вряд ли что-то может угрожать.

— Кстати, а почему в Испании?.. — задалась вопросом Елена. — А не в Дании, Норвегии, Швеции, или, к примеру в Голландии? Неужели прав Михаил, и Антанта может строить планы оккупации Скандинавии, чтобы окружить немцев с севера и окончательно отрезать им морскую торговлю с нейтралами? Или высадки в Голландии, чтоб захватить Рур и долину Рейна, ударив в тыл немецкого фронта во Франции? У папА всегда было хорошее чутьё, опасность он чувствует прекрасно. Недаром успешно унёс ноги из Парижа в Руан, а потом из Руана на остров Джерси. Ладно, поживём увидим. Как говорит Климов: «будет ночь — будут жертвы». Странные у него всё же поговорки... Вроде бы всё по-русски, только нигде в России так никто не говорит...

Девушка отложила газету и снова начала работать. После объявления Русского Освободительного Движения, Климов нагрузил её дополнительной работой, поручив подготовить создание Женского Русского Освободительного Движения (сокращённо ЖенРОД), которое должно привлекать к РОД прекрасную половину России. Малиновский, кстати, удостоился аналогичного поручения по молодёжной части. Ему было поручено создать Молодёжное Русское Освободительное Движение (или же МладРОД). И вот уже который день Елена корпела над программой и уставом ЖенРОДа.

«Ещё бы знать, как всё это делается?!» — опечалилась Елена, ничегошеньки не знавшая о создании общественных организаций, и тем более не имевшая никакого опыта в их создании. — Женсовет, что ли, привлечь? Вроде бы там несколько дам создавали благотворительные общества, должны хоть что-то знать. А ещё поговорить с местными феминистками, хоть Михаил их и не любит. Но они свои организации с начала прошлого года во всю создают. Да, хоть с той же Софьей Игнатьевной Запольской, давеча приходившей к Михаилу с меньшевиками, побеседовать. Глядишь, присоветует что полезное... Решено! Сегодня же и встречусь!»

Елена начала подниматься из-за стола, и вдруг, согнувшись и зажав рот рукой, бросилась в уборную, где быстро рассталась с съеденным час назад обедом.

— Да что же такое? — забеспокоилась Елена. — Уже вторую неделю мутит, тошнит. И женские дни второй месяц не приходят. Надо сходить