Гражданская война - Георгий Лопатин

в госпиталь, показаться врачам. Заодно и Мату, в смысле Марго, с собой возьму. Она тоже последнее время на самочувствие жалуется…

23

Седьмого марта состоялся суд над Евгенией Бош и несколькими членами Румчерода. Судил «трудовой трибунал», свободно избранный от всех одесских промышленных предприятий. Климов «устранился» вполне намеренно, чтобы показать всей России отношение именно трудящихся к представителям «рабоче-крестьянской власти», что должно было стать еще одним идеологическим ударом по Ленину с сотоварищи.

Трудящиеся полковника не подвели. В итоге ее и троих подельников, а именно Белого — главу ревтрибунала, Раузе — военного комиссара и Хмельницкого — комиссара юстиции, приговорили к расстрелу за «преступления против человечности», как с подачи Михаила обозвали незаконные пытки и просто живодерские расправы. После чего тем же вечером расстреляли, причем не люди Климова, а местные добровольцы из семей обычных одесситов пострадавших от «красного террора». А вместе с ними и тех, кто с радостью занимался всем этим непотребством. Даже в штрафбат их Михаил отказался зачислять. А ну как выживут?

Согласились на сотрудничество члены еврейской партии «Поалей Цион». Задание у них пока было только одно — наблюдать за польским и чехословацким корпусами, а также гайдамаками Центральной Рады. Особенно Климова интересовал аэродром под Винницей, где находилась эскадрилья тяжелых бомбардировщиков Сикорского «Илья Муромец», ну и истребители там имелись. Противник не мог не попытаться использовать эти машины в борьбе с РОДом.

Кроме «Рабочих Сиона» в этой встрече участвовали и серповцы. Так называли еврейских эсеров из социалистической еврейской рабочей партии (СЕРП). От «Поалей Цион» они отличались верой не в марксистский, а в народнический вариант социализма, да тем, что главную ставку делали на кибуцы (израильская разновидность колхозов), а в остальном все тоже самое. Серповцы тоже согласились сотрудничать на тех же условиях что и их «евромарксистские» коллеги, так что переговоры закончились к взаимному удовольствию сторон.

Климов был откровенно доволен: еврейские глаза и уши есть во всех городах и местечках, от Каменец-Подольска до Ростова и от Ялты до Полоцка, а еврейская «пантофельная почта» в черте оседлости славилась еще век назад.

«Вот и появилась у меня своя внутренняя разведсеть, — подумал он после ухода представителей еврейских делегаций. — И самое смешное, что она не стоит мне ни гроша!»

Сербы пока отмалчивались. Намекнули только, что окончательный ответ дадут по результатам захвата Крыма. Но оно и понятно, их ведь на кораблях придется перебрасывать.

Неожиданно заявилась внушительная делегация женщин… в шинелях и потребовали встречи с полковником.

— Кто такие? — поинтересовался он у бледно выглядящей Елены.

«Надеюсь не тиф и тем более не чахотка какая-нибудь, — с тревогой подумал он. — Хотя вроде симптомы не совпадают ни с тем и ни с другим. Значит… хм-м… токсикоз?»

Климов мысленно несколько напрягся. Отношения с Еленой получались какими-то странными. Зная ее «мозговой вывих» на суфражизме он старался не давить в этом направлении давая ей возможность принимать решения самой.

«Но похоже надо прояснять ситуацию и ставить точки над всеми «ё», — снова подумал Михаил. — А то еще обидится… Суфражизм суфражизмом, но не доводить же ситуацию до того, что она сама вынуждена будет делать мне предложение?! Это будет как-то совсем уже не в масть!»

— Твои соидейницы феминистки?

— Нет… хотя и они здесь присутствуют. Здесь в Одессе начали формировать женский ударный батальон смерти, но так и не сформировали, а с приходом большевиков так и вовсе распустили. Вот это они и есть.

«Ах да… была же эта ненормальная… как же ее… — пощелкал пальцами Михаил пытаясь вспомнить имя, прежняя четкость памяти, что имелась сразу после переноса его сознания, постепенно уходила и теперь требовались некоторые усилия, чтобы что-то вспомнить. — А! Мария Бочкарева! Что вполне соответствовала своей фамилии, с виду бочка бочкой и на лицо страшная как смерть от газовой атаки…»

— И чего хотят?

— Закончить начатое и сформировать батальон.

— На кой, стесняюсь спросить?

— Не знаю… Может все дело в том, что твоя идея с правом быть избранными и избирать только тем, кто прошел военную службу сыграла свою роль…

Климов понятливо кивнул. Он сам запустил такой слух в народ, чтобы люди обсосали идею со всех сторон и постепенно привыкли к ней, чтобы позже не возникло резкого неприятия и даже более того, стали считать ее правильной.

— И куда я их дену? — даже несколько растерялся Климов, как-то к столь быстрой реакции, да еще со стороны женщин, он был не готов. — В бой я их точно не пошлю… содержать кучу женщин в качестве показательного примера тоже накладно… Куда же их пристроить?

Елена тоже только плечами пожала.

— Хм-м… А давай-ка мы их либо в полиц… то есть в КОПы запишем! — осенило Михаила. — Приравняем службу в правоохранительной системе к армейской на время гражданской войны, думаю там найдется куча подходящих им вакансий, от судебных криминалистов, отпечатки снимать, всякие пробы брать, фотографировать и все в этом роде, детективами может даже кто-то станет.

— Интересная мысль… А еще?

— В пилотессы! В первую очередь в разведчицы и курьеры, может даже на бомберы… те странные двухвостки. Создадим женский авиабомбардировочный полк имени Надежды Дуровы, это та, что корнета из себя изображала во время Отечественной войны 1812 года…

«Два хвоста… две полоски… да еще бомбардировщик… груз в брюхе», — Климову стоило титанических усилий, чтобы не заржать от всех этих ассоциаций.

— Отличный ход! — похвалила Елена. — Все феминистки теперь твои!

— Не-не-не… мне этого добра, да еще в таком количестве и даром не надо! Тебя одной мне более чем достаточно! Мне слава д'Аннунцио с его гаремом не нужна… решат еще, что я ему подражаю.

— Дурак! Я в другом смысле! — шлепнула Елена ладонью по плечу хохочущего Михаила, а потом сама засмеялась.

«Смертницы», кстати, предложение полковника приняли на «ура».

«Надо только их как-то направить в сторону от той дури, что будет в будущем, — подумалось Михаилу Климову. — Внушить, что женщина должна оставаться ЖЕНЩИНОЙ, а не становиться пародией на мужчину, как та же Бочкарева, мать ее ити… Не стоит заменять мужчин там, где они справляются лучше, как в советское время кидая уголь в топку или укладывая рельсы. Женщины должны реализовывать себя там,