Халт - Юлия Рыженкова

Поняв, что лезть в производство не только бесполезно, но и опасно, захватчики успокоились на том, что взяли под контроль добычу как таковую. Делайте в шахте что хотите, но каждый месяц выдавайте столько-то руды, столько-то драгоценных и полудрагоценных камней. То же касалось пивоварен, с которых требовали определенное количество бочек, оружейников, отгружавших норму оружия и доспехов. За это гномы получили некоторые поблажки: снижение податей, долю продукции и прочее. Глава семьи договаривался и со знатными гномьими родами, фактически продолжавшими руководить процессом, и с Огаем, продавливая принятие договоренностей через Совет. Впрочем, главы семей по четырем ключевым направлениям и были членами Совета. И назначал их единолично Огай, а вот кандидатура главы Совета утверждалась альвами-черносолнцевцами.

В общем, как понял Халт, многие уважаемые гномьи рода жили не так плохо, как пытался убедить Таран, хотя, конечно, далеко не столь хорошо, как раньше. Все сливки оставались у семьи, контролирующей ту или иную деятельность, но ведь на ней висели и все риски. Продалась руда или нет – семья платит всем работникам стандартное жалованье, и в проблемные годы хозяину приходится залезать в личные закрома, которые, конечно, пополнялись удачной торговлей в другие года. Поиском покупателей, на Терре бы это назвали «поиском рынков сбыта», тоже занимался глава семьи. Точнее, не он лично, а «менеджеры по продажам», то есть нанятые люди, альвы и прочие проныры, не чурающиеся обмана, а то и попросту мошенничества. И хотя торговля с другими городами и даже мирами всегда шла неплохо, за время правления людей и альвов она увеличилась в разы.

– Так ты мне поможешь? Я могу рассчитывать на пять тысяч бойцов?

Таран запускал камушки по реке и молчал. Халт ждал.

– А что я с этого буду иметь? – наконец спросил гном.

– Собственной жизни и сохраненного мира тебе не достаточно? – съязвил потомок Хагена.

– Если честно, я не уверен в победе. Нет, если я выставлю против альвов Сопротивление, все гномы, включая меня, будут биться до последнего, до победы или смерти. Но нас очень мало… Предположим даже, что мы выиграли. Помешали освобождению этой девки Лероннэ – и что дальше? Уйдут ли из города люди и альвы? Перестанут ли семьи контролировать производство? Оставят ли нас, гномов, в покое? Нет и нет. Я раскрываю всю организацию. Да нас же как найдут, так четвертуют, сожгут, повесят, посадят на кол… Получается, как бы ни закончилась битва, мы все погибнем. Так что мне нужны гарантии.

«Наверное, Таран прав, – подумал Халт. Город отдадут гномам, только если они не просто помешают освобождению Лероннэ, но и перебьют большинство захватчиков. Но это совсем другая история…»

– Какие тебе нужны гарантии? – спросил он.

– Меня бы устроило, если бы я стал главой семьи, контролирующей рудную добычу, и на правах главы вошел бы в Совет.

Халт потерял на несколько секунд дар речи.

– Что??? Ты сошел с ума? Как я это тебе обеспечу?

Тори пожал плечами, показывая, что его это не касается.

– А какие-то другие гарантии тебя не устроят? – с надеждой спросил потомок Хагена.

– А какие ты можешь предложить?

Халт замолчал. В голове не было ни единой толковой мысли.

– Надо подумать.

– Я понимаю. Думай. Я Сопротивление подниму за неделю, если очень постараться – дней за пять.

Над рекой разгорался красный закат, яркий, как молодая кровь. Стрекотали кузнечики. Духота сменилась прохладой, но она не принесла облегчения Халту. Возможно, это последние дни мира, и все зависит сейчас от него. Удастся ли собрать армию? Удастся ли остановить приспешников Хаоса? Удастся ли уничтожить артефакт так, чтобы все не вернулось в изначальный Хаос? Слишком много вопросов, слишком много сомнений и очень мало зацепок.

Домой он пришел хмурый. Коротко пересказал Аннет разговор с гномом и потянулся за черноплодной наливкой. Ни выпивка, ни ласки медноволосой не помогли расслабиться. Умом Халт понимал, что Таран, как руководитель организации, ищет ей выгоду и гарантии, и это нормально. Но ему было гадко и обидно: хороший товарищ, который может помочь сохранить жизнь миллионам существ в трех мирах, требует в уплату совершить невозможное. Это же не базар! Речь идет о спасении мира! Всю ночь сын Глойфрида крутился в кровати, то и дело вставал, ложился вновь, и к утру, измотавшись вконец, провалился в сон без сновидений.

На следующий день решили собрать военный совет, как в шутку назвала Драга их встречу. Присутствовали Халт с Аннет, Драга и Ванда. На сей раз Халт рассказал о встрече уже подробнее, описав и структуру управления городом. Драга поддакивала: да, все правильно говоришь, так и есть. Ванда и Аннет слушали с любопытством, но не забывали уплетать за обе щеки блинчики со сметаной и черничным вареньем.

– В общем, это безнадежно, – опустил голову Халт. – Я ни за что не смогу добиться, чтобы Огай снял своего советника, а на его место взял Тори.

– Ну почему же, – возразила Аннет. – Нет ничего невозможного.

– И что ты предлагаешь? Прийти к нему и сказать, что мы собираемся напасть на его хозяев, но для этого нужно, чтобы он поддержал гнома?

– Зачем рассказывать? Самый простой способ – припугнуть его. Шантаж. Не сделаешь Тори своим советником – мы сделаем что-то такое, от чего у Огая возникнут ба-а-альшие проблемы.

– Это прекрасно, но у нас нет этого «что-то».

– Значит, его нужно добыть!

– Кто же и как это сделает? – покачал головой Халт.

– Думаю, твоя Аннет права, – вмешалась Ванда, доев последний блинчик и облизывая пальцы от варенья. – Не забывай, она мародер и добывать информацию – ее работа. Мыслит она верно. Так что пускай раздобудет что-то на него.

– Возможно, мне понадобится помощь мага… – съязвила медноволосая.

– Понадобится – будет, – отрезала Ванда.

Халт мысленно улыбнулся. Кажется, их взаимная ненависть начала перерастать в пусть вынужденное, но сотрудничество. И это не могло не радовать. Впервые старуха назвала Аннет по имени, а не шпионкой.

– Но я бы как раз рассказала Огаю всю правду, – продолжила Ванда.

Все трое недоуменно посмотрели на мага. Та будто не заметила этих взглядов: – Для этого мне надо раздобыть кое-какую информацию. А тебе уже хватит ныть и сопли распускать, – повернулась она к Халту. – Тан не может себе этого позволить. У воинов от этого портится моральный дух.

– Так нет их еще, воинов…

Ванда фыркнула.

– С таким настроем и не будет!

Следующие дни проходили в томительном ожидании и нервотрепке. Ванда и Аннет где-то пропадали и ничего не рассказывали, с Тараном встречаться пока не хотелось, и потомок Хагена не знал, чем заняться, кроме как изводить себя. Он продумывал разные планы, но пока не появилось достоверной информации, они оставались просто фантазиями. Зато его девушка развела бурную деятельность: накупила платьев и каждый день вертелась перед зеркалом, сооружая прическу и макияж. Как быстро она превращалась из мародера в кокетливую соблазнительницу! Халт помнил, как покупал ей первое платье на Терре: в примерочной она не смогла разобраться, как его застегнуть, и метала громы и молнии. Почему-то Аннет показалось, что он потешается над ней, так что они потом еще несколько дней не разговаривали. А теперь – поди ж ты! Сама затягивает корсет! И прекрасно знает, что и как нужно оголить, чтобы мужчина загорелся желанием узнать, что же скрывается под рюшами и бантами…