Миражи - Оксана Хващевская

мир вокруг, казалось, померк навсегда. Она чувствовала, как одиночество и тишина, которые не могли заглушить переливы птичьих голосов, обступают ее, накрывают с головой, захлестывают… Она стояла, обхватив себя руками, не в состоянии сдвинуться с места, а потом обернулась к Большому дому.

Она долго и пристально смотрела на старые стены и заколоченные окна, а потом поднялась по ступеням на крыльцо и открыла входную дверь. Тяжело ступая, вошла в холл и стала подниматься по лестнице. Шарапова не знала, хватит ли у нее сил бывать здесь без Ариана, придет ли сюда еще когда-нибудь. Она вообще не знала, куда ей теперь идти и что делать. Старовойтов предложил отвезти в Сиреневую Слободу, но Юлька отказалась. Сейчас она не могла там появиться. Сил и мужества не хватало… Она распахивала дверь за дверью, пока не оказалась в комнате, окна которой выходили на балкон. Остановилась, огляделась и почувствовала, как слезы, которые она сдерживала все утро, катятся по щекам, а коленки подкашиваются.

Юлька сидела на полу среди обрывков обоев, кусков штукатурки, битого кирпича, мусора и пыли и рыдала так, как, наверное, никогда в жизни не плакала. Казалось, сердце не выдержит и остановится. Все произошедшее легло непосильным грузом на плечи. Мир, в котором она жила и которым дорожила, рушился на глазах. А правду она не могла принять. И не знала, получится ли когда-нибудь свыкнуться с нею. Все внутри протестовало и не желало верить в случившееся, а между тем теперь ей одной предстояло хранить и нести все тайны и воспоминания семьи Четвертинских. Жить с оглядкой на них и быть достойной этих людей. А она не могла, не хотела, у нее не осталось сил… Она хотела быть обычной девчонкой, но и обманывать себя не могла, понимая, что никогда такой, как все, и не была.

Глава 13

Лето наступило и пролетело незаметно. Родители уехали, а Юлька вздохнула с облегчением. После похорон Марина Шарапова больше не была в деревне, а девушка не ездила в город и не искала с родителями встреч. Мама звонила, но в их общении чувствовались натянутость и пустота. Разговоры по телефону сводились к общим фразам и были неприятны Юльке. Впрочем, казалось, и матери тоже. Девушке было сложно все время преодолевать отчужденность в отношениях с мамой. И Шарапова-старшая, кажется, чувствовала это. Она так и не заговорила с дочкой о Сергее Четвертинском. Ничего и никого не желала с ней обсуждать, как, впрочем, и комментировать что-то не пыталась. Возможно, она ждала, что Юля спросит. Но девушке начинать разговор обо всем этом было тяжело и неприятно.

Лето, несмотря на показную безмятежность, которую девушка пыталась изображать, стало для Шараповой тяжелым испытанием. Она вдруг поняла, что детство, а вместе с ним беспечность и легкая беззаботность навсегда оставили ее. Все эти события заставили повзрослеть.

Юля изображала себя прежнюю, но на самом деле таковой уже не была. И это пугало девушку, потому что она не знала, куда девать себя новую и как приспособиться к привычной жизни. И не раз за это лето думала о том, что, возможно, Ариан был прав, ей не место в Сиреневой Слободе. Бывали минуты, когда жалела, что так категорично отказалась. Конечно, она не признавалась Старовойтову во всем этом, когда они разговаривали по телефону, однако же…

В тот день, когда Ариан Старовойтов уехал, она долго плакала в Сиренево и домой вернулась только ближе к вечеру. Шла по деревне, а хотелось повернуть обратно и бежать без оглядки. Девушка знала, что виновата и, ей казалось, дома считают так же и не позволят остаться! Дядя Слава, тетушка и бабушка разве смогут простить, ведь для них она всегда будет причиной смерти деда. И, наверное, если бы они так поступили, ей было бы легче.

Дома была только бабушка и, завидев на пороге любимую внучку, она расплакалась, обняла ее и умоляла не уезжать, не оставлять одну. Юлька тоже расплакалась, и просила у Федоры Николаевны прощения, обещая, что никогда не оставит ее.

Ни Татьяна, ни дядя Слава в свои приезды не касались темы Сиренево, да и о том, что стало причиной смерти деда, предпочитали молчать. Жизнь в доме Емельяновых постепенно пошла по новой колее, и к ней приходилось приспосабливаться. Работы было немало, и ее нужно было выполнять. И Шарапова погружалась в нее, трудилась наравне со всеми. Смертельно уставая, падала вечерами на кровать, мечтая уснуть и ни о чем не думать, только это не спасало, мысли продолжали кружиться в голове.

Юля отдалилась от своих подружек и почти не покидала двор. Единственным местом, куда она час от часу наведывалась, было имение. Правда, в Большой дом так ни разу больше не зашла. Бродила по тенистым аллеям или сидела на пригорке за балюстрадой, глядя на малый пруд и деревню, а то и вовсе подолгу просиживала у старых могил Четвертинских, пытаясь примирить себя с правдой, всю глубину которой ей так и не удалось охватить.

И, конечно, она вспоминала Ариана. Здесь, в усадьбе, она разрешала себе думать о нем и вспоминать. Рука как-то сразу тянулась к телефону, и так нестерпимо хотелось услышать его голос, поговорить, рассказать обо всем, но она одергивала себя. Юля редко позволяла себе набрать его номер. Чаще он звонил сам. Впервые, когда приехал в Москву, да и потом то и дело набирал, интересовался ее делами, рассказывал о своих, в большей степени о подготовке реставрационных работ, которые должны были начаться со дня на день, о каких-то интересных моментах и планах. Он был воодушевлен и уверен, ей интересно все, что связанно с Сиренево. Ее это радует. Юлька радовалась, но растерянность и смятение, поселившиеся в душе, не покидали.

Затем он позвонил, когда в усадьбе начались работы. Ариан увлеченно рассказывал, что собираются сделать в имении, смеялся, в шутку просил ее проконтролировать процесс и не ждал от нее ответов, к великому облегчению Юли. И только в конце разговора обмолвился, что его отец хотел бы с ней познакомиться. Парень извинился, что рассказал родителям о ней, но не мог это скрыть. Ведь Сергей Четвертинский был лучшим другом Старовойтову-старшему, да и с Анастасией Александровной они долгое время оставались очень близки.

Юлька ничего не ответила, но для себя решила, что знакомства не будет, да и зачем? Какой в этом смысл, если все Четвертинские мертвы?

Девушка промолчала, а парень не настаивал, просто однажды в конце сентября на ее