Последний завет - Сэм Борн

— Ваш отец часто пользовался электронной почтой? Все-таки пожилой человек…

— Вы смеетесь? Да он дня без компьютера и Интернета прожить не мог! Я сам всегда удивлялся этому, но факт остается фактом. Не поверите, он даже в компьютерные игры рубился как ненормальный!

Мэгги задумалась, просчитывая в уме все возможные варианты дальнейших поисков. Закрыв почтовую программу, она запустила браузер и пробежала глазами по списку сайтов в закладке «Избранное»: онлайн-версии нескольких местных газет, Би-би-си, «Нью-Йорк таймс», веб-магазин «И-бай», сайт Британского музея, «Фокс ньюс»… Проклятие!.. Она снова ошиблась.

Мэгги со злостью вырубила браузер и тупо уставилась в пустой экран, который, казалось, намертво отрезал ее от всех сокровищ мира. Так-так… что тут за иконки? Увидев подпись под одним из документов Yarivl.doc, она почувствовала, как ее сердце забилось сильнее. В следующую минуту ее постигло очередное разочарование — это было всего лишь «открытое письмо» премьер-министру, составленное по-английски и написанное для «Филадельфия инкуайрер». А в письме содержались дежурные обвинения, которые Мэгги слышала уже тысячу раз. Нет, свою тайну, которую Шимон хотел сообщить Яриву, он компьютеру явно не доверил…

И вдруг она увидела в нижней панели управления, в самом углу, иконку, которая была и на ее компьютере, но которой она никогда в жизни не пользовалась — она вызывала к жизни другой веб-браузер, гораздо менее популярный, чем стандартный «Интернет эксплорер». Мэгги запустила его и пробежала по списку внесенных в память сайтов — только на сей раз это подменю называлось не «Избранное», а «Закладки». Но суть от этого не менялась. И закладка была лишь одна — сервер gmail.com.

Вот оно! Жизнь-то продолжается! Это был альтернативный почтовый ящик, который также принадлежал Гутману, но был скрыт от посторонних взоров. Если уж на этом компьютере и можно отыскать что-то стоящее, имеющее отношение к тайне Шимона, то только здесь!

Почтовая программа, запущенная Мэгги, запросила не только пароль, но и имя пользователя. Она вписала последовательно «Владимир» и «Шимон Гутман». Без результата. Тогда она убрала фамилию «Гутман», оставив только, имя. Без толку. Мэгги поменяла регистр. Ничего.

— Ури, а какое еще слово он мог использовать в качестве пароля?

В следующие несколько минут она перепробовала кучу вариантов: «Жаботинский», «Жабо», «Владимир Ж», «ЖВ» и еще десятка два всевозможных вариаций, но так и не сдвинулась с мертвой точки. И вдруг ее осенило! Подвинув к себе телефон, она быстро набрала какой-то номер.

— Офис Халиля аль-Шафи, пожалуйста.

Ури удивленно обернулся на нее, на время прервав свой сизифов труд.

— Эй, что это вы задумали?..

Мэгги лишь отмахнулась.

— Позовите, пожалуйста, господина Халиля аль-Шафи. Скажите ему, что это Мэгги Костелло из американского Госдепартамента. Да, конечно.

Она ждала, нетерпеливо постукивая кончиками пальцев по краешку стола.

— Господин аль-Шафи, приветствую! Помните, вы говорили мне, что Ахмад Нури получил какое-то загадочное письмо от некоего араба, который просил его о встрече и про которого родные и близкие покойного никогда ничего не слыхали? Да, да… Мне нужно знать имя того человека. Клянусь, дальше меня эта информация никуда не пойдет. Да, уверяю вас!

Мэгги записала имя на бумаге, трижды проверив каждую букву и удостоверившись в том, что не сделала ни одной ошибки. После этого она сердечно поблагодарила палестинца, повесила трубку и, крутанувшись на кресле, обернулась к Ури:

— Ну вот. Вы говорите по-арабски?

— Слегка.

— Что означает вот это имя — Настаиб?

— Хороший человек.

— Что-что?

— Это переводится как «хороший человек».

— Прекрасно! Я так и думала! А теперь давайте переведем выражение «хороший человек» на идиш. Что мы получим?

— Гутман… — пораженно пробормотал Ури.

Лондон, шестью месяцами ранее

Генри Блайт-Паллен поворачивал колесико настройки приемника до тех пор, пока не настроился на мюзикл «Лучники». Тум-ти-там, ти-там-там, тум-ти-там, ти-там-там… Он не был гурманом в музыке, как, впрочем, и во всем остальном. И это несмотря на то, что всю свою жизнь имел дело с антиквариатом и сокровищами древних царских династий. Подумать только: для того чтобы почувствовать себя хорошо, ему достаточно было просто неспешно ехать на своей машине по солнечной погоде и мурлыкать под нос мелодию из очередной мыльной оперы, которую передавали по радио.

Генри обожал сидеть за «баранкой». И то, что ему сейчас потребовалось вдруг выйти из-за стола офиса на Бонд-стрит и отправиться в аэропорт Хитроу, было ему ничуть не в тягость. Скорее наоборот. Ни тебе телефонных звонков, ни срочных факсов — едешь себе, глазеешь по сторонам да мечтаешь.

Надо сказать, этой дорогой Генри ездил так часто, что, казалось, мог, ничего не опасаясь, завязать себе глаза. Правда, он почти никогда не подруливал к пассажирским терминалам, где людей было будто сельдей в бочке и все куда-то отчаянно торопились, волоча за собой исполинские чемоданы. Нет, Генри держал курс к грузовым причалам, о существовании которых многие рядовые обыватели, наверно, даже и не догадывались.

Он заехал на автостоянку и без особого труда отыскал свободное местечко для своей машины. Генри не вылезал до тех пор, пока мюзикл не закончился, и потом с удовольствием поаплодировал вместе с теми, кто присутствовал в зале, откуда велась трансляция. Браво, Дженни! Главная героиня наконец-то дала в финале волю слезам… Заблокировав изнутри окна машины, он выбрался наружу, отряхнул пиджак — современная версия твидового сюртука, как он любил отзываться о нем, — окинул довольным взглядом сверкающие бока своего «ягуара» и неторопливым шагом отправился к терминалу.

— Добрый день, сэр, — поприветствовал его знакомый охранник. — А я уж думал, что вы и не выходили отсюда!

— Перестань, Тони. Это всего-то мой третий визит за месяц.

— Сдается мне, дела у вас продвигаются неплохо, а?

— Грех жаловаться, — разводя руками и весело улыбаясь, ответил Блайт-Паллен.

Заполняя грузовую квитанцию, он в графе «Характеристика груза» просто написал: «Игрушки», — а в графе «Страна отправки» — «Иордания». И ведь ни в одном пункте не покривил душой. Импорт из Иордании всегда считался банально легальным. В ответ на просьбу милой девушки указать код груза он наизусть повторил ей многозначный номер, продиктованный ему по телефону стариком Джафаром. Наконец он поставил в конце анкеты свое имя и вернул девушке полностью и корректно заполненный бланк.

— Благодарю вас, господин Блайт-Паллен. Я сейчас.

Генри занял привычное кресло в зале ожидания и пробежался глазами по вчерашней «Ивнинг стандард». На челе его не было ни морщинки, он выглядел абсолютно расслабленно. Да и чувствовал себя точно так же. Он уж и забыл, когда в последний раз таможенные работники просили его вскрыть багаж у них на глазах. Вот и на сей раз все было чисто. Посылка была абсолютно легальна, пришла из легальной страны от легального отправителя и к легальному получателю. Правдой было и то, что таможню никогда не интересовали предметы искусства. Вся их профессиональная страсть расходовалась на обнаружение наркотиков и нелегальных иммигрантов. Этого хотело начальство, а большего от них и не требовали. Политики, понукаемые таблоидами, под контрабандой подразумевали только три понятия — «крэк», «белый»[12]и «албанцы». Все. Так что жена Генри зря так волновалась каждый раз, когда он отправлялся в Хитроу.