Дети дупликатора - Владимир Васильев

— Получается, так, — подтвердил Грек. — Такое уже бывало. Говорят, если пробыть под контролем больше десяти минут, мозг повреждается необратимо. То есть, тушка может и выжить, но тебя у нее в голове уже не будет. Будет зомби, ходячее растение без разума и личности.

Храп задумался. Лицо у него стало сосредоточенное, как у студента перед экзаменом.

— И часто такое случается? — спросил он хмуро.

— Случается, — неопределенно качнул головой Грек, — Но вообще запугал я вас, кажется. Сам посуди, Храп: люди сотнями ходят в Зону, но лишь с единицами происходила подобная мозголомка. Умные осторожничают, а если никуда безоглядно не ломиться — вполне можно годами сохранять и мозги, и тушку. Контролера бояться — по хабар не ходить.

— Налим! — позвал Храп с чувствующимся беспокойством. — Ты слышал? Ну тебя в баню, как только почувствуешь, что у тебя в мозгах копаются — ори тут же, авось отобьем. Налим только фыркнул в ответ. Поразмыслив еще немного, Храп сменил тему:

— Ладно, страшилки страшилками, а надо и завтрашний день спланировать. Знач, так: завтра к перекрестку пойдут Оцеола, Тучкин и… — Храп задумался. — От дьявол, тебя, Налим, теперь и посылать-то боязно!

— Да ладно тебе, — досадливо отмахнулся тот, — Сегодня вы ноги били, завтра моя очередь.

— Вообще я бы лучше Киргиза послал, — признался Храп. — Кира, ты как?

— Как скажешь, так и я, — меланхолично заметил разомлевший после чая Киргиз. — Скажешь сходить — схожу, скажешь остаться — останусь.

— Тогда пойдешь, — решился Храп. — А Налиму я завтра воспитательный день устрою.

Налим сердито засопел, но вряд ли он особенно расстроился по этому поводу или убоялся воспитательного дня. То есть, Храпа он уважал и самую-самую малость побаивался (начальство все-таки), но совершенно не трепетал перед возможными начальственными санкциями. Велит Храп траншею завтра копать — станет копать, велит вокруг Агропрома трусцой бегать — будет бегать, велит все оружие перечистить — будет чистить как миленький. Работы Налим не боялся.

Расстраивала его репутация слабачка, пусть даже это касается малопонятной и в общем-то иллюзорной пси-устойчивости. Не любил Налим быть обузой товарищам, очень не любил.

— Подъем в семь, старт в восемь, — объявил Храп. — Шуруйте по тропе, прямо к перекрестку. До шестнадцати тридцати — наблюдение. И чтоб даже жрали по очереди — все время кто-нибудь должен глядеть на перекресток. В шестнадцать тридцать ноги в руки и по той же тропе назад. Старший Оцеола. Вопросы?

— Нету, — с ленцой отозвался Оцеола и зевнул. Храп это заметил и отреагировал соответственно:

— А раз нету — отбой. И если кому приспичит — никаких походов наружу, только в гальюн, пусть там хоть сто раз вода отсутствует. И поставьте кто-нибудь датчик снаружи!

— Прикрой, — обратился Оцеола к Киргизу и встал. Киргиз молча взял винтовку и тоже встал.

Через пять минут датчик движения стоял где ему и положено, дверь была надежно задраена, а команда полегла на спальники. Кое-кто уже начал похрапывать. И правильно: чего попусту время терять? Воскресенье закончилось.

Два дня Псих и Сиверцев «ленились» и пьянствовали. На третий Сиверцев решил: хватит. Тем более Псих как раз нарыл в захламленном столе результаты секвенирования, на которые Ване очень хотелось взглянуть. Да и перед завтрашним выходом неплохо бы прочистить мозги и организм. Скорее всего Тараненко появится не завтра, а только послезавтра, но все равно следующим утром придется тащиться в условленное место и выглядывать вездеход. Поэтому Сиверцев вплотную принялся за результаты, пока Псих досыпал.

Во-первых, Ваня немного удивился: Синоптики проанализировали Психу только ядерную ДНК, а митохондриальную почему-то не стали, хотя эта процедура считается более простой. Вот был бы фокус, если бы м-ДНК у Психа восходили не к условной митохондриальной Еве, как у всех людей, а куда-нибудь в сторону! Сиверцев проглядывал голографические изображения хромосом, непривычно многохвостые, с картированием всех генов. В общем и целом Псих, объясняя свою необычную природу на словах, говорил все верно. Но кто, как и зачем настолько тонко и сильно вмешался в его геном? Безусловно, Психу это давало бездну преимуществ перед обычными людьми. И, скорее всего, он был прав, когда задумывался — а не копия ли он настоящего человека Александра Солодухина? Скорее всего, этот человек давно умер, а его сознание каким-то образом было перенесено в новое, практически суперменское тело, которому нипочем радиация и болезни, которое либо не стареет вообще, либо стареет настолько медленно, что это практически незаметно, которое монстры Зоны не считают добычей и потому не трогают… Естественно, Сиверцев не мог знать как именно все это реализовано. Но если принять основное фантастическое допущение как данность, все остальное легко объяснялось в рамках сегодняшней науки и здравого смысла. Зона еще и не такое вытворяла.

В общем, когда часам к одиннадцати утра Псих проснулся, Ваня так ему и объявил: мол, я, цитолог Иван Сиверцев, склонен считать все, что ты мне по пути сюда наговорил, правдой.

Сиверцев, наверное, долго еще трепался бы на милую его душе тему, однако Псих, едва выполз из спальни в центральный зал, первым делом запустил ноутбук и поглядел чего кажут наружные камеры. И трепаться Сиверцеву резко расхотелось.

Прямо напротив входа в схрон, метрах примерно в полуста от него, у относительно целого и вертикального фрагмента агропромовского забора загорали трое парней. Загорали в переносном, разумеется, смысле. На деле они развели костерок, подвесили над ним закопченный чайник и сейчас сидели спинами к забору в ожидании пока закипит вода. Даже при максимальном увеличении подробности были неважно различимы, но вообще Сиверцеву показалось, что снаряжение у них разномастное и не слишком годное для Зоны. К примеру, рюкзаку одного из них был кричащего ярко-оранжевого цвета, второй был облачен в не менее кричащую ядовито-зеленую куртку-дутыш.

— Это что еще за зоопарк? — удивился Псих, глядя на экран.

— Наверное, прохожие, — осторожно предположил Сиверцев. — Присели на пенек в надежде сожрать пирожок…

— С таким прикидом скорее их самих сожрут, — неодобрительно процедил Псих. — Новички, что ли? Чечако?

Сиверцев про себя отметил, что Джека Лондона его нынешний напарник, по крайней мере, читал.

— Уж на что я новичок, — вздохнул Сиверцев, — но эти, видать, еще хлеще!

Некоторое время Псих глядел на них молча и насупившись. Потом кашлянул и сказал:

— Турнуть их надо бы. Только внимание к нам привлекут.

Сиверцев удивился: вход в схрон показался ему неприступным, о чем он и сообщил Психу, но тот имел в виду совершенно иное. Тишины и скрытности хотел Псих, а три балбеса способны были приманить кого угодно, от своры зомби до бандитов из трущоб. И поди еще угадай — кто лучше. В любой момент Психу с Ваней может понадобиться срочно покинуть схрон. А выходить при посторонних Псих не желал категорически.