Венок кентавра - Мария Брикер

Елена Петровна послюнявила палец и попыталась оттереть «рисунки майя». Жданов смотрел на это и чудовищно морщился.

Трофимов пересел за компьютер и набрал в поисковике «Юлиан Дербеш».

– Записывайте адрес галереи, где художник выставляется, и его мастерской, – деловито сказал он, сам переписал адреса в блокнот и передал Елене Петровне листок.

– Я потом домой, спать, – сказала Зотова, допила кофе и набросила шубку. – А вы работайте. По подруге Колесниченко где информация?

– Жду ответ на свой запрос из Питера, – виновато сказал Трофимов и помахал Елене Петровне рукой.

«Удивительно, что в центре города еще сохранились такие дома, снаружи и изнутри похожие на декорации из фильмов ужасов», – размышляла Елена Петровна, поднимаясь на последний этаж старого заброшенного дома. Было всего четыре часа, но уже стемнело. В полумраке лестничных пролетов различались кованые перила, мраморные ступени и проемы дверей. Здесь жило эхо и творил свои шедевры модный художник Юлиан Дербеш – «продукт нового времени», открытый для мира бывшей примой балета Василисой Берн. Галерея работ художника совсем Елену Петровну не вдохновила, поэтому она отправилась по адресу его мастерской.

Елена Петровна отдышалась и позвонила в дверь. Судя по тому, что трели она не услышала, звонок не работал. Зотова интеллигентно постучала, но ответа не последовало. Она прислушалась. Из глубины мастерской доносилась музыка. «Концерт для скрипки с оркестром Чайковского», – опознала Зотова, постучала еще раз и толкнула дверь, которая оказалась незапертой. Елена Петровна заглянула в прихожую. Мастерская была скрыта за тяжелыми бархатными гардинами. Зотова осторожно отодвинула полотно.

Дербеш стоял к Елене Петровне спиной и с увлечением писал картину. На полотне была изображена обнаженная полная девушка с распущенными волосами, стоящая на коленях. Ее голову украшал терновый венец и кровь катилась по прелестному лицу. Глаза девушки были с мольбой обращены к небу, ладони сложены у груди. Зрелище впечатляло.

Зотова подошла ближе, чтобы как следует рассмотреть полотно, и заметила молоденькую натурщицу, которая позировала в неглиже на огромной кровати с балдахином.

Почувствовав неловкость, Елена Петровна попятилась назад и скрылась за тяжелой гардиной.

– Долго еще? – прозвучал юный голосок. – Я хочу тебя!

– Потерпи, – с некоторым раздражением сказал Юлиан.

– Тогда расскажи мне про смерть.

– Все, что кажется смертным, есть лишь оболочка. Жизнь бессмертна, и тело – это только чехол, который придает ей видимую смертность, когда дыхание становится неактивным, – так говорил индийский мистик и музыкант Хидаят Инаят Хан. Смерть – это переход в другое измерение. – Голос Дербеша смягчился. – Она соединит наши души навечно. Ты хочешь этого, Алиса?

– Да… Я очень хочу. Я давно об этом мечтаю…

– Я знаю. Я понял это, как только заглянул в твои глаза. Осталось немного потерпеть, милая. Все будет так, как ты хотела! Сразу после ударов курантов дверь откроется, и мы войдем в нее вместе, взявшись за руки. Я обещаю тебе невероятное путешествие.

– Юлик, как я этого хочу! Я так устала! Я хочу покоя и вечности. А вдруг не получится? – обеспокоенно спросила девушка. – Маман Новый год собралась в балетной школе справлять. Ей, кроме этой школы, ничего не нужно. Даже дочь родная.

– Алиса, ну зачем ты так? – мягко возразил художник. – Василиса Андреевна тебя любит.

– Она только балет любит! – с ненавистью сказала девушка. – Она возится со своими балеринами с утра до вечера, а меня в упор не видит. Я вообще удивляюсь, что мама вдруг обратила на меня внимание. Рисунками моими заинтересовалась, на занятия к тебе определила. Я с детства просила отдать меня в художественную школу, но мама упорно пыталась сделать из меня великую балерину. Как я ненавидела эти занятия! Ты не поверишь! Я стала втихаря есть по ночам калорийную пищу и поправилась. Я добилась того, что она от меня отвязалась! Но я знаю – мама меня презирает. Я гадкий утенок в лебединой стае. Я себя ненавижу и ее, она сделала меня такой. Не могу больше! Не хочу! – жестко сказала девушка.

– Иди ко мне!

По полу прошлепали босые ноги.

– Я еще не закончил, но можешь посмотреть. Ты не гадкий утенок, ты прекрасна! Это ты, Алиса. Твоя душа.

– Боже мой… – с восхищением прошептала девушка. – Боже мой… Моя душа… Она твоя, Юлиан. Я дарю ее тебе.

В кармане Зотовой завибрировал мобильный. Она чертыхнулась и высунулась из-за занавески. Алиса вскрикнула, обмоталась простыней и унеслась наверх по лестнице, путаясь в импровизированном одеянии.

– Простите, я стучала, – неловко покашляла Елена Петровна, ругая себя, что была так неосторожна. Телефон продолжал трезвонить. Звонил Трофимов, она извинилась и ответила на звонок.

– Леночка Петровна! Пришел ответ на запрос из Питера. Подруга Колесниченко, к сожалению, помочь нам ничем не сможет. Юлия Дербенева год назад умерла. Ничего криминального – в родах умерла. Ребенок тоже умер. У меня все, – сказал Трофимов и отключился. Зотова сунула телефон в карман и кивнула на картину.

– Красивая работа, – добавила она, чтобы разрядить обстановку, но атмосфера, напротив, накалилась.

Дербеш закрыл картину белой тканью и окинул Зотову убийственным взглядом, желваки на его скулах играли. «Сейчас кистью заколет или даст по башке мольбертом», – подумала Елена Петровна, с интересом разглядывая Дербеша вблизи. Теперь ей стало понятно, почему Берн выбрала Юлиана в качестве протеже для своего коммерческого проекта. Такого красавчика можно и без таланта раскрутить! Дербеш был похож на капризного и печального ангела. В его голубых глазах, которые в данный момент смотрели на Елену Петровну с ненавистью, отражалась какая-то внутренняя ранимость и надломленность. Божественная красота Дербеша и это сочетание, несомненно, привлекали к его персоне поклонниц. Впрочем, талант у художника был несомненный, только почему-то Дербеш тщательно скрывал его ото всех. В его прочих работах не было ни огня, ни души, ни глубины – обычная мазня на потребу толпы.

Судя по фотографиям в деле, Вероника Колесниченко не обладала ни особой красотой, ни внутренним очарованием брата, она была совсем другой, жесткой и упорной девушкой, готовой идти к славе по головам. Возможно, поэтому между братом и сестрой не сложились доверительные отношения.

Юлиан неожиданно смягчился, вероятно, оценил стоимость ее шиншилловой шубки.

– Вы пришли сделать заказ? – мягко поинтересовался он.

– Да, я хочу портрет, – улыбнулась Елена Петровна, решив воспользоваться ситуацией и пока не выдавать себя.

– Простите, я сейчас заказов не беру, очень много работы, – улыбнулся в ответ художник. – Однако после Нового года я к вашим услугам. Приходите после праздников или визитку оставьте, я вам позвоню, как только освобожусь.