Мое простое счастье - Лаура Дейв

– Получается, речь о тебе? – спросила я. – О том, чего ты для меня хочешь?

– Нет, речь о том, чего ты сама для себя хочешь. Я просто говорю, что Гриффин всего лишь твой первый муж. Необязательно ему же быть и последним!

Питер отвернулся к окну, явно считая, что разговор окончен.

– Эффектная заключительная реплика, – язвительно заметила я.

– Послушай, любовь моя, можешь меня презирать, но вот что я думаю. У вас с Гриффином… все как-то слишком запутанно.

– Что ты имеешь в виду под словом «запутанный»?

– Запутанный – сложный, маловразумительный. С трудом поддающийся разрешению, уяснению, пониманию.

При одном упоминании о Гриффине в груди у меня что-то сжалось. Возможно, потому, что я никак не могла в себе разобраться. В Массачусетсе я постоянно была растерянна и сбита с толку. Почему же здесь, на другом конце света, я так остро испытывала нечто совершенно иное? Чувство, которого раньше не знала, – тоску по дому?

– И нечего на меня злиться просто потому, что хочешь с ним увидеться.

Я бросила на Питера негодующий взгляд:

– Не хочу я с ним видеться!.. Подожди, ты о котором из них?

– Сама знаешь о котором.

– Вообще-то нет.

Он сжал мою руку:

– Это же очевидно!

Той ночью я никак не могла уснуть.

Вот что связывало нас с Гриффином: одно увольнение, одно испорченное открытие ресторана, предложение руки и сердца от другого мужчины. Ни значительных поездок, ни дней рождения, по одной неловкой встрече с родителями друг друга. Холодный, ветреный, маленький городишко, где у меня нет ни шансов найти работу, ни будущего, зато имеется чокнутый брат мужа, полный дом скучающих по матери близнецов и пятьсот испорченных фотографий. Где слишком холодно, чтобы выходить на улицу после пяти, и слишком шумно, чтобы оставаться в четырех стенах. Где у моего мужа (если, конечно, он все еще себя таковым считает) есть бывшая девушка, красавица и рукодельница, есть мать, которая на дух меня не переносит, и новый безымянный ресторан. Где так беспредельно тихо, что слышны все мои страхи: а вдруг я выбрала эту жизнь, повинуясь минутному порыву? А вдруг я не смогу забыть свою прежнюю любовь? Вдруг не смогу забыть того, кто теперь предлагает дать мне все – впервые в жизни…

А еще во мне росло чувство, что лишь раз в жизни кто-то способен полюбить нас не за то, кто мы есть, а за то, кем нам только предстоит стать. И если мы потеряем его, променяв на новую работу, новый город, бывшего возлюбленного, который предлагает жить долго и счастливо до скончания дней, вместе с ним мы потеряем и шанс стать лучше.

В следующее воскресенье, за день до отъезда Ника из Лондона, я отправилась на вечернюю прогулку по городу. На мне были поношенные спортивные штаны и купленное в Массачусетсе пальто со стразами. Несмотря на дождь, я отошла довольно далеко от дома, не желая себе признаться, что иду на восток – в сторону вокзала Виктория и того района, где живет Ник и где я могу случайно его встретить. В конце концов я действительно оказалась в Пимлико, перед популярным гастропабом «Ориндж».

Я не собиралась никуда заходить и выставлять на всеобщее обозрение свое усыпанное блестящими сердечками пальто, но все-таки зашла и, хотя в пабе было полно народу, даже отыскала себе место у стойки, которое, как по заказу, только что освободила пожилая семейная пара.

Я поспешно села на табурет, пока его не занял кто-нибудь другой. Подошла официантка и принялась вытирать стойку, стараясь не глазеть слишком пристально на мой экстравагантный наряд.

Она не знала, что мне не остается ничего другого, как сидеть в пальто, ведь под ним у меня китчевая футболка с маленькими радугами и синей надписью: «Ниагарский водопад – ну полный отпад!» Я купила ее, когда только начала писать о путешествиях, и по сравнению с ней пальто с сердечками казалось верхом хорошего вкуса.

– Что будете заказывать? – спросила официантка.

Я быстро просмотрела меню, стараясь не вспоминать, что плотно поужинала всего несколько часов назад.

– Двойную порцию жареного картофеля с розмарином и что-нибудь выпить – на ваш вкус.

– Я хорошо готовлю мартини с базиликом.

Я улыбнулась:

– Что угодно, только не это. И, может, добавите немного бурбона и соли?

Она улыбнулась в ответ:

– Уже бегу.

Пожилая пара забыла на стойке выпуск «Гардиан», и я принялась читать, не замечая, что рядом с соседним табуретом стоит мужчина.

– Зря вы отказались от мартини с базиликом, – произнес он с явным американским акцентом.

В пабе гремела музыка и громко разговаривали люди, пытаясь друг друга перекричать, и на мгновение мне почудилось, будто передо мной Ник. Ник, которому я порывалась позвонить раз шесть и неизменно клала трубку, прежде чем набрать последние цифры номера. Я чувствовала: разговор с ним не даст мне того ответа, который я ищу. Борьба между Ником и Гриффином, Гриффином и Ником заключалась в чем-то другом, и дело было скорее во мне, чем в них. И все же мое сердце жадно ухватилось за мысль, что передо мной стоит Ник, словно знак свыше, послание от властелинов судьбы. Я как-то упустила из виду, что сама помогла этим властелинам, придя в самый популярный паб в районе, где он жил.

Но судьба предлагала мне нечто иное.

В одной руке незнакомец держал бокал мартини с базиликом, в другой – портфель и выпуск «Гардиан». Я бы не дала ему больше тридцати, несмотря на костюм и галстук, которые бы стоили мне целой месячной зарплаты. Начищенные до блеска туфли. Очки в проволочной оправе, как у Ника. И еще он был красив, словно кинозвезда: высокий, с волевым подбородком и решительной улыбкой.

А судя по тому, как незнакомец бросил портфель на стойку и сел рядом со мной, даже не спросив разрешения, он и сам прекрасно знал, что неотразим.

– Уверена, мне понравится то, что мне принесут, – ответила я. – Но все равно спасибо.

Вернулась официантка, неся в руке бокал с ярко-оранжевой жидкостью, из которого торчал еще более яркий желтый зонтик. Мой новый знакомый небрежно пододвинул ко мне свой мартини и сделал знак официантке принести еще один.

– Попробуйте, – сказал он. – Я к нему даже не притрагивался. Пусть это будет платой за аренду.

– За аренду?

– Табурета, – пояснил он.

Я улыбнулась и взяла бокал, а официантка уже несла ему второй.

– Спасибо, очень мило с вашей стороны, – сказала я.

Он чокнулся со мной:

– Ваше здоровье.

Незнакомец развернул «Гардиан», и я решила, что с ритуальными танцами покончено и можно вернуться к чтению, но он заговорил снова, не отрывая взгляда от газеты: