Незримые нити - Евгения Горская

Позвонила мама, потом забежала Ксюша. Наташа ненадолго отвлеклась, а после ухода подруги не выдержала, позвонила Семену. Она не слишком надеялась, что Семен ответит, принимая больных, он отключал телефон, но недовольный голос послышался почти после первого гудка.

— Что случилось? — рявкнул Семен.

Пожалуй, в голосе слышалось не только недовольство, голос прозвучал обеспокоенно.

— Ничего не случилось. — Наташе хотелось сказать, что она соскучилась, но она только спросила: — Когда ты освободишься?

— Как обычно!

Телефон умолк, Наташа убрала его в сумку. Еще немного послонялась по квартире и поехала в клинику.

Чтобы убить время, шла медленно, несколько раз прогулялась мимо входа в клинику, внимательно осматривая стоявшие вдоль тротуара машины. Машины с четками за стеклом не увидела.

Милана Наташе обрадовалась. Девушке было скучно, она отложила телефон, который вертела в руках, и весело доложила Наташе:

— У Семена Аркадьевича последний больной. — Милана неодобрительно покачала головой. — Без записи влез!

Наташа поболтала с Миланой, порадовалась вместе с ней предстоящим каникулам, прошла по коридору и уселась напротив кабинета Семена. Из кабинета доносились голоса, только слов было не разобрать. Впрочем, Наташа не слишком прислушивалась.

Дверь открылась резко, настежь. Из кабинета выскочил парень, промчался по коридору, схватил со стоявшей рядом с Миланой вешалки куртку.

— К вам можно, доктор? — Наташа приоткрыла дверь кабинета.

— Заходи! — Семен медленно улыбнулся. Глаза у него потеплели, и сразу исчез противный осадок, остававшийся после разговора с Ларисой. — Почему не сказала, что приедешь?

— Потому что ты отключился раньше, чем я успела тебе это сказать.

— Садись! — Он кивнул на стул для пациентов.

Наташа послушно села. Потом приподнялась и чмокнула его в усы.

«И каждая считала, что он на ней женится…»

— Вовка.

— Что?

— Вовка сейчас приходил. Видела его?

Она не рассмотрела выскочившего из кабинета парня. Она его почти не заметила.

— У его матери рак. — Семен зло сжал губы. — Просил меня посмотреть…

— Ты согласился?

— Я не онколог!

Раздался тихий стук, в кабинет виновато заглянула Милана.

— Семен Аркадьевич, вы скоро?

— Иди, Миланочка, не жди, — во весь рот улыбнулся Семен. — Иди, я запру.

Улыбка пропала, как только Милана закрыла дверь.

— Я не онколог. И вообще…

И вообще. Володина мать увела отчима. Мужчина не коза на веревочке, но Наташа Семена понимала.

Наташа резко поднялась.

— Ты что?

— Ничего. — Она снова села.

Когда в семье онкологический больной, очень нужны деньги. Нужны лекарства, сиделка…

— Кем Володя работает?

— Черт его знает! — Семен опять зло сжал губы и неохотно процедил: — Окончил какой-то экономический вуз.

Он протянул руку и потрепал Наташу за пальцы.

— Выброси из головы! — оказывается, Семен умел читать ее мысли. — У нас ненормальная семья, но мы не убийцы. — Он отчего-то поморщился, кивнул на тонометр на столе и поинтересовался: — Хочешь, померяю тебе давление?

— Спасибо, — отказалась Наташа. — Я здоровая как бык.

Семен помолчал, поднялся и тронул Наташу за плечо.

— Пойдем.

Вызывать такси он не стал, а потащил Наташу в ближайший ресторан. Кажется, его здесь хорошо знали, официант поздоровался как со старым знакомым.

Возможно, он приходил сюда с женщинами.

«И каждая считала, что он на ней женится».

— Семен, — позвала Наташа, а когда он вопросительно на нее посмотрел, попросила: — Если я тебе надоем, ты мне сразу скажи.

— Ты никогда мне не надоешь, — вздохнув, заверил он.

— Семен, я серьезно.

— Я тоже. — Он наклонился к Наташе. Серые глаза были совсем рядом. — Я о тебе всю жизнь мечтал и никому тебя не отдам. Поняла?

Наташа больше не злилась на Ларису. Она ее жалела.

Лиза проснулась, когда Борис доедал яичницу. Ему не хотелось видеть жену, от этого он чувствовал себя виноватым и очень старался быть ласковым.

— Антонина Александровна заплатила Оксане? — Лиза заварила себе чай, села напротив.

— Заплатила, — кивнул Борис. — Ты узнала насчет новой домработницы?

— Еще нет. Сегодня позвоню в фирму. — Она поводила ложечкой, размешивая сахар. — Оксана, кажется, теперь работает у наших соседей.

— Это ее дело. — Он отодвинул пустую тарелку.

— Теперь будет о нас рассказывать.

— А что можно о нас рассказать? — удивился Борис.

Лиза, опустив глаза, поводила пальцем по столешнице.

— Рассказать всегда что-нибудь можно.

— Не глупи!

Ему не было дела ни до Оксаны, ни до соседей.

— Позвони в фирму. — Хотелось чаю, но он поднялся. — Позвони, не забудь.

Бреясь, он обратил внимание, что сантехника выглядела несвежей.

Лиза кивнула. Она выглядела несчастной. Борис наклонился, поцеловал ее в макушку и бодро посоветовал:

— Не скучай. Сходи куда-нибудь.

— Куда? — Лиза подняла на него грустные глаза.

— Ну… Не знаю. На выставку.

Он подмигнул жене и с облегчением выдохнул, только закрыв за собой дверь квартиры.

Телефон он достал, сев в машину. Вчерашней радости оттого, что он увидит Ирену, не было, появилось тоскливое понимание, что делает он что-то гнусное и непоправимое.

Она ответила сразу, как будто ждала его звонка.

— Ты где? — спросил Борис.

— Только что вошла в номер. Еще не успела раздеться.

— Ты где? — повторил он.

Она назвала гостиницу и номер. Навигатор сообщил, что ехать придется сорок минут, но он доехал быстрее. А когда Ирена открыла ему дверь, молча ее обнял.

Ему не было радостно. Он только чувствовал, что настоящая его жизнь рядом с этой женщиной, а все остальное — лишь исполнение унылых обязанностей. Школьный приятель, который теперь был священником отцом Валерием, называл это служением.

Борис всю жизнь служил и не знал, что бывает по-другому.

Что можно наслаждаться каждой секундой только оттого, что рядом серые глаза и черные кудри. А на работу ехать не только для того, чтобы убить время и заработать на жизнь, а потому, что работа у него интересная и нужная. Интересной и нужной работа станет, если вечером он вернется к черным кудрям.