Всемирный экспресс. Поезд ночных теней - Анка Штурм

– Ты украла у Оллина фотографии? – только и пришло в конце концов ей в голову.

Внезапно Касим побледнел.

– Я не имею к этому никакого отношения! – заявил он Флинн, рассеянно ссадив мини-Рахенснафа с плеча на стол, где тот заковылял взад-вперёд среди тарелок и фотографий.

Пегс раздражённо присвистнула.

– С тем, что умеешь ты, и я уж как-нибудь справлюсь, – заверила она, как бы в доказательство веером раскинув фотографии по столу. – Вообще-то я просто хотела уничтожить их, пока Обри Бейкер ещё что-нибудь не опубликует в «Экспрессе в экспрессе». Но потом я заметила вот этого человека. – Пальцами с разноцветными ногтями Пегс указала на одну из фотографий.

На ней Флинн стояла между двумя рядами полок в «Тимоти и Никс». Она не сомневалась, что была там одна. Но на чёрно-белом снимке в тени между плакатом с надписью: «Технические новинки по лучшим ценам! Магия – это не колдовство!» и стеллажом с говорящими тостерами обнаружился чей-то мощный силуэт.

Флинн пробрала дрожь. Она ещё ничего не успела сказать, а Пегс уже подсунула ей следующий снимок: Флинн и Касим у кассы в «Тимоти и Никс». В полутьме прямо рядом с ними – опять тот же силуэт.

– Вот, – сказала Пегс, протягивая Флинн фотографию, изображающую её, Пегс и Касима на вокзале в Будапеште, где Касим на прошлой неделе дал немного денег какому-то нищему. За ними, неподвижный посреди суеты, стоял всё тот же человек, неотрывно глядя на Флинн. В ярком свете дня, увековеченном на снимке белыми полосами, Флинн узнала его: Кёрли! Волосы как всегда взлохмачены, взгляд, хлестнувший Флинн, на одной фотографии испытующий, на следующей – оценивающий, на другой – осуждающий.

– Теперь мы знаем, почему Кёрли во Львове оказался рядом, чтобы спасти нас от начальника станции, – сказала Пегс. – Флинн, он преследует тебя! Я просмотрела все фотографии Оллина: Кёрли можно видеть на каждой, где есть ты.

Флинн пробежала взглядом по всем фотографиям на столе. Вот она среди других павлинов, вот разговаривает с Обри Бейкер, а это снимки среди дыма и пара. И повсюду на заднем плане Кёрли.

Касим обеспокоенно фыркнул:

– Я и не думал, что этот парень насто-о-о-олько ужасен. Что ему от нас нужно?

Флинн нервно сглотнула. Она понятия не имела, почему Кёрли её преследует. Ясно, что он Флинн всегда терпеть не мог. И то, что она заговорила с ним о портрете Йетти Флорет, висящем у него в хозяйственном вагоне, не особо улучшило их отношения. И всё же чего он от неё хочет?

Флинн не отрываясь смотрела на фотографии, словно впервые видела перед собой свою новую жизнь. Свои будни в экспрессе. Своих друзей, свой смех. Полные руки рахенснафовских сладостей. Любопытные взгляды на вокзалах. Она даже не представляла, насколько счастлива в поезде.

Но Кёрли всё перечеркнул. Фотографии с ним на заднем плане были кошмаром в карманном формате. Флинн, потеряв дар речи, прислонилась к мягкой спинке сиденья. «Много зла», – мигая, посылали сообщение светильники в сияющее пространство столовой. И чем больше они мигали и мерцали, тем яснее становилось Флинн: они правы. Может, это Кёрли обрушился на поезд?

В этот вечер в комнате отдыха Флинн сыграла с Касимом три пустяковые партии в нарды. В любимой радиошарманке Пегс какой-то мужской голос беспечно напевал: «Кого бы ни спросил я, уж выбился из сил я, но повторяют все в ответ «Простите, нет», но никто из них на музыку внимания не обращал. Перед глазами у них стояли фотографии Оллина.

Лишь поздно вечером, за чисткой зубов в ванной комнате, Флинн прогнала от себя мысль о Кёрли. Собравшись с духом, она рассказала Пегс о разговоре с Даниэлем. От ужаса Пегс уронила зубную щётку в раковину.

– Дом теней! – завопила она в таком возбуждении, что пенные хлопья зубной пасты всех цветов радуги капнули ей на сине-зелёную пижаму. – Ну точно, именно поэтому Гарабина и носит всегда туфли на каблуках!

Стоя перед зеркалом, Флинн нахмурилась. Рядом с лицом Пегс её собственное выглядело не таким бледным, но и не таким свежим.

– Фто ты фофеф фкафать? – прошепелявила она с зубной щёткой во рту.

Пегс, изображая умудрённость, вскинула подбородок:

– Одежда делает человека. Это не секрет. Гарабина потому так смело противостояла родителям, что в своей одежде чувствует себя взрослой и уверенной в себе.

Флинн удивлённо вскинула брови. Она почти не сомневалась, что туфли на каблуках и шёлковые блузки из неё бесстрашного человека не сделают. И кроме того, ей не хотелось восхищаться Гарабиной из-за её дорогой одежды – тут и восхищения самой Гарабины предостаточно.

– И всё-таки я её не люблю, – пробормотала Флинн, прополоскав рот. – Она задавака и подлюка. В Домусе Делектусе она бы наверняка пришлась ко двору. – Умыв лицо, она прибавила: – Разве что после учёбы там она уничтожит всех нас каким-нибудь лучом смерти. Или чем-то типа того. – Понаблюдав, как пятна зубной пасты на пижаме Пегс становятся сине-зелёными и наконец совсем исчезают с ткани, она пояснила: – По крайней мере, как утверждает Даниэль.

Издав какой-то гортанный звук, Пегс признала:

– Вероятно, он прав.

Флинн застонала. Именно этого она и боялась.

– Так мне что, теперь в няньки к ней записаться? – спросила она.

Пегс, пожав плечами, вышла в коридор:

– Думаю, если Гарабина хочет остаться во Всемирном экспрессе, ей самой нужно что-то для этого сделать. Как я слышала, в Домусе Делектусе чёрствый хлеб на ужин, высохшие сады и ледяные спальни. И Гарабина это очень даже заслужила.

Флинн выключила в ванной комнате свет и направилась за Пегс по коридору в их купе. Улегшись в уютные постели, они при блёклом свете луны всматривались в картины, которые Пегс жутким голосом вызывала в их воображении:

– Ходят слухи, что учеников, пытавшихся сбежать из Дома теней, запирают на замок и бьют плетьми на глазах у всей школы. А школьной формой служат чёрные как ночь брючные костюмы со знаками различия, – голос Пегс дрогнул, словно скучная школьная форма – это самое ужасное, что только можно себе представить. – В полночь ворота всегда закрываются. Тех, кто по какой-то причине остался снаружи, съедают дикие звери. – От ужаса Пегс даже не замечала, что звёздный проектор сломан.

Флинн натянула одеяло до самого носа, хотя последний слух показался ей ложью. Что это за дикие звери, которые станут просто так людей есть? По крайней мере, в Европе таких нет…

– А где находится этот Дом теней? – спросила она, взглянув в сторону Пегс. Но в маленькой комнатке оставалось призрачно тихо, пока Пегс не пробормотала в пространство сонным голосом:

– Повсюду.

Повернувшись на бок, Флинн огляделась в сумрачном покачивающемся купе. На стороне Пегс каждый сантиметр стены занимали её боа из перьев, ворсинки которых лениво пританцовывали в лунном свете, и все эти постеры, выкройки и рулоны тканей.